Молчи! Терпи! Подчиняйся! - Арсений Александрович Истомин
Очередной взрыв раздался где-то наверху, стекла задребезжали, а экран монитора слегка зашелся рябью. После этого стало тихо, и Майкл продолжил работу, позабыв про все на свете. В тумане работы прошли и следующие пара дней, пока Майкл не решил, что он больше не в силах избегать вопроса встречи с Джулией. Приходя домой, он начинал маленькое расследование. Несколько раз он рассматривал записку, нюхал, проявлял на свет. Однако все манипуляции были бессмысленны. Майклу хотелось верить, что это очередная игра его новой подружки. Она просто не желает казаться столь доступной, какой была на прошлых выходных. И поэтому хочет, чтобы он добился ее еще раз, но следующая попытка должна быть более романтичной. Наступил очередной день, который Майкл уже хотел закончить. Еще не дойдя до работы, он уже планировал уйти пораньше, чтобы зайти по уже известному адресу. И, нет, ему так и не пригодился номер агентства для знакомств, которое так нахваливала Лизи. Та, между прочим, стала вести себя по иному, нежели раньше. Из обихода пропали вещи в обтяжку, короткие шорты, юбки теперь тоже нельзя было на ней увидеть. Первая мысль пала на начальницу отдела, взрослую женщину, прожившую с мужем больше 30 лет, которая, видимо, сделала молодой сотруднице замечание за вызывающую манеру одеваться, вернувшись из внеочередного отпуска. Майкл предположил, что очень ревнивый муж стал просить Лизи одеваться поскромнее, не выставляя напоказ красивые изгибы своего тела, которые отныне принадлежали только ему. Если бы это были все изменения, которые тронули Лизи, Майкл бы не остановил на ней внимания. Лизи поменялась в лице, прошлую активистку, яркую, энергичную, постоянно улыбающуюся Лизи узнать было трудно. На ее хмуром лице читалась усталость и, возможно, страх. Синяки под глазами говорили о бессонных ночах молодой пары, сон нужен лишь старикам и одиноким — шутил Майкл и продолжал листать бумаги.
Когда до конца рабочего дня оставалось десять минут, он не стал больше ждать. Выключил компьютер, проверил, что ничего не забыл, как в прошлый раз, погасил свет и начал спускаться вниз по лестнице. На удивление поток людей за семь минут до конца работы и десять минут кардинально отличался. Хотя бы тем, что сейчас он шел по лестнице совершенно один, кто-то еще даже поднимался наверх. Взяв из гардероба верхнюю одежду, он вышел из вестибюля, одеваясь на ходу.
Стемнело, солнце давно закатилось за горизонт, и даже малейший свет уже не был виден за зданиями, к тому же небо затянуло какой-то дымкой, поэтому если бы Майкл и хотел рассмотреть звезды, он бы этого не смог сделать. На улицах зажгли фонари, маленький ветерок, дующий в спину, добавлял общей обстановке атмосферу спокойствия. Майклу это нравилось. Вынырнув раньше всех из Министерства, казалось, он сделал это раньше всех на улице, потому что она была пуста, будто сейчас ночь. Вскоре из соседних зданий начали высыпать люди, собирающиеся в ревущие толпы. Все они шли за ним, будто пытаясь догнать. Майкл быстро спустился в метро, пробежав вниз по эскалатору, здоровья для подобной пробежки у него вполне хватало, он нырнул в первый же открывшийся вагон. Двери со свистом захлопнулись и поезд тронулся. Ехать оставалось всего двадцать минут. За это время он успел осмотреться, вагон был пуст, однако через стеклянные двери можно было увидеть пассажиров соседних вагонов. Слева сидел какой-то тип в сером пальто и старомодной шляпе. Бедолага, наверное, является каким-нибудь работником образования, раз его сморил сон прямо в общественном транспорте. В вагоне справа, запрокинув ногу на ногу, сидел молодой человек, очевидно студент. По крайней мере, такой вывод можно было сделать из чисто молодежного, как казалось Майклу, стиля. Белые, легкие кроссовки, желтые спортивные штаны, заправленные в такого же цвета высокие носки. Объемный серый пуховик, вязанная, ярко-красная шапка.
«Ему бы стоило грамотнее выбирать аксессуары, родись он на десять лет пораньше» — подумал Майкл.
Он вспомнил время своей молодости, когда за ношения одежды цветов вражеского флага могли, как минимум, пристать на улице. В отдельных случаях могли задать пару вопросов и правоохранительные органы. Если бы они сочли тебя «МИРным активистом27», дальнейшая судьба была бы, ох, какой плачевной.
Он доехал до нужной остановки, двери открылись. На противоположной стороне собирались люди, по тому с какой частотой они смотрели на пути и потом резко отворачивались, все они пришли не ждать поезда. Майкл почувствовал запах чего-то жженого, сначала как кислый запах горелых вещей. А потом, второй волной, нос уловил другой запах. Но Майкл не мог понять, что этот запах был так чертовски похож на какой-то другой, но при этом такой обыденный, словно он чувствовал его у себя дома.
«Мясо» — понял он.
Из любопытства он пошел туда, где уже собралась толпа зевак. Подойдя к краю платформы, он увидел бездыханное тело мужчины на одной из рельс. Оно лежало лицом вниз, руки находились прямо на линии напряжения. Даже сейчас его кисти продолжали лежать на источнике тока, создавая замкнутую цепь из несчастного. В эти секунды по нему шел ток ужасной силы. Тело дергалось как от приступа эпилепсии, дрожало, но пальцы словно застряли прямо под
