Марина Туровская - Пять дней сплошного цирка

Ладочников приехал налегке. В руках у него был небольшой портфель, пакет и здоровенный носовой платок размером с наволочку.

Бодро выскочив из вагона поезда на платформу, он высморкался и начал гнусаво передавать приветы.

– От Сергея Дмитриевича, моего начальника, тебе привет. Он помнит. Надеется, что депрессуха твоя пройдет и ты вернешься в стольный град Москву.

– Спасибо.

– Милка тебе буженины собственного изготовления прислала, я тебе попозже отдам. Ждет тебя не дождется. Ее исповедей кроме тебя никто выдержать не может, и она скучает.

– Спасибо.

– Милка проболталась твоим родителям, что я еду к тебе. Отец очень просил тебя не дурить и возвращаться, а мама сказала… – Чихнув, Костя промокнул повлажневшие от насморка глаза. – Она много что сказала простым русским языком, но суть в том, что на порог она тебя не пустит, потому что у тебя дурные переживания, а у нее родительские. Собака твоя на сносях и весит уже не килограмм, а целых два. Образовалась очередь желающих приобрести щенков…

– Костя! Может, пойдем уже, Костя?

Ладочников чмокнул меня в щеку.

– Хорошо. А куда ты меня потащишь?

– В цирк. И учти – ты мой двоюродный брат.

– Это я запросто учту. А если серьезно, какая у нас изначальная информация?

Я отдала Костику две газеты.

– Позже прочтешь. А в цирке познакомишься с человеком, которого ищет весь здешний Городок.

– Он там работает? – Ладочников сложил свою клетчатую наволочку и с трудом затолкал в карман джинсовой рубашки. – Кем?

– Придем – увидишь. Ты мне лучше скажи, зачем Миле мой спортивный костюм понадобился, она что, решила вести правильный образ жизни?

Ладочников резко остановился и шмыгнул носом.

– Представляешь, она снизила норму с десяти сигарет в день до пяти. И пиво пьет только в выходные. Меня ее стремление к идеальной жизни начинает беспокоить. Но характер тот же. С утра еще ничего, а вечером пилит меня и пилит, рассказывает, как жить надо. И, как ты понимаешь, в выражениях не стесняется.

– Так зачем ей спортивный костюм?

– Да нет, она его Эльвире отдала, сестре моей.

– А ей-то зачем?

Мы прошли гулкий зал старого вокзала и вышли на круглую площадь.

– Это отдельный разговор.

Я жмурилась от горячего солнца, дышала свежим воздухом провинциального города, с удовольствием чувствовала на себе заинтересованные мужские взгляды. Господи, да у меня больше полугода не было такого настроения!

Гена, стоящий на пороге своего торгового павильона, оглядел всех немногочисленных прибывших с поездом пассажиров, задержался взглядом на моих ногах, на талии, на глубоком вырезе сарафана.

И тут он узнал меня. В две секунды оценил Ладочникова, решил, что тот не соперник, и по-новому улыбнулся мне.

Ладочников скосил глаза.

– У тебя поклонник?

– Не то слово. – Я изобразила высокомерную гордость. – Желает осчастливить меня интимной близостью. Зовут Гена. Кстати, родственник убитого, так что играем… Подожди меня здесь.

Костя понятливо угукнул, достал необъятный носовой платок и скрыл в нем половину лица, трубно сморкаясь.

Гена при моем приближении отвесил шутовской поклон, и я вошла в полутемный павильончик. За прилавком стоял вертлявый Василий.

– Привет. Что берем?

Гена зашел за прилавок, отодвинул продавца, посоветовав ему покурить. Василий тут же выскочил из павильона.

– Мне пива, хлеба и минералки. Брат приехал. – Я кивнула в сторону крыльца. – Полгода не виделись. И еще, Гена, – взяв пакет с бутылками, я, как бы нечаянно, дотронулась до его руки. – Не подскажешь, где здесь можно котят продать?

– У нас птичьего рынка нет. – Гена схватил меня за руку и поглаживал пальцы. – У нас все продают и покупают на колхозном. С семи до четырех… Вечером придешь?

Я осматривала потолок с задумчивым видом, изображая сомнения, но не отказ. Гена, потея, наблюдал за мной, ожидая положительного ответа… Но внезапно лицо изменилось.

– Хотя о чем это я? У нас же сегодня подготовка к похоронам. А вот завтра… – Гена оценивающе осмотрел меня. – Слушай, Настя, а ты ведь вполне могла видеть у меня Петечку. Он сюда часто заходил. Высокий такой, полноватый…

– Может, и видела. Высокий, полноватый, – послушно повторила я и от себя добавила: – С животиком.

– Ну вот! – Гена обрадовался. – Значит, ты его знала. И-и…

Гена смотрел на меня, ожидая продолжения фразы. Я пожала плечами.

– И можешь прийти на поминки завтра, – закончил свою мысль Гена. – Где-нибудь в половине восьмого. Выпьем, покушаем и часа через два уйдем вместе. Лады?

Я смотрела на Гену широко открытыми «наивными» глазами. Вот так, запросто, покушать, выпить и потусоваться на поминках, перед тем как заняться сексом, меня никогда не приглашали. Зато после траурных речей я смогу узнать что-то важное о случившемся.

– Лады? – переспросил Гена.

– Лады.

Я сделала над собой усилие, как смогла, кокетливо улыбнулась и вышла из магазина.

На крыльце маялся курящий Костя.

– Чего так долго?

Передав Ладочникову тяжелый пакет, я подхватила его под руку и повела в сторону пустыря, на котором стояло наше шапито.

– Ладочников, мне назначено свидание.

– Сексуальное? – заинтересовался Костя и громко высморкался.

– А как же?

По дороге до шапито Костя успел рассказать историю похудения Эльвиры, которой достался мой спортивный костюм.

Глава 2

Опасности похудЕния

Муж Эльвиры Толик решил, что жена не соответствует весовым стандартам, пропагандируемым российским телевидением.

Через неделю усиленных попреков Эля попыталась влезть в старую юбку. Юбка порвалась на широких бедрах, и Эльвира внимательно оглядела себя в трельяже. Да, пополнение всего тела было явным.

Получив от Милы спортивный костюм, в понедельник Эля в шесть часов утра, чтобы никто из знакомых не увидел ее позора, потрусила в сторону леса, окружающего их микрорайон.

Пробежка на лоне природе не получилась, подход к деревьям был перекрыт сплошным рядом гаражей.

Эля потопталась, решая, куда теперь бежать худеть, и заметила метрах в трехстах спортивную площадку на отшибе от недостроенной школы.

Неспешно подойдя к площадке, она увидела корячившегося на странном снаряде мелкого мужичонку. Между двумя стойками, на приличной высоте, была прикреплена лестница, и ее надо было преодолеть, цепляясь руками за перекладины и болтая ногами в воздухе.

Мужчина, краснея от натуги, добрался до середины лестницы. Его тонкие руки побелели, дыхание сбивалось. Сорвался он неожиданно и для себя, и для Эльвиры.

Подскочив к упавшему, Эля быстро поставила его на ноги, отряхнула и заглянула в глаза.