Жнец (ЛП) - Заварелли А.

И все же я не могу избавиться от ощущения, что он молча осуждает меня. Как будто это мне нужно выговориться. Поэтому я делаю ситуацию еще более неудобной и неловкой, говоря следующее:

— Я не наркоманка, — говорю я ему. — Я приняла всего-то с десяток таких таблеток. И только в те дни, когда я работала. Я была уставшей и напряженной, и…

Эти слова звучат еще хуже, когда я произношу их вслух. Мне нет оправдания. Роняю голову на руки и издаю стон. Я больше не знаю, какого черта я делаю, честно. Но сейчас самое время взять себя в руки и закрыть рот.

В машине повисло напряженное молчание, но водитель не сбавил скорости. У меня больше нет ни признаний, ни обвинений в его адрес, поэтому я держу рот на замке.

Когда мы подъезжаем к дому Лаклэна, я должна признать, что немного удивлена. Я была здесь лишь раз, как раз тогда, когда Ронану пришлось подбросить Мак. Не так уж много людей знают, где живет Лаклэн, так что тот факт, что я одна из их числа — еще одна причина для волнения. Еще одно напоминание, что вероятность того, что они отпустят меня, не так велика.

Ронан выключает зажигание и собирается выйти, но я хватаю его за руку и останавливаю.

Он смотрит на меня, но не говорит ни слова.

— Спасибо, — шепчу я. — За то, что присматриваешь за мной.

Взгляд его глаз смягчается, а затем он выходит, обходя вокруг машины, чтобы открыть мою дверь. Он отпирает входную дверь в доме Лаклэна и жестом приглашает меня войти. Я знаю, что он не пойдет за мной, поэтому слегка улыбаюсь ему, а затем проскальзываю внутрь, оставляя его на холоде.

Конор сидит на диване, читает журнал, но поднимает глаза, когда я прикрываю за собой дверь.

— Она в спальне, — говорит он.

Я киваю и иду по коридору, чтобы найти Мак, уютно устроившейся на кровати Лаклэна, при этом она тупо пялится в потолок.

— Эй, — посылаю ей приветственную улыбку прямо с порога. — Не возражаешь, если я войду?

— Привет, Саш, — слабо улыбается она мне. — Конечно, мне не помешает компания.

Я сажусь на край кровати, а Мак откидывается на спинку. У нее на теле все еще несколько синяков от ее тяжелого испытания с Мэнди и Донованом, но в остальном она выглядит здоровой. Она очень красивая девушка. Миниатюрная и горячая. С темными волосами и голубыми глазами, как у меня. Однако бремя поражения сейчас отчетливо читается в ее взгляде. Ее подруга умерла, и Мак думает, что она подвела ее. Я бы сказала ей, что это неправда, но единственное, что я знаю о чувстве вины — это то, что никто другой не сможет облегчить его для вас. Ей придется самой прийти к этому выводу.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я ее.

— Не-а, — качает она головой. — Я не хочу говорить обо мне. Расскажи мне о себе. Как дела у твоей мамы?

Я опускаю взгляд на покрывало, а Мак вздыхает.

— Мне очень жаль, Саш. Похоже, сейчас всем хреново.

Молча киваю в знак согласия.

— Ну что ж, — говорит Мак. — С другой стороны, я думаю, тебе никогда больше не придется переживать о том, что Донни тебя побеспокоит.

Сглатываю подступивший к горлу комок, представив себе Ронана в той комнате вместе с ним. Я знала, что он делал в том подвале. Блейн часто говорил мне, что у него не хватает нескольких шурупов в голове. Что у него были проблемы с головой, и что ему нравилось убивать людей. Я не хотела в это верить. И все еще не хочу. Но это именно частью такой жизни. Слепое следование приказам, которые идут сверху вниз по пищевой цепочке. Не имеет значения, как и почему. Когда босс хочет, чтобы кто-то умер, он умирает.

Я не могу сожалеть о смерти Донована. Он мог подставить меня и Ронана с той информацией, которая имелась унего. И если бы он был по-настоящему верен синдикату, он бы это уже сделал. Но вместо этого он решил воспользоваться моей преданностью. Он знал, что я буду защищать Ронана. Что я не позволю Донни сдать его и заставить заплатить за содеянное. Потому что Ронан убил Блейна ради меня. И Донован, будучи человеком без моральных принципов, решил использовать это. Шантажируя меня имеющимися у него сведениями и постоянно угрожая мне, он получал то, чего хотел.

Но я никогда не отдавала ему свое тело. Только мой рот и моя рука, но не мое тело, были в его распоряжении. Думаю, это то, что его больше всего злило. В любом случае, я не буду скучать по парню, только и выжидающего удобного случая ударить больнее из-за угла.

— Рада, что его больше нет, — говорю я Мак.

— Лак сказал, что Ронан действительно заставил его страдать за то, что он сделал с тобой.

Я моргаю, глядя на нее, и у меня в голове проносится миллион вопросов. Но я не могу озвучить ни один из них. Размышления о мотивах Ронана только вызывают у меня раскалывающуюся головную боль и боль в груди. Вместо этого я воспользовалась возможностью, чтобы завести разговор о своих собственных эгоистичных желаниях.

— Мак, я знаю, что тебе сейчас не очень хорошо, — начинаю я. — И я знаю, что ты уже многое для меня сделала…

— В чем дело, Саш? — спрашивает она. — Расскажи мне. Я чувствую себя сейчас как бесполезный мешок с картошкой, так что если есть что-то, что я могу сделать, чтобы помочь…

— Ну…, — колеблюсь я. — Просто у тебя есть какое-то явное влияние на Лаклэна. И я подумала, может, ты могла бы с ним кое-что обсудить.

— Например, что?

Смотрю на нее и прочищаю горло. Я чертовски нервничаю и чувствую себя трусихой, прося ее об этом. Но я боюсь, что, если я пойду к нему напрямую, он просто выгонит меня прямо за ворота.

— Он был добр ко мне, — начинаю я свою просьбу. — И я хочу поступить правильно. Я на самом деле благодарна за все…

— Саш, — перебивает Мак. — Говори, как есть, ладно? Это же я. Ты можешь рассказать мне все.

Заламываю руки.

— Послушай, моя мама долго не протянет. А когда она умрет, у меня здесь ничего не останется. Я подумывала о том, чтобы уехать из города. Переехать куда-нибудь, понимаешь. Начать с чистого листа. Я никогда ни о чем не проболтаюсь.

Мак понимающе кивает и слабо улыбается мне.

— Я хочу сказать тебе, что я не могу у него спрашивать. Но только потому, что я буду скучать по тебе. Ты единственная из танцовщиц, кто не ненавидит меня.

Мы обе смеемся, и это приятно.

— Значит, ты спросишь у него?

— Спрошу, — соглашается Мак. — Но я не могу тебе ничего обещать, Саш. У Лака, скорее всего, будут какие-то условия.

— Я знаю, — говорю я ей.

У меня такое чувство, что Мак тоже никуда не денется после того, что она видела. Но она, кажется, не так уж сильно и противится такой перспективе. У нее с Лаклэном творится что-то особенное. Я почти завидую ей, как бы странно это ни звучало. Все, чего я когда-либо хотела, это выбраться отсюда. Но когда я вижу, как Лаклэн смотрит на нее, я понимаю, почему она хочет остаться.

Мак одаряет меня понимающим взглядом и со вздохом закатывает глаза.

— А как такая милая девушка, как ты, вообще попала в этот мир, Саш?

— Я не милая, — отрицаю я. — И я, кажется, говорила тебе, что встречалась с одним из здешних парней.

— Ага, — пожимает плечами Мак. — Но ты никогда не говоришь о нем. На самом деле, ты становишься какой-то странной, когда я спрашиваю тебя о нем.

Я смотрю на одеяло и пытаюсь сделать так, чтобы мой голос звучал спокойно. Я ненавижу обманывать ее. Но я должна. Чтобы защитить Ронана.

— Его звали Блейном, — говорю я ей. — Он был на пять лет старше меня, и я познакомилась с ним, когда мне было девятнадцать. В то время я работала в закусочной, которая принадлежит сестре Найла. Я не знала, что закусочная завязана с мафией.

— Я не знала, что ты работала на сестру Найла, — говорит Мак. — Лак упоминал это место, но он никогда не брал меня туда.

— Они обычно ходят туда только завтракать, — объясняю я. — Поздно утром, когда у них выдается жаркая ночка или что-то типа того. Я работала там неполный рабочий день, пока училась по вечерам. Я работала в дневную смену, так что я случайно увидела их. Я подменяла одну из других официанток.