Константин Бабулин - Третья жизнь кошки (СИ)

- Ей нужно помочь?

- Кровь, кровь на земле.

Тут в толпу врезался ещё один человек, подскочил к темной фигуре, и схватил её под руку.

- Тебе плохо, плохо? Я с тобой, с тобой – пошли.

Потом наклонился, поднял пистолет и направил на журналистов.

- Пристрелю любого, кто пойдёт за нами.

Поднял пистолет вверх, и выстрелил в воздух для острастки. Это подействовало, журналисты опять, отшатнулись и тут сзади послышалось.

- Смотрите в сумке и, правда, картина.  Правда «Чёрный квадрат».

Все качнулись в обратную сторону, кто-то поднял картину над головой, послышались щелчки затворов фотоаппаратов.

- Снимай, снимай скорее.

В суматохе никто не обратил внимания куда делись два человека с пистолетом.

Анна и Елена, путь до машины.

- Держись за меня, облокотись не бойся. Сейчас ещё Оля подойдёт, поможет, мы чудом успели. Почему ты меня бросила? Думала, сама справишься? А если бы я не успела, что бы ты сейчас делала?

- Ты откуда здесь оказалась?

- После того как ты меня высадила, я поехала в галерею Жанны, а там как раз обсуждают, что кто-то собирается вернуть Малевича, вот я и сообразила. Держись-держись крепче. Где же Оля? Мы на её машине приехали, она поехала парковаться, а я побежала к тебе. Зажми рану, а то кровь прямо на землю течёт. Надо было сразу в больницу, потом бы квадрат отдали. Зачем ты меня высадила? Да ещё наврала, что хочешь пересесть. Я обиделась на тебя. Зажми рану Лена, ой как сильно кровь идёт.

- Стой, мы пришли вон наша машина, не нужно Ольгу ждать.

Лена показала на машину, брошенную почти что поперёк переулка, мимо неё с трудом протискивались другие машины.

- Слава Богу дошли, достань ключ из кармана куртки и давай, поехали скорее, а то кто-нибудь из журналюг прицепится. Хорошо, что они на картину отвлеклись.

Машина Анна-Мария

- Не закрывай глаза, не закрывай, я везу тебя в больницу, боже… опять кровь идёт сильно.

- Достань из кармана моей куртки бумажку с телефоном хирурга, он в Подольске, нужно только к нему ехать в больницу, только к нему.

Голос Лены стал совсем тихим.

- Говори, говори, нельзя молчать, не закрывай глаза.

- Я опять слышу их, опять слышу …

- Кого? Кого ты слышишь?

- Ангелов, я опять слышу их плачь…

- Не вздумай умереть, я не разрешаю тебе умирать, мы уже едем в Подольск, терпи. Это только третья жизнь кошки. Только третья, ты не можешь умереть…

- Возьми мою руку, мне холодно.

- Вот, вот рука держись. Держись, я не дам тебе умереть, я не дам тебе умереть. Я не смогу жить без тебя…

Проходная подольской больницы

- Посмотри ещё один нахал, прямо к шлагбауму подъехал.

- Может, пропуск заказан?

- Нет, я смотрел, частников нет в списке.

- Смотри, выходит из машины. Женщина? Блять, у неё пистолет в руках – открывай, открывай скорее.

Шлагбаум поднимается, машина проезжает и притормаживает возле будки с охраной

- Где приёмный покой? Мы к хирургу Борисову.

- Прямо и направо по широкой дороге, там большие двери, увидите сами.

Машина с визгом трогается, и уносится в указанном направлении.

- Настоящий?

- Похоже да.

- Может в полицию позвонить?

- С ума сошёл? Ты видел её глаза? Не будем звонить, тем более что Борисов предупреждал. Сорок минут назад, когда ты в сортир ходил, он звонил, что ждёт пациента с острым аппендицитом.

- А что-ж ты молчал?

- Ну, забыл. Я же не знал, что настолько острый.

- Забыл…, ничего себе забыл. А если бы она выстрелила? Тем более к Борисову…, к нему очень серьёзные люди приезжают… Эти, правда, на бандитов не похожи, но кто их разберёт сейчас?

- Думаешь, стала бы стрелять из-за аппендицита?

- Да запросто, народ совсем шальной пошёл…

Высокий кабинет в пракуратуре

- Он что охренел совсем? Я просил его не высовываться? Сколько человек погибло?

- Все, всю группу перебили, но и среди них тоже есть убитые и раненные.

- Что я первому скажу?

- Плохо, конечно но вон чеченцы палят друг в друга, даже в Москве и ничего…

- Сравнил, их трогать нельзя…, и то он пистон вставляет Рамзану за это. Но его он не снимет, там сразу война начнётся, а нас с тобой запросто, война не начнётся.

- Это да, не начнётся, но мы-то свои…

- Так, Брагина пора убирать. От него сейчас одни проблемы, сам утонет и нас потянет. Где он сейчас?

- Сидит дома, ждёт вашего решения.

- Скажи, что сейчас пришлёшь за ним людей, чтобы перевезти в надёжное место, пока всё не уляжется, а сам решай с ним. И лучше чтобы это было похоже на самоубийство. Понятно?

- Так точно.

- Потом отзвони мне и я пойду на доклад, помолясь…

Кабинет оперативников в МВД

- Ну как такое может быть? Столько народу с камерами и фотоаппаратами и ни одной нормальной съёмки. А уж свидетельства вообще … Вот слушай:

- Это был здоровый мужик в маске, растолкал всех и показал картину, потом к нему подошла журналистка с пистолетом…

- Почему вы думаете, что это была журналистка?

- Мне показалось, что она, вроде, с какой-то камерой была…

- Описать можете?

- Кого журналистку?

- Нет мужика.

- Могу – здоровый.

- Или вот:

- Они сразу вдвоём пришли, оба пьяные в дымину.

- Как вы определили?

- Да от них перегаром несло как от паровоза, а тот, что поменьше, стал стрелять в нас.

- В кого?

- В нас в журналистов.

- Зачем?

- Да с пьяну, мне вон фотоаппарат повредили. Можете выдать справку, чтобы мне в редакции оплатили ремонт?

Капитан МВД, молодой парень, в очередной раз с безысходностью прослушивает свидетельские показания.

- И это журналисты, представляешь, что они завтра в репортажах напишут, это же ужас…

- Давай ещё раз просмотрим запись с камеры наблюдения.

Включают плохую чёрно белую, мутную запись…

Усадьба Брагина вечер того же дня

- Ну что, по маленькой, Виктор Степановичь?

- Не я завязал, не уговаривай, смотри вон лучше телек.

Переключает канал на новости, там диктор заканчивает сводку происшествий.

- И в заключении, посмотрите, пожалуйста, запись с камеры наблюдения возле здания музея  Третьяковской галереи на Крымском Валу. Камера зафиксировала как неизвестный человек в маске, принёс картину Малевича «Чёрный квадрат» ко входу в музей. Специалисты музея уже передали картину на экспертизу. Утверждается, что эта картина из музея в Эрмитаже. В свою очередь сотрудники музея Эрмитаж утверждают, что их картина на месте, она в составе коллекции только что вернулась из Голландского музея и прошла все проверки, никаких сомнений, что у них настоящая картина - нет.