Кира Касс - Корона

Взяв Генри за руку, я повела его к столу, на котором стояли рядом два прибора и еще один чуть поодаль.

– Сюда, – произнес Генри, любезно отодвигая для меня стул.

Когда я села, Генри занял место напротив… и разговор неожиданно замер. Тогда я сняла крышку со своей тарелки, тем самым дав знак мальчикам последовать моему примеру, положила пару кусочков в рот, а затем попыталась заполнить неловкую паузу.

– Как поживает твоя семья? – начала я. – А твоя сестра?

– Miten on Анника? – переспросил Генри, повернувшись к Эрику. Тот кивнул, и Генри, просияв как блин масляный, снова повернулся ко мне: – Хорошо. Она очень хорошо. Мы скучаем.

Я кивнула, бросив на него печальный взгляд:

– Что ж, я прекрасно тебя понимаю. Ты даже не представляешь, как мне не хватает Арена.

Генри с безмятежным видом наклонился к Эрику, который поспешно перевел ему мои слова.

– Ваша мама? Хорошо? – бедняга Генри старался изо всех сил.

– Да, слава богу! Она уже возвращается в свою комнату, да и вообще быстро идет на поправку.

И снова Эрик пришел нам на помощь. Мы еще немного поблуждали в потемках, пытаясь преодолеть языковой барьер, но Генри при всем старании освоить английский явно поплыл, впрочем, так же как и я. Подобная ситуация уже начала меня изрядно раздражать. Все было как-то слишком обезличено. Одно дело воспользоваться услугами переводчика, чтобы принять высокопоставленное лицо, но совсем другое – общаться через переводчика с человеком, которого каждый день видишь у себя дома. И пусть Генри и не суждено надолго задержаться во дворце, мне очень хотелось иметь возможность время от времени говорить лично с ним, и без посредников.

– Скажи, Эрик, а как Генри общается с Элитой? Тоже через переводчика?

Эрик моментально выпрямился, пытаясь вникнуть в смысл вопроса:

– В основном да. Хейл и Кайл даже выучили несколько финских слов.

– А остальные?

Он с виноватым видом сжал губы, словно не желая бросать пятно на репутацию остальных.

– Ганнер проявляет к Генри кое-какой интерес, впрочем, так же как и Фокс, но им явно неохота заморачиваться. Ведь это куча работы. А Ин иногда говорит со мной, но только не с Генри.

Я тяжело вздохнула, и тут в голове вдруг мелькнула занятная мысль.

– А как ты посмотришь на то, если я завтра утром попрошу тебя дать нам всем урок финского языка?

Эрик удивленно поднял брови:

– Вы серьезно?

– Абсолютно. По-моему, ужасно несправедливо, что Генри приходится в одиночку везти весь этот воз.

Услышав свое имя, Генри тотчас же вскинул на меня глаза. Он определенно следил за нашим разговором, но только по-своему. И, как ни странно, явно уловил ход моих мыслей.

Эрик что-то быстро сказал по-фински, и у Генри моментально загорелись глаза.

– Я тоже говорить? Я говорить? – взволнованно твердил он, словно его ожидала веселая вечеринка, а вовсе не урок языка.

– Конечно, – ответила я.

Генри в полном замешательстве остался сидеть, и я чувствовала, как у него в голове медленно крутятся шестеренки.

– По-моему, вы его уже осчастливили, – заметил Эрик.

– Жаль, что не сообразила раньше. Всем стало бы намного легче.

– Не сомневаюсь. Однако я по-прежнему намерен сосредоточиться на уроках английского. Чтобы по возможности избежать участия в «Вестях».

Я состроила удивленную гримасу:

– А по-моему, «Вести» – это не так уж и плохо.

– Ужасно! – покачал головой Эрик. – Моя мама только о них и говорит. «Ты смотришься просто шикарно! Но почему ты никогда не улыбаешься?» Клянусь, это кого угодно может свести с ума.

– Ты что, меня в чем-то обвиняешь? – Я разыграла искреннее негодование.

– Постоянно. Я постоянно вас обвиняю! Не выношу, когда меня снимают. – Эрик поежился. Он, конечно, не сердился, но был как никогда серьезен.

Я рассмеялась, а он виновато потупился и улыбнулся. И в этот самый момент я обнаружила, что Генри, открыв рот, смотрит, как я оживленно болтаю с его переводчиком, в то время как, по идее, должна была беседовать с ним.

– А знаешь, Генри, возможно, мы сумеем полностью окунуться в повседневную жизнь Свендвея, и ты научишь нас всех готовить тот самый суп, о котором рассказывал.

Эрик перевел, и Генри снова воспрянул духом.

– Kalakeitto![1] – воскликнул он.

Было в Генри нечто такое, что меня интриговало. Мне ужасно хотелось побольше узнать о его семье, особенно о сестре. А также о том, как ему перспектива жить во дворце и работать рядом со мной, ну и еще – беспокоит ли его перспектива до конца жизни сопровождать меня во время парада и защищать, совсем как тогда, от гнева разъяренной толпы. Мне не терпелось расспросить его о том поцелуе на кухне: вспоминает он о нем или уже благополучно забыл, решив, что это простая случайность.

Но я не могла расспросить его, не прибегая к помощи Эрика, а значит тема закрыта.

Глава 10

Платье было красным. Мама уже тысячу лет его не надевала, и именно поэтому я его и выбрала. Хейл укоротил длинные кружевные рукава, присобрав их до локтя, и убрал часть оборок, сделав юбку не такой пышной. Хейл был прав, говоря о том, что вернуть платью первозданный вид не удастся, но он сумел с таким вкусом переделать мамин наряд, что даже если бы мама рано или поздно захотела получить его обратно, то ей наверняка понравились бы внесенные изменения.

Элоиза помогла мне сделать элегантную прическу: косы по бокам, преходящие в скромный узел. Я выбрала тиару с рубинами, у меня над головой словно вздымались языки пламени.

Получилось реально красиво. Я это отлично понимала и была искренне благодарна всем, кто помог мне выглядеть королевой, которой можно доверить принимать судьбоносные решения. Правда, я выглядела гораздо старше своих лет – на тот возраст, когда человек способен вести себя вполне ответственно. Значит, платье оказалось именно тем, что нужно для создания нового имиджа.

В студии, пока я приводила себя в порядок, ко мне неожиданно подошла Джози.

– Потрясающее платье, – похвалила она мой наряд, пытаясь потрогать атласные оборки.

Я как ни в чем не бывало продолжила поправлять складки:

– Это мамино.

– Кстати, я тебе очень сочувствую, – тихо проронила она. – Кажется, я тебе этого еще не говорила.

– Спасибо, Джози. Твои слова очень много значат для меня, – вымученно улыбнулась я.

– А знаешь, – начала она, – поскольку всем тут пришлось очень несладко, по-моему, неплохо было бы устроить вечеринку.

Я с трудом удержалась от того, чтобы не рассмеяться в голос:

– Ну, сейчас у меня дел невпроворот. Возможно, чуть позже, когда все утрясется.

– Ой, а давай я возьму организацию на себя! Позволь мне переговорить с парочкой служанок, и мы в течение недели все устроим.

– Джози, я ведь понятно выразилась. Возможно, когда-нибудь потом, но не сейчас. – Я отвернулась от зеркала и направилась к двери, пытаясь сосредоточиться.

Однако она пошла следом, явно не собираясь так просто сдаваться:

– Но почему? Разве у нас нет повода, чтобы праздновать? Я хочу сказать, ты уже без пяти минут королева, поэтому…

Я негодующе повернулась к Джози:

– Начнем с того, что я еще не королева. Этот титул принадлежит моей матери, которая едва не умерла. И то, что ты отнеслась к этому настолько небрежно, нивелирует все твои соболезнования. Джози, неужели так трудно понять? Неужели ты думаешь, что моя работа сводится исключительно к пышным нарядам и торжествам?!

Джози застыла в полной растерянности. Она поспешно обвела глазами комнату в поисках свидетелей нашей стычки. Но мне не хотелось ее унижать. Отчасти я ее понимала. Ведь в свое время ничто не могло доставить мне больше радости, чем составление списка гостей, да и вообще, я тоже искренне верила, что моя работа сводится исключительно к пышным нарядам и торжествам.

– Ладно, я не собиралась тебя оскорбить, – со вздохом сказала я. – Но по-моему, крайне неуместно устраивать праздники, когда мама еще толком не поправилась. Ради бога, единственное, что мне от тебя сегодня нужно, – проявить чуточку понимания. Но я, наверное, прошу невозможного, ведь я слишком хорошо тебя знаю. И все же, пока ты окончательно не свела меня с ума, постарайся хоть на секундочку встать на мое место.

– Именно то, о чем я всегда мечтала, – надулась Джози. – Но ты вспоминаешь о моих чувствах, лишь когда это удобно тебе.

– Можно тебя попросить? – Я махнула рукой служанке. – Будь добра, проводи мисс Джози к себе. Ее сегодня невозможно угомонить, а мне необходимо сосредоточиться.

– Слушаюсь, ваше высочество. – Служанка, равнодушная к нашим женским разборкам, жизнерадостно повернулась к Джози, готовая выполнить приказание.

– Идлин, я тебя ненавижу! – вспыхнула Джози.

Я указала ей на дверь:

– Понятно. Тогда какая разница, где это делать? Здесь или у себя в комнате?

И я, не оглядываясь, направилась к сцене. Сегодня места там были организованы несколько по-иному: места для Элиты с одной стороны и единственное кресло – с другой.