Мартина Коул - Леди-киллер

От прилагаемых усилий и сексуального возбуждения Джордж задышал часто и тяжело.

Илэйн верна себе. Джордж нахмурился. С ней всегда было трудно. Даже мертвая, она не подпускала к себе.

Холодной влажной ладонью Джордж провел по лицу и вдруг заметил, какой беспорядок у него на кухне. Надо сначала прибрать. А для развлечений у него уйма времени. И Джордж стал натягивать на Илэйн второй мешок, действуя быстро и ловко. Наконец он опустился на корточки, полюбовался делом своих рук. Упакованная в мешки, Илэйн напоминала цыпленка в полиэтиленовой оболочке.

Посидев немного, Джордж поднялся, застегнул брюки, заправил рубашку. Половина работы сделана. Он продолжит ее после чашечки отличного чая.

Келли ждал Кэйт у закусочной, куда они с Кэйтлином обычно ходили на ленч. У Кэйт сжалось сердце, когда она увидела его черный «БМВ». Кэйтлин с улыбкой сказал:

— Насколько я понимаю, Кэйт, скучать тебе не дадут. Встретимся попозже.

Танцующей походкой Кэйтлин вошел в закусочную, оставив Кэйт одну. Она увидела сквозь ветровое стекло Патрика, подошла и без всяких церемоний села в машину.

— Привет, Кэйт! — сказал Патрик своим обычным тоном, и Кэйт нервно сглотнула.

— О Патрик! — только и могла она произнести, когда он тронул машину, — у нее перехватило дыхание. Запах крема, которым он пользовался после бритья, пьянил ее. Она злилась на себя и в то же время была счастлива, что он рядом, — в общем, все шло своим чередом.

Патрик повез ее к себе. Всю дорогу оба молчали. Так же молча вошли в дом. В столовой был накрыт стол на двоих, аппетитный аромат жаркого щекотал ноздри.

Первым, когда они сели, заговорил Патрик:

— Прости меня, Кэйт. Я знаю, что нехорошо обошелся с Дэном. Но единственной моей целью было помочь тебе, сделать все, чтобы ЦБР оставило тебя в покое, клянусь! О том, чтобы причинить Дэну вред, я и не помышлял, просто хотел его припугнуть. И все.

В голосе Патрика Кэйт уловила нотки отчаяния, а на лице увидела искреннее раскаяние. К тому же ее влекло к нему с прежней силой. Она окинула взглядом уютную, богато убранную столовую: плюшевый ковер, акварели на стенах, изысканную сервировку, дорогую скатерть — и поняла, что истосковалась по всей этой роскоши, а особенно по ее хозяину. Кэйт готова была простить Патрику все! Он был ей необходим как воздух. Как сама жизнь! Что значила вся эта история с Дэном в сравнении с тем счастьем, которое ей давала близость Патрика, когда она могла протянуть руку и коснуться его лица! И влечение их было взаимным.

Они смотрели друг другу в глаза и почти физически ощущали связывавшие их интимные нити. Кэйт не могла не приехать сюда, и Патрик знал это. Ведь если не навести мост над разделившей их пропастью, оба погибнут.

Патрик пытался прочесть в глазах Кэйт, глубоких как озера, прощение, и когда она, подняв бокал с красным вином, улыбнулась ему, почувствовал себя на седьмом небе от счастья.

— Твое здоровье, Патрик! — Кэйт отпила из бокала, понимая, что назад пути нет: она полностью приняла его образ жизни. Она забудет и Дэна, и вообще все на свете, останется только их неодолимая тяга друг к другу.

Патрик снял крышку с блюда, которое Уилли поставил на стол, как только они подъехали к дому, и положил Кэйт в тарелку несколько ломтиков мяса.

Беря у него тарелку, она случайно коснулась его руки, и обоих словно током ударило.

— Как поживает Уилли?

— С ним все в порядке, — с улыбкой ответил Патрик, наполняя собственную тарелку.

— Прекрасно. Уилли мне нравится.

Уилли и в самом деле нравился Кэйт. Патрик не знал, что он приезжал к ней, не то пришел бы в бешенство. Хотя разговор с Уилли очень помог Кэйт разобраться в собственных чувствах.

— Мы проведем эту ночь вместе? — спросил Патрик, и Кэйт, обтерев салфеткой набитый едой рот, улыбнулась ему:

— Почему бы и нет?

Отложив вилку и нож, Патрик обошел стол и обнял Кэйт. Он не стал ее целовать, только зарылся лицом в ее мягкие волосы, и Кэйт поняла, что наконец-то вернулась домой.

Да, он и сейчас представлял для нее опасность, но она знала, что никогда не покинет его.

Час спустя Кэйт появилась на работе. К ней вернулась легкость, которой она давно не испытывала и которая, казалось, больше не покинет ее. И вид, и самочувствие у нее были отличными. Это заметили все, находившиеся в дежурке.

Детектив-сержант Спенсер, которого разыграла Аманда, никак не мог успокоиться и прошипел на ухо Уиллису:

— Погляди, как взбодрилась! Хорошо, видно, трахаться с уголовником!

Уиллис мрачно посмотрел на Спенсера: тот действовал ему на нервы. Он вообще действовал всем на нервы!

— Спенсер, ну почему бы тебе не провалиться к чертовой матери!

Уиллис пошел прочь от него. Анализ результатов тестирования оказался куда более трудоемким, чем можно было предположить, но смысл в нем был безусловно: возможно, теперь у них появится шанс поймать наконец этого маньяка-убийцу.

Одновременно с тестированием крови у мужчин брали и отпечатки пальцев. И если они совпадали с уже имевшимися в архиве, это было дополнительное алиби. В том случае, когда за человеком не числилось никаких преступлений, у него только требовали паспорт или другое удостоверение личности. Принимали во внимание и водительские удостоверения, но предпочтение отдавали документам с фотографией. Все это отнимало уйму времени, просто невозможно было переварить без конца поступающую информацию. И все-таки теперь появилась хоть какая-то надежда, не то что до тестирования, когда они практически зашли в тупик.

Уиллис взялся за очередную папку с делами правонарушителей на сексуальной почве. Из-за сбоев в компьютерной сети они только сейчас получили полный список проживавших в их районе, когда-либо находившихся под судом и отбывавших срок в иных районах страны, так называемых «летунов»; какое-то время они проводили на воле, а потом снова попадали в тюрьму. Их презирала и полиция, и весь преступный мир. Уиллису предстояло разобрать целую кипу папок, лежавших перед ним в алфавитном порядке, и произвести предварительную сортировку. В первой было дело Десмонда Аддамсона.

Уиллис бегло проглядел его: изнасилование, поджог, сутенерство, разбойное ограбление. Аддамсон объявился в Грэнтли где-то в середине января, уже после первых убийств. Он потянулся к телефону: лучше все-таки тщательно все проверить. Надо, пожалуй, доложить о нем старшему по группе офицеру. Снимая трубку, Уиллис нечаянно задел папки и не успел их подхватить. С глухим стуком они попадали на пол, а содержимое их разлетелось по комнате. Это всех позабавило. Уиллис тоже весело улыбнулся, но когда стал подбирать с пола бумаги, пришел в ужас: теперь он и за сто лет не разложит их снова по папкам. Последнюю подобранную с пола кипу бумаг он положил к себе на стол. Прямо на него с фотографии, оказавшейся сверху, смотрел Джордж Маркхэм, с волосами погуще и потемнее, чем теперь, без морщин, но, несомненно, Джордж Маркхэм. Однако Уиллис оставил фотографию без внимания.