Измени себе со мной (СИ) - "MAD Gentle Essence"
Хотел, желал, жаждал. Не мог по-другому...
Он отвечал на ласки, на поцелуи, на прикосновения именно так, как никогда и никому отвечать не будет, Билли это понимал и от этого сходил с ума. Его это злило, почти бесило, но изменить свое отношение к Тому он не мог. Не мог запретить себе отдаваться его рукам - любимым и ненавистным.
И действительно, Том верно чувствовал его состояние - испытывая головокружение и дикую слабость в коленях, Уильям радовался, что опирается о стену.
Том, между тем, опустился перед ним на колени, целуя живот, положив руку на вздувшуюся ширинку, сильно стискивал ее, вырывая у Билла дрожащие выдохи, переходящие порой в хриплые стоны. Картрайт уже плыл конкретно. Хотелось орать, материться, хотелось… еще.
И, не выдержав, вцепился в волосы Тома, вылизывающего его живот, оттянувшего и так очень низко сидящий пояс джинсов:
- Блядь... Том! Хватит... Я не могу больше... пожалуйста...
Том поднялся сразу же, потому, что и сам уже был на грани, чувствуя жар даже в ушах. Ему казалось, что такого накала эмоций и желания не было и при их первом сексе. Это было потрясающе настолько, что его раздирало изнутри, жгло, опаляло... Казалось, по венам течет расплавленный металл, а не кровь. Такое состояние оглушало, и Том не верил, что все это не сон, который снился столько раз, но сейчас он приносил не убивающую тоску, а взрывную восторженность, хоть и рождал при этом хаос в душе, ведь никто из них не знал наверняка, чем все может закончиться.
Без лишних церемоний Том начал расстегивать на Уильяме ремень и ширинку, притянув к себе за бедра, оторвав от стены, запустил руку в боксеры, обхватив ладонью член, ощущая мокрую головку, начал ласкать его...
- Неееет, – с трудом выстонал Билл, обессилено запрокидывая голову, и почти сразу Том снова вжался всем телом в его, впиваясь в податливые губы своими, так и не переставая ласкать. Когда закончилось дыхание, Том оторвался от припухших зацелованных губ, жарко и тяжело в них выдыхая:
- Так – «нет», Билли? Или все-таки - «да»? И знаешь… у нас нет ни презервативов, ни смазки...
Чернота бездонного взгляда в ответ, с плещущейся в ней похотью.
- А тебя это остановит?
- Нет.
- Нахуя тогда спрашиваешь?
- Беседу поддержать, – грубая усмешка Тома, движение в сторону рядом стоящей тумбочки, и на пол полетело все - жалобно дзинькнувший телефон, справочник, карточка-ключ от номера, лампа вместе с рубашкой Тома. И освещение вмиг стало еще приглушеннее.
- Ты ненормальный... Псих законченный! – почти восхищение в блестящих глазах Билла, рывок, заставляющий оторваться от стены - и через секунду он, ошеломленный, сидел на этой самой тумбе, покорно позволяя стаскивать с себя ботинки, носки, а потом и джинсы с бельем. И молчал при этом, слыша лишь их тяжелое дыхание, всматривался в лицо Тома, лаская взглядом его блестевшие от пота шею и грудь. И тихо сходил с ума от всего этого...
- Я БЫЛ нормальным… до тебя, – резко разведя колени Уильяма, Том встал между ними, накрывая его истекающий член всей ладонью.
Билли сглотнул, упираясь руками в тумбочку, вглядываясь в глаза любимого парня, и внезапно почувствовал потребность просить прощения. Понимая, насколько Том прав.
«Пиздец. Приплыли».
Но Билли не успел сосредоточиться на этой неожиданной мысли, потому что Том накрыл головку его члена жаром своего рта. Картрайт хрипло заматерился, откидываясь всем телом назад, опираясь на локти, ощущая, как Том подхватывает его под колени и ласкает ртом, губами и языком, не касаясь пальцами.
Будь Уильям сейчас в чуть более вменяемом состоянии, он бы смог оценить разницу убойного профи-минета, но с НЕ любимым, и вот эту - своеобразную, почти осторожную, но при этом с очень ощутимым внутренним накалом, ломающую его волю, ласку. Потому, что - любимый...
Том понимал, что без смазки ему предстоит расслаблять Билла на полную. Как угодно, но расслаблять - пальцами, языком - не важно. И он сделает это не потому, что НАДО, а потому, что так хотелось. Даже ощущая себя на пределе, понимал: захоти, и он смог бы взять Билла без всего этого, и тот бы не стал сопротивляться. Но Том был уверен, что никогда он не сможет сотворить такого с Картрайтом, как бы сильно ни желал его в этот момент. И наслаждался тем, что делал сейчас с изнемогающим от удовольствия Уильямом, наслаждался нежной плотью своего любовника, вылизывая все, что попадалось под его язык - то нежно касаясь, то посасывая, то легонько прикусывая зубами. Том иногда поглядывал на Билла, на его реакцию, слушал как тот судорожно, рвано вдыхал, как не мог сдержать стоны и мат, и почти скулил от накатывающего волнами кайфа. Он ненадолго оставил его член в покое, и стал целовать пах, вылизывал подтянутую напряженную мошонку так тщательно депилированную, что казалось, будто кожа бархатная. Трюмпер уже чувствовал, что сам истекает смазкой, и все болит так, будто скручено в узел. Но понимал, что придется терпеть, потому как, он кончит тут же, стоит только на секунду расслабиться - взвинченное до небес сексуальное возбуждение не давало в этом усомниться. Вот только сдерживать стоны было все тяжелее, и Том не сдержал его в первый раз, когда его язык коснулся сжатых мышц, и Билла выгнуло от этого, и это так дало по мозгу Тома разрядом экстаза, что он все-таки застонал.
А Картрайту уже просто было ТАК, что даже стонать сил не хватало. Закусив губу, зажмурившись, причиняя боль сам себе, старался этим удержать ускользающее сознание - он панически боялся, что не выдержит, и тогда сорвет тормоза, которые хоть как-то его сдерживали, и он выдаст себя с головой, начав умолять Тома трахнуть его. Прямо сейчас.
Билли пугали эти перепады: то жажда убить несносного немца, то вдруг желание практически на коленях умолять ВЗЯТЬ его, уже хоть как-нибудь – для Уильяма это было показателем того, что рядом с Томом его собственную крышу срывало напрочь.
В мыслях он то проклинал его, то признавался в любви, перемешивая все это жуткой нецензурщиной. И знал, что больше никто не сможет подобным образом действовать на его нервную систему, чтобы вот так кидало из крайности в крайность.
Этот стон Тома резанул по мозгу, заставив увлажниться глаза Уильяма. В каком бы Билл состоянии ни был, он прекрасно понимал, что из них двоих Трюмперу сейчас тяжелее. Тому сейчас приходилось одному контролировать состояния их обоих.
Как же хотелось притянуть к себе его голову, поцеловать в губы, заглянуть в глаза и прошептать, что любишь, что хочешь...
ОЧЕНЬ любишь...
«Твою мать, Картрайт! Ты еще слезу пусти!»
Билл, встряхнул головой, втянув с шипением воздух и вцепившись в волосы Тома, резко оторвал его от себя, подался вперед, к его губам, кусая, целуя, вылизывая... И чувствовал, как Том расстегивает на себе джинсы, а потом просто обнимает Билли за шею, придерживая голову рукой, комкая волосы в пальцах.
Он освободил свой давно изнывающий от возбуждения член и касался им бедер Билла. Билли же, в свою очередь, обхватив оба стояка пальцами начал аккуратно мастурбировать... И Том отвечал движением тела, тихим постанываем в губы Уильяма на эту ласку.
Все это было уже в опасной близости от края…
- Кончу, епт, – прошептал Том, ощущая, что наслаждением накрывает так, что от слабости хочется упасть на колени.
- В меня, – вырвалось у Билли, и он даже не сразу понял, что сказал это вслух. Лишь только по взгляду Тома и его легкой насмешливой улыбке, мелькнувшей на опухших искусанных губах, стало ясно, что это желание трансформировалось в слова.
«Как скажешь», - читалось во взгляде Трюмпера.
Всматриваясь в лицо Билла, взмокшего, дышащего ртом, Том облизал указательный и средний пальцы правой руки, и, опустив руку, коснулся тех мышц, которые недавно уже ласкал языком.
Обвел вокруг, а потом с небольшим усилием погрузил в Билла, и тот, вздрогнув, прикрыв на секунду глаза, сразу же расслабился, найдя в себе силы снова смотреть на Тома, начавшего его аккуратно растягивать.
