Галина Романова - Подвенечный саван

– Нина Николаевна, вы меня не поняли? – строго спросил сосед, шагнув в их прихожую. – Ваша собачка носилась по двору одна.

– Она не может носиться, она для этого слишком хорошо воспитана, – пробормотала она.

Метнулась в кухню, выключила газ, приподняла крышку сотейника, досадливо поморщилась. Завтрак был испорчен. Игорек ей теперь попеняет.

Игорек…

– Нина Николаевна, – громоздкий мужчина с первого этажа бессовестно топтал ее безукоризненно чистый пол резиновыми сапожищами, войдя следом за ней в кухню. – Нина Николаевна, ваша собачка бегала по двору одна. Где Игорь Васильевич?

– Он… Он, видимо, где-то там… – Она махнула странно обмякшей рукой в сторону окна. – Вы его не видели? Он же был с Сявочкой. Вы вот его забрали, а он ищет теперь!

На последних словах она повысила голос до истеричного звучания. Но тут же опомнилась:

– Извините.

Она внимательно осмотрела лицо громоздкого мужчины. Она не знает, как его зовут, как неприятно! Столько лет живут в одном подъезде, здороваются при встречах, обмениваются замечаниями о погоде и ценах, а она не знает его имени!

Мужчина в растянутых спортивных штанах, болоньевой куртке на голое тело, резиновых сапожищах, в щетине, которую он еще не успел соскоблить с лица, казался заморским чудовищем в ее милой нарядной кухне. По этому чистому полу они с мужем ходили только в домашних тапочках, мягких, пушистых.

Что он тут делает в своих ужасных резиновых сапогах? Почему Сявочка так беспомощно жмется к нему и дрожит?! Где Игореша?!

– Где Игореша?! – проговорила она слабым писклявым голосом. – Вы… Вы его не видели?!

– Я видел в окно, как они с собачкой пошли в сквер. – Сосед с первого этажа странно спрятал от нее глаза, уткнув их в ящики с цветущими орхидеями, которыми был заставлен ее подоконник. – Я как раз выходил со своей собакой. Слышал, как ваш муж зовет Сяву. Потом стало тихо. И… и Сява прибежал оттуда один. А Игоря Васильевича не было. Я поймал Сяву, завел свою собаку домой, вашу вот вам принес. Убежит ведь. На дорогу, под машину, жалко.

– А где Игореша?! – настырно повторила Ниночка вопрос, который пульсировал у нее в висках, в сердце, в легких. – Где мой муж?! Почему он не вернулся из сквера?!

– Я не знаю, Нина Николаевна. Надо вернуться туда, в сквер, и посмотреть.

Он вернул ей свой взгляд, совершенно ей не понравившийся. В нем было столько тревоги, столько невысказанного предчувствия беды, что она заорала на него:

– Не смейте, слышите! Не смейте так… Так смотреть на меня! С ним все хорошо! У него просто озноб и только! Он мог присесть на скамейку и…

Она расплакалась, уткнув лицо в кухонное полотенце.

– Вы не расстраивайтесь раньше времени, Нина Николаевна, может, у него просто сердце прихватило, – уговаривал ее сосед, когда, отпустив собачку на пол, лапы, между прочим, не помыв, помогал ей надевать плащ на теплой подстежке. – Он присел на скамейке и шевельнуться боится.

– У него здоровое сердце! – возразила она, позволяя соседу вдевать ее ноги в высокие спортивные ботинки, купленные специально для прогулок с собачкой. – У него прекрасное здоровье!

– Не забывайте о его возрасте, Нина Николаевна, – сосед вывел ее из квартиры, проследил за тем, как она запирает дверь, кладет ключ в карман плаща, взял ее под руку и повел к лифту. – Возраст у нас с ним не юношеский. И здоровое сердце может вмиг подвести.

– Он молод и силен, – возразила она слабым голосом, выходя на улицу. – Он так меня поцеловал перед уходом… Так поцеловал… – и неожиданно проговорила со слезами: – Как прощался…

Глава 4

– Спишь, скотина? – прозвучал в трубке несчастный голос Заломова Женьки.

– Сплю, – признался Лавров и приоткрыл глаза. – А который час?

– Восемь утра, между прочим! – оповестил все тем же несчастным голосом старый опер. – Почти вся страна трудится. А ты спишь… Скотина…

– И ты трудишься?

Лавров открыл глаза шире. Нормально он на дневной свет реагировал. Глаза не резало, на лбу, где красовалась шишка, не щипало, не ныло так, как вчера. Он выздоравливает?

– И я тружусь, – признался Жэка со вздохом. – А ты спишь! Хотя должен, должен, гад такой, трудиться! Жить вот на что собираешься?! Скоро твоим запасам кирдык, и ты станешь милостыню просить. А я тебе не подам, скотина, так и знай!

Если Жэка так ныл, значит, у него ныло внутри все. И это значит, что вчера, после работы, он продолжил то, что начал у Лаврова дома. И с утра еле поднялся. И не успев явиться на службу, был отправлен на выезд, потому и звонит. Потому и бесится.

– Подашь, куда ты денешься. – Лавров протяжно зевнул и тут же охнул.

– Болит? – вкрадчиво поинтересовался Жэка.

– Болит, – признался Саня.

– Вот! А был бы с работой, тебе бы больничный оплатили. А теперь болит совершенно бесплатно. Ладно… – вздохнул с печалью Жэка. – Я чего звоню-то… Нет ничего? Я бы сейчас с радостью…

– В смысле?

Он, конечно, понял, о чем бывший коллега спрашивает. Только не понимал, как это он именно сейчас бы с радостью принял на грудь, если находится на вызове.

– В том самом! – рассвирепел мающийся похмельем Заломов. – Выжрать мне надо, хоть каплю!

– Это я понял. Не понял, как именно? Ты же на вызове.

– Вызов по соседству, – проворчал Заломов. – Сейчас начинаю поквартирный обход, хотя и так все понятно. Но расспросить людишек надо. И к тебе зайду, может, это ты управдома грохнул!

И Заломов заржал, мучительно охая то и дело.

– Какого управдома?! – Лавров насторожился и, невзирая на пульсирующую боль в голове, резко сел на диване. – Ты чего мелешь, Жэка?

– Ничего я не мелю. Игорь Васильевич, ваш управдом, крякнулся. Только что вот увезли на «Скорой». Че, не веришь, что ли? Выгляни в окно, умник.

Пришлось вставать и, преодолевая отвратительное головокружение, тащиться к окну.

В самом деле! Возле сквера машина выездной криминалистической бригады. «Скорая» выруливает со двора. Народ толпится. И Нина Николаевна висит на каком-то мужике, бьется в истерике. Чего ей никто не налил никаких капель, подумал Лавров машинально.

– И чего с ним? Труп криминальный? – спросил он у Жэки.

Он, кстати, его грузную фигуру хорошо рассмотрел. Жэка в своей мешковатой куртке деловито расхаживал возле детской площадки, болтал с ним по телефону, делая вид, что звонок сугубо деловой.

– Да какой там криминальный, – с облегчением выдохнул Жэка, он еще и курил вдобавок, разговаривая с ним. – Собака убежала, он полез за ней в овраг и сорвался с высоты.