Дмитрий Ребров - Джек-пот для Золушки

– Бабуленька… – Наташа с мягкой улыбкой накрыла своей рукой морщинистую ладонь бабушки. – Не надо, бабуля… Никто мне, кроме тебя, не нужен…

– Нет, нужен, – твердо, даже сердито возразила Екатерина Даниловна. – Я скоро умру – и от этого, как ни крути, никуда не деться. А одиночество, Натуся, – это самая страшная из кар Господних!

Наташа молчала. Бабушка сказала то, о чем в последнее время много думала и она сама.

– Вот что, Натусенька, пусть он завтра за тобой заедет, – снова улыбнулась бабушка. – Мы с тобой на него посмотрим и решим. Если это прежний Левушка, езжай с Богом, ничего плохого он тебе не сделает… Хорошо?

– Хорошо.

– Ну вот и договорились. Идем спать.

7

Левчик позвонил ровно в девять, как и обещал.

– Привет, подруга! Ну что, надумала?

– Надумала, давай, заезжай!

– Молодец! Примерно через часок я – у тебя, собирайся пока.

– Ладно, жду…

«Интересно, какая она теперь – Натаха…» – думал Левчик по дороге к своей школьной подружке.

Он помнил ее тихой, робкой, нескладной толстушкой с короткой косичкой и серыми глазами. Да, глаза… Глаза у нее были замечательные – огромные, всегда широко распахнутые, с каким-то непонятным выражением то ли вины, то ли испуга, то ли удивления…

Стоило ему заглянуть в них чуть пристальней, глубже, задержать этот свой взгляд подольше, как тут же откуда-то возникало неудержимое желание что-то сделать для нее. Врезать кому-нибудь по шее, или взять у нее портфель, или поправить ей шапку…

«Натаха… Славный человечек…»

Он усмехнулся – вспомнил, как самозабвенно подсказывала она ему на уроках: спрятавшись от учителя за широкой спиной Сашки Мартынова, руками, губами, глазами, всем, чем только возможно, пыталась передать ему нужный ответ. Как послушно бегала за планерами и ракетами, которых они вместе запускали на пустыре за школой…

А как она болела за него, когда он выходил на ринг! Как вся съеживалась, зажмуривалась, закрывала лицо, когда он пропускал удар, как радостно кричала, прыгала и махала руками, когда его объявляли победителем! А потом разглядывала, осторожно дотрагиваясь, его синяки и ссадины. «Больно, Левчик?» – и опять эти глаза…

Левчик вдруг понял, что он почувствовал вчера после ее звонка. Ну, радость – это понятно, но было еще что-то… Вчера он этого не понял, а сейчас вот – дошло. Жалость.

Значит, не задалась у Натахи жизнь, раз до сих пор одна. Счастливые бабы варят мужу борщи и рожают детей, а не диссертации пишут, – так считал Левчик. Да и то, что она ему позвонила, говорило о многом. От хорошей жизни не разыскивают старых приятелей, с которыми не виделись… сколько… одиннадцать лет! И, к тому же, таких, как он, – бывших зеков. А, может, у нее какая-то проблема, может, ей помощь нужна?

Левчик вздохнул. Помочь он ей, конечно, был бы рад. С работой, например. Ну и что, что она историк? Все равно, баксов на четыреста-пятьсот что-нибудь подыскать можно… А вот то, что она одна… Как тут поможешь? С ее-то комплекцией – какой мужик на нее позарится? Эх, Натаха, Натаха…

Заверещал звонок. Наташа бросилась к двери, распахнула ее и застыла от изумления.

– Левчик?! – едва вымолвила она.

На пороге ее квартиры стоял роскошный красавец – высокий, статный, широкоплечий, в распахнутом настежь шикарном кашемировом пальто, с двумя огромными букетами ослепительно белых хризантем. Он был без шапки, и на его черных, как вороново крыло, волосах поблескивали капельки растаявших снежинок. Его широко раскрытые глаза смотрели на нее с таким же растерянным удивлением.

– Левчик? – уже уверенней спросила Наташа.

Он шагнул вперед, в прихожую – она тут же наполнилась ароматами цветов и дорогого мужского парфюма, – закрыл за собой дверь и с робкой улыбкой повернулся к ней.

– Ната… ша… – запнувшись, пробормотал он.

Как только он вообще смог сохранить дар речи!

Вместо нескладной толстухи Цыбиной перед ним стояла высокая девушка с совершенно обалденной фигурой! Узкие потертые джинсы обтягивали ее стройные ноги, под просторным свитером грубой вязки легко угадывались гибкая талия и высокая грудь. Густые волосы были собраны в пучок на затылке, а из-под низкой челки на него удивленно смотрели такие знакомые – непостижимые, загадочные, потрясающие Наташины глаза.

Левчик порывисто вздохнул, с трудом переводя дух. Чего-чего, а такого он никак не ожидал. «Почему же, черт возьми, она не замужем?» – мелькнула краем сознания растерянная мысль.

– Господи, Левчик, как же ты изменился! – не сдержала своего изумления Наташа. – Тебя не узнать! Прямо настоящий лондонский денди… Просто чудо какое-то…

– Нет, Наталья, чудо – ты… Вот уж действительно чудо! – Левчик, наконец, справился с собой. – Где моя толстушка Цыбина? Куда вы ее подевали, а? Эту красотку я не знаю! С нею за одной партой я никогда в жизни не сидел!

– Была толстушка, да вся вышла! – рассмеялась довольная Наташа. – Бабушка говорит – изрослась!… Да ты раздевайся, проходи…

– Здравствуй, Левушка! – к гостю вышла и бабушка. – Батюшки!… Какой ты стал красавец!…

– Здравствуйте, Екатерина Даниловна! Я – что! Вот вы обе – действительно, красотки хоть куда! Держите – одной и другой! – он протянул им свои роскошные букеты.

Левчик разделся и прошел в комнату. Огляделся. Тут почти ничего не изменилось: та же допотопная мебель, тот же древний «Горизонт» на обшарпанной тумбочке в углу, та же ножная швейная машинка у окошка… Вот занавески, вроде бы, раньше были другие…

– Садись, садись, Левушка. – Бабушка показала ему на кресло.

Он осторожно опустился на продавленное сидение – старое кресло под его могучим телом тоскливо заскрипело. Хозяева устроились на диване напротив, с веселым любопытством разглядывая его. Левчик, которого они помнили, вечно расхристанный шалопай с неизменным фингалом под глазом, и этот холеный мужчина в шикарном костюме – один человек? В это верилось с трудом, к этому надо было привыкнуть.

– Ну, рассказывай, Левушка, как живешь, чем занимаешься… Все рассказывай, с самой… с самого начала! – Екатерине Даниловне нужно было узнать о нем как можно больше, чтобы решить – можно ли нынешнему Левчику доверить свою внучку.

– С самой тюрьмы, значит? – усмехнулся он. – Ладно… Отсидел я свое полностью, от звонка до звонка. Только вышел – повестка в армию. Пошел служить. Служба тоже веселая получилась. То одна, как говорится, горячая точка, то другая… Что про это рассказывать, Екатерина Даниловна, – сами все знаете, сейчас по телевизору эти дела в подробностях освещают… Ну, вернулся домой, надо, думаю, на работу устраиваться. Стал в разные места рыпаться, куда ни сунусь – везде облом. Специальности-то у меня нет! Все, чему научился – это табуретки на зоне сколачивать, да в армии из «калаша» палить… Кому такой специалист нужен? Я – туда-сюда, ну нет ничего приличного, хоть ты тресни! На рынке торговал, сторожил, на стройке вкалывал – все не то, не лежит душа! Ни денег приличных, ни уважения – так, морока одна… Тоска, в общем. Хотел даже в армию вернуться – контрактником… И тут мне повезло. Встретил случайно одного старого знакомого, разговорились, то се, пожаловался я ему на свои проблемы. Он, вроде, проникся – обещал помочь. Ну вот, через него и попал я в одну солидную фирму… – Он замолчал, считая, видимо, что сказанного вполне достаточно.