Александр Эльберт - Такова шпионская жизнь

Режиссер был удивлен, а удивить его было трудно. Суть была не в том, что говорил или о чем молчал Дани. Суть была в том, что появился другой Петр Никодимыч: простой, логичный, улыбчивый американец русского происхождения. Режиссер и раньше знал, что дон Педро талантливый, высокопрофессиональный, очень дорогой актер. Но с появлением Дани актер исчез и появился новый Петр Никодимыч, который приходил на съемочную площадку и не проигрывал, а проживал несколько мгновения из жизни русского эмигранта. Особенно хороши были сцены удивления, воспоминания, непонимания. Дани одним своим молчаливым присутствием раскрепостил Педрунчика и снял наваждение. Если актер терял контакт с Дани во время съемки, наваждение возвращалось и режиссер резко останавливал:

— Что случилось, дорогой мой русский эмигрант испанского происхождения? Отдохните. Перерыв 15 минут.

Американский актер — испанского происхождения — находил глазами рядового сотрудника одной из лучших разведок мира — русского происхождения — и улыбался. Наваждение уходило, работа продолжалась. И никто, ни режиссер, ни продюсер, ни оператор, и особенно звукооператор, никто ничего не понимал. Откуда у никому не известного Дани такое влияние на знаменитого актера? А Дани и сам ничего не понимал.

Но так продолжалось недолго. Сразу после окончания съемок «в Бостоне» и «в Израиле» продюсер, он же сценарист, и режиссер решительно объявили, что планы меняются и съемочная группа переезжает в Россию на натурные съемки. Актер во всеуслышанье сказал, что без Дани никуда не поедет, чем несказанно удивил режиссера. А Дани сказал актеру, что он занят основной работой и просто не может составить актеру компанию. Дон Педро аж посерел и бросился уговаривать и первого, и второго. Режиссер переговорил с продюсером, который согласился, но сказал, что много платить «никому неизвестному гипнотизеру» он не может. Актер чувствовал, что Дани тянет время и понимал, почему. Так оно и было: аналитики были заняты новой разработкой и попросили пару дней на размышление. Довольно скоро пришел ответ: «Дани не только может, обязан ехать — это оптимальное решение сразу нескольких проблем, существенно облегчающее работу «наших», «ваших» и ещё кое-кого.» Курчавый и лысый также настоятельно советовали немножко потянуть время, поартачиться и получить «достойную» оплату за свою работу. В итоге все остались довольны. Но больше всех выиграл, как показало время, Генрих. А Дани — Дани расслабился, чего делать не имел права, и только изредка потряхивал головой и бормотал: «Куда я влип? В какое болото? Тут ведь и завязнуть недолго.»

14

И наступил длительный период застоя. Почему? Потому что окончательное решение вопроса… Простите, — решение о дне и месте начала активной фазы операции принимается Высшим Политическим Руководством «нашей» страны, которой принадлежит самая замечательная в мире разведка с лучшими в мире аналитиками — курчавым и лысым, причем не самостоятельно, а после длительных тайных консультаций и молчаливого согласия Руководства нескольких дружеских стран, которые жизненно заинтересованы в успехе операции. Официально эти дружественные страны соблюдают нейтралитет и даже немножко критикуют «наших», но, несмотря на это, помогают им, причем неплохо и с полным знанием всех параметров операции.

Длительное ожидание было с самого начал заложено в тщательно разработанный план. Поэтому только небольшая корректива была внесена из-за того, что съемочная группа уехала в Россию, Дани в одиночку выключил из игры дорогостоящего актера, и теперь красавица мулатка была свободна и в любой момент могла начать действовать. «Нашим» и «вашим» в этом городке нечего было делать и их передислоцировали в небольшой город на юге Франции недалеко от границы с Испанией. Приказ Центра был простой: живите спокойно, светитесь, развлекайтесь — всё, что угодно. Но! — Сохраняйте трезвую голову и в любой момент будьте готовы. К чему готовы — этого в приказе не говорилось и это было плохо и для «наших», и для «ваших».

Лола Шук после отъезда Дани загрустила. Делать было просто нечего, Дуду в «мирное» время был скучный для Лолы партнер. Он целыми днями бродил по холмам вокруг города и рисовал. Правда, иногда вечером они ходили на дискотеку, чтобы «светиться», но оба без особого удовольствия. Как-то раз к ним придралась просто так, от делать нечего, местная шпана, но после нескольких простеньких телодвижений Лолы и Дуду с большим уважением оставила их в покое, весело потирая ушибы и удивляясь: «Тётушка и тощий, невесомый мальчик — не может быть!»

Вслед за «нашими» в тот же город перевели «ваших», точнее Генриха и двух девушек. А двух мужчин, так неудачно встречавших в аэропорту Педрунчика, к бурной радости их жен отправили в отставку. Новый город, спокойная жизнь, никаких обязанностей до поры до времени — что может быть лучше? Девушки совершенствовали свой французский, который и так был неплох, делали «домашние» задания, полученные в Международной Академии Высшего Шпионажа (настоящее название я и сам не знаю), с удовольствием ходили на дискотеки. Там они не только допускали «приставания», но и провоцировали молодых людей. Потом, неожиданно вспомним, что они на службе, энергично возражали и удалялись. Молодые люди пробовали настаивать, но возражения девушек звучали более чем убедительно. Тем более, что их иногда сопровождал Генрих, который в первый же день просто умело положил свою крестьянскую руку кое-кому на плечо; не сломал, но болело долго.

К концу недели даже Генрих, который всегда умел занять себя, заскучал. Он читал самую серьезную, отнюдь не шпионскую литературу, часами гулял, думал и мечтал. Не забывайте, что он был потомственный крестьянин, ему было уже 35 лет и он изнывал в тоске по нормальной семейной жизни. А для шпиона безделье и тоска по семейной жизни — недопустимая роскошь. Он заметил, разумеется сразу же заметил Лолу Шук и понял, что они — коллеги. Но обостренная бездельем застенчивость никак не позволяла ему сделать первый шаг. Он понимал, что потом будет проще, но не мог решиться. Помог случай: Генрих увидел разборку Лолы и Дуду с местной шпаной и поспешил к ним на помощь. Помощь не понадобилась; он просто стоял совсем близко и наблюдал. Разумеется, Лола заметила его и улыбнулась: «Спасибо, не надо.» Она узнала его и сердце тихонечко сжалось и не сразу отпустило. А через день на дискотеке Лола сама подошла к стоявшему в сторонке Генриху:

— Потанцуем, коллега? — И Генриху стало вдруг страшновато: тело стало легким, а ноги — ватными. Но только в первый момент. А потом время понеслось вскачь и лидеры «наших» и «ваших», не улыбаясь, просто и серьезно посмотрели друг другу в глаза и сказали «так не бывает». Но поздно, потому что всё уже случилось. Дуду сразу всё понял, но что он мог сделать? А подопечные Генриха ничего не поняли, зато удивились и порадовались за своего лидера, которого побаивались и считали сухарем и женоненавистником.