Барбара Картленд - Несравненная

Он бы не удивился, если бы все платья, которые он привез ей от Милли, пришлось бы ушивать в талии на пару дюймов.

«Какой же я идиот! Я должен как следует заботиться о девочке, а не думать постоянно о себе. Господи, обещаю сделать все возможное, чтобы сделать ее жизнь лучше!» — решительно сказал он себе.

Отправляясь в путь, брат и сестра пребывали в отличном настроении.

Гарри погрузил чемоданы и закрепил их на задней части фаэтона.

Когда он взобрался в коляску, уселся рядом с Аморитой и взял поводья, сестра спросила:

— Будем брать с собой еще кого-нибудь?

— Нет, — ответила он. — Есть, однако, Бен. Но я не хочу, чтобы он проболтался, когда вернется домой.

— Я думаю, он не станет о нас ничего рассказывать, если ты его об этом попросишь, — сказала сестра. — В то же время лучше не испытывать судьбу. Наверное, разумнее будет оставить его здесь.

— В замке будет достаточно слуг, чтобы обслужить нас, — сказал Гарри. — И, конечно же, найдется горничная, которая поможет тебе с вашими дамскими штучками.

Аморита рассмеялась:

— Никогда об этом не думала. Я всегда справляюсь сама.

— Но там обязательно к тебе кого-то приставят, — сказал брат. — Будь осторожна, когда будешь разговаривать с ней.

— Было бы лучше, если бы я была совсем слепой, глухой и немой на этом вечере! — заметила Аморита. — Тогда бы тебе и вовсе не пришлось обо мне беспокоиться.

Гарри подумал, что мог бы не беспокоиться только в том случае, если бы у нее на лице была уродливая маска.

Однако знал, что говорить об этом сестре будет большой ошибкой.

Он был удивлен, когда Аморита появилась одетой в дорогу в том же самом платье, что была за завтраком.

Гарри заметил, что платье красиво облегало фигуру сестры и подчеркивало те изгибы, которых раньше он не замечал.

Шляпа в тон платью была украшена голубыми страусовыми перьями, которые подрагивали при каждом движении девушки.

Но что изумило его больше всего, так это ее лицо, теперь уже накрашенное и необычайно выразительное.

Она лишь слегка тронула свои ресницы тушью, но он и представить себе не мог, что они такие длинные и пушистые и что глаза его сестры так красивы.

Губы были накрашены светло-розовой помадой и напоминали бутон нераскрывшейся розы.

Более того, до этой минуты он и понятия не имел, какой красивый аристократический носик у его сестры.

Гарри подумал, что он просто необъективен, так как был все-таки ее братом.

Но он не мог не согласиться, что девушка, бесспорно, привлекательна и чрезвычайно мила.

Трудно будет найти мужчину, который бы не нашел ее прелестной.

И вот молодые люди отправились в путь. Хорошо обученные лошади шли спокойно и послушно, не нуждаясь в управлении поводьями или помощи хлыста.

Аморита некоторое время находилась в состоянии легкого шока, потом сказала:

— Это замечательно, Гарри! Возможно, когда мы приедем в замок, нам будет труднее, но сейчас — просто здорово! Я никогда раньше не ездила в таком великолепном экипаже, как этот! И никогда не была в компании с таким элегантным молодым джентльменом, как ты!

Говоря это, она с восхищением смотрела на брата.

Темный фрак сидел восхитительно. Цилиндр немного съехал набок, а края белоснежного воротничка красиво обрамляли благородный подбородок.

Аморита выстирала и отгладила галстук, который теперь блистал белизной и свежестью.

Гарри завязал его вокруг шеи замысловатым узлом на модный манер и был просто неотразим.

— Ну, по крайней мере нам не будет стыдно за свой вид. Нам не в чем себя упрекнуть! — весело сказал Гарри, как будто пытаясь убедить самого себя.

Аморите очень хотелось добавить: «Кроме собственной лжи!»

Но она знала, что такие слова только расстроят брата, и вместо этого сказала:

— Уверена, что замок Элдридж произведет на нас огромное впечатление! В прошлом я много слышала о нем. Говорят, это замечательное сооружение. Но я не встречала до сих пор ни одного человека, кому довелось побывать там.

— До недавнего времени граф Элдридж был так же беден, как мы с тобой сейчас, — сказал ей брат.

— Неужели? — воскликнула Аморита. — Тогда, если вдруг он узнает о нас правду, он поймет нас и не станет осуждать.

— Аморита! Он не должен узнать правду! — закричал на нее Гарри. — Пойми ты наконец, что никто никогда не должен узнать, что ты не та, за кого себя выдаешь!

— Знаю, знаю, — сказала девушка, пытаясь успокоить брата. — Ну, не расстраивайся так, Гарри! Ты испортишь самый прекрасный момент в моей жизни — поездку в этом замечательном фаэтоне! Не сердись же, я все отлично понимаю.

— Прости, я не хотел кричать на тебя, — извиняющимся тоном проговорил Гарри. — Однако если ты спокойна, то я нервничаю чрезвычайно!

— А у меня такое чувство, будто у меня в груди трепещут сотни бабочек, — глубоко вздохнув, сказала Аморита, — и мне кажется, что если кто-то заговорит со мной, я просто не смогу ответить. Кроме того, я все время думаю, что это просто сон и я вот-вот проснусь в своей кровати и все вернется на круги своя.

— Очень, кстати, разумный подход к происходящему, — одобрил Гарри. — Просто думай, что ты спишь, и это все не правда, а всего лишь игра воображения. Тогда ничто не сможет тебя расстроить или причинить боль, ведь это все — во сне.

— Почему расстроить? — наивно спросила девушка.

Гарри не ответил.

Он смотрел вперед, на дорогу.

Он опять подумал, как и прошлой ночью, что оба они идут по очень шаткому и опасному канату.

Молодые люди сделали остановку на постоялом дворе и пообедали там.

Они сидели за столиком на улице, наслаждались солнечными лучами и ели свежеиспеченный хлеб с сыром, который очень нравился Аморите.

Выпив по стакану самодельного сидра, они снова пустились в путь.

Только после четырех часов пополудни они свернули с дороги и въехали в кованые железные ворота.

Гарри обратил внимание на то, что подъездная аллея явно требует уборки.

Он был уверен, что у графа ушла масса времени на то, чтобы привести старый замок в подобающий вид. Видно, сюда просто еще руки не дошли.

В этом Гарри убедился еще больше, когда они проезжали покосившийся и давно не ремонтировавшийся мост.

Перед замком во внутреннем дворе на земле не хватало гравия. Некоторые окна были разбиты, стекла в них еще не успели заменить.

Гарри остановил лошадей перед домом на красной ковровой дорожке, очевидно, еще совсем новой, и вышел из экипажа.

Здесь уже выстроились лакеи и конюхи, чтобы разгрузить багаж и присмотреть за лошадьми прибывающих гостей.