Нора Робертс - Потрясающий мужчина

В салоне появилась стюардесса в форме, не выказавшая ни малейшего удивления при виде незнакомки, которую Рорк привел в самолет.

– Бренди, сэр?

– Моя спутница предпочитает кофе, Диана. Черный кофе? – Он вопросительно приподнял бровь и дождался утвердительного кивка Евы. – А я выпью бренди.

– Наслышана о «Джет-Старе». – Ева сбросила пальто, и стюардесса унесла его вместе с плащом Рорка. – Но у вас, кажется, совсем новая модель?

– Вы правы. Мы посвятили ее разработке два года.

– Мы – это «Рорк индастриз»? – спросила она, усаживаясь в кресло.

– Совершенно верно. Предпочитаю по возможности пользоваться собственным самолетом. Вам придется пристегнуться для взлета. – Он нажал кнопку связи. – Мы готовы.

– Есть разрешение на взлет. Тридцать секунд, – ответил мужской голос.

Не успела Ева и глазом моргнуть, как они уже взмыли в воздух. Отрыв от земли был таким плавным, что она ничего не почувствовала. Разница явно была не в пользу регулярных рейсов, пассажиры которых первые пять минут полета проводят вдавленными в кресла.

Им подали напитки и поднос с фруктами и сырами, от одного вида которых у Евы потекли слюнки. Но она решила, что пора приступать к делу.

– Вы давно знакомы с Шерон Дебласс?

– Нет, мы познакомились недавно, в гостях у общих друзей.

– Но вы назвали себя другом семьи.

– Ее родителей я знаю много лет, – ответил он не задумываясь. – Сначала это был чисто деловой контакт, а потом возникла дружба. Шерон тогда еще училась и жила в Европе, поэтому наши пути не пересекались. Мы встретились впервые всего несколько дней назад. Я пригласил ее поужинать. А потом она погибла.

Рорк вынул из внутреннего кармана пиджака плоский золотой портсигар и закурил. Ева прищурилась.

– Разве вы не знаете, что в самолетах курить запрещено?

– Только не в частных! – Он улыбнулся ей сквозь легкую дымовую завесу. – Вам не кажется, лейтенант, что у полиции и так есть чем заняться? Зачем регламентировать нашу мораль и индивидуальные привычки?

Ева отказывалась признаваться даже самой себе, что ее соблазняет аромат его табака.

– Так вот почему вы коллекционируете огнестрельное оружие? Еще одно проявление вашей индивидуальности?

– О, оружие обладает загадочным очарованием! Особенно старинное оружие. Какой мужчина не мечтает его иметь? Но это не всем доступно.

– И слава богу. Зато убийства и тяжкие повреждения, причиняемые с помощью такого оружия, теперь в прошлом. Если не считать случаев, подобных убийству Шерон Дебласс. По-моему, следует установить более строгие правила пользования личным оружием.

– Вы так привержены правилам, лейтенант?

Вопрос был как будто невинным, но Еве послышалось в нем оскорбление, и она расправила плечи.

– Без правил наступает хаос.

– А вам не кажется, что хаос – это жизнь?

«К черту философию!» – раздраженно подумала Ева и спросила напрямик:

– В вашей коллекции есть кремневое оружие? Точнее – пистолет, изготовленный в середине прошлого века?

Рорк медленно, задумчиво затянулся. Огонек сигареты, длинные изящные пальцы, аура богатства и вседозволенности…

– Как будто да. Ее убили именно из такого пистолета?

– Не сочтете за труд продемонстрировать мне свой экземпляр?

– Разумеется, когда пожелаете.

Как просто! Излишняя простота всегда вызывала у Евы подозрение.

– Мне известно, что за день до смерти Шерон Дебласс вы с ней ужинали. В Мексике.

– Верно. – Рорк затушил сигарету, взял рюмку с бренди и откинулся в кресле. – У меня небольшая вилла на Западном побережье. Я подумал, что ей понравится, и не ошибся.

– Вы состояли с Шерон Дебласс в интимной связи?

Ева увидела в его глазах блеск – то ли усмешку, то ли злость.

– Подразумеваете секс, лейтенант? Нет, хотя вряд ли это так важно. Мы просто ужинали.

– Вы пригласили к себе на мексиканскую виллу красивую женщину, профессиональную проститутку и ограничились ужином при свечах?!

Рорк не спешил с ответом – казалось, его больше интересовали фрукты на блюде. Оторвав от кисти блестящую зеленую виноградину, он сказал:

– Я ценю общество красивых женщин и обожаю проводить с ними время. Но услугами профессионалок я не пользуюсь по двум причинам. Во-первых, не считаю необходимым платить за секс. А во-вторых, не люблю пользоваться тем, что находится в широком употреблении. – Он сделал короткую, но выразительную паузу. – Почему вы считаете, что нельзя просто общаться с женщиной? Вот, например, беседуем же мы с вами…

Еву неожиданно прошиб озноб, но она гордо задрала подбородок.

– Это неудачный пример!

– Почему же? Вы красивы, мы с вами одни – во всяком случае, еще четверть часа нас никто не потревожит. И тем не менее мы ограничиваемся кофе и бренди. – Он усмехнулся, заметив гнев, вспыхнувший в ее глазах. – Это ли не героизм?! Оцените мою выдержку!

– Полагаю, ваши отношения с Шерон Дебласс имели несколько иную окраску.

– Тут я вынужден согласиться. – Он выбрал еще одну виноградину и предложил ей.

Аппетит – непростительная слабость. Но Ева вспомнила об этом, когда уже взяла виноградину и прокусила тонкую терпкую кожуру.

– Вы виделись с ней после ужина в Мексике?

– Нет. Я проводил ее, высадил из машины примерно в три часа ночи и отправился домой. Один.

– Расскажите, чем вы занимались следующие сутки после того, как в одиночестве отправились домой.

– Первые пять часов я спал. После завтрака сделал несколько деловых звонков. Это было в четверть девятого – можете проверить.

– Проверю.

Его усмешка источала такой рассчитанный соблазн, что у Евы участилось дыхание.

– Нисколько не сомневаюсь. Вы меня восхищаете, лейтенант Даллас!

– Что было после конференции?

– Я закончил часов в девять. До десяти работал дома, потом провел несколько часов в офисе, принимая посетителей. – Он достал тоненькую записную книжку. – Перечислить, кого именно?

– Лучше направьте мне список.

– Будет сделано. К семи я вернулся домой. Ужинал дома, с представителями моей японской компании. Мы сели за стол в восемь. Хотите, пришлю меню?

– Перестаньте язвить, Рорк!

– Это простая дисциплинированность, лейтенант. Ужин закончился рано. В одиннадцать я снова был один, если не считать книжки и стакана бренди. В семь утра я выпил первую чашечку кофе. Кстати, хотите еще?

Ева чувствовала, что способна на убийство ради этого восхитительного кофе, но превозмогла себя и помотала головой.

– Восемь часов одиночества, Рорк! Вы за это время хоть с кем-нибудь говорили, кого-то видели?