Конфидент для призрака - Александра Шервинская
– Во-первых, там, где этот дом находится, никого не бывает, там практически заброшенная деревня, – Юля говорила так, словно продумала всё заранее. Хотя почему «словно»? – А во-вторых, ты можешь сделать это в сумерках и не на своей машине. Только надо не откладывать, Дима, вот в ближайшие дни прямо и сделай всё.
– Хорошо, я подумаю, как лучше всё устроить, – согласился Завьялов, расплачиваясь по счёту, – у тебя есть какие-нибудь планы на время до ужина?
– Приглашаю тебя на чашку кофе к себе домой, – с лёгкой улыбкой, от которой у него закружилась голова, проговорила Юля, – ну а потом и к родителям поедем.
– Ух ты! – он подмигнул девушке. – Ты не пожалеешь, обещаю.
– Посмотрим, – перешучиваясь, они покинули ресторан и уже через двадцать минут входили в Юлину квартиру, расположенную неподалёку, практически в самом центре.
– Надеюсь, ты не разочарована? – Дима, облокотившись на расшитое какими-то морскими узорами покрывало, смотрел на Юлю, которая, сидя у туалетного столика, расчёсывала волосы.
– Конечно, нет, – она довольно потянулась и улыбнулась своему отражению, – ты был хорош, и сам это прекрасно знаешь, Димочка.
– Мы, мужчины, достаточно самолюбивые существа и очень любим комплименты, – засмеялся Завьялов и откинулся на подушку, – как ты думаешь, мы ведь сможем как-нибудь повторить эту восхитительную… чашку кофе?
– Непременно, – закрутив волосы в простой узел и закрепив его заколкой, Юля вернулась и вытянулась на постели, совершенно не смущаясь того, что из одежды на ней были только микроскопические кружевные трусики.
Завьялов ей понравился. Он был в меру нежен, в меру требователен, неутомим и изобретателен. К тому же Юле нравилось его тело: поджарое, мускулистое, тренированное. Почему бы и не позволить себе немного удовольствия, пока отец снова не выслал её в какое-нибудь тоскливое зарубежье.
– Кстати, знаешь, сейчас такие неспокойные времена, – начала она, рисуя пальчиком какие-то узоры на груди мужчины, – иногда я просто боюсь одна возвращаться домой вечером после театра или клуба…
– Не верю, что тебя некому бывает проводить, – Диме показалось, что он понимает, к чему ведёт Юля, но он боялся в это поверить, поэтому, чтобы не спугнуть невероятную удачу, сделал вид, что намёка не понял.
– Но не могу же я каждый раз пользоваться услугами папиных охранников! – Юля слегка царапнула его ногтем, и он тут же перехватил её руку, нежно поцеловав ладошку. – Вот если бы со мной постоянно находился надёжный мужчина…
– И чем же я могу помочь тебе в этой непростой ситуации, – Дима подтянул её к себе поближе, – даже не знаю…
– Может, пока я здесь, в России, ты поживёшь со мной эти полгода? – Юля умильно улыбнулась и похлопала ресницами. – Или ты не один? У тебя есть девушка?
– Никого у меня нет, – отмахнулся Дима, обнимая Юлю и лихорадочно просчитывая все плюсы и минусы этого предложения: плюсы явно перевешивали. – Так, есть одна девчонка, которая приходит убрать, постирать-погладить и приготовить. Самому мне некогда, да и не мужская это работа — стирать и полы мыть.
– Совершенно с тобой согласна, – мурлыкнула Юля, довольная тем, что новая игрушка оказалась свободной, – тогда, как только решишь нашу маленькую проблемку — сразу и переезжай, да?
– Это прекрасный стимул сделать всё как можно быстрее, – жарко прошептал Дима ей на ушко, – ты умеешь мотивировать!
– Я не только это умею, – девушка подмигнула ему, и окружающий мир для них перестал существовать: Димочка честно отрабатывал щедрое предложение.
На ужин молодые люди, увлечённые гораздо более интересными процессами, чуть ли не опоздали, но вручённый хозяйке дома стильный букет несколько примирил Юлиных родителей с безалаберностью молодёжи.
Во время прекрасно сервированного ужина Дима несколько раз чувствовал на себе пристальный взгляд Егора Андреевича и понимал, что проходит очередную проверку на пригодность. Поэтому он старался поменьше говорить, а побольше слушать, с интересом обсудил с супругой Фомича вопросы заготовок и даже смог вспомнить какой-то рецепт вкусного варенья, которое когда-то делала его бабушка. После этого он был повышен до статуса «милый Дима» и заручился симпатией хозяйки дома.
После ужина мужчины вышли на балкон, скорее напоминавший небольшую террасу, и закурили. Завьялов понимал, что сейчас услышит вердикт и слегка нервничал, хотя и старался выглядеть невозмутимо.
– Ты ведь понимаешь, что Юлю я растил не для тебя, – неожиданно жёстко сказал Фомич, глядя на Диму, – я не возражаю против ваших отношений, но не строй далеко идущих планов, Дмитрий Александрович.
– Да я даже не думал… – начал Дима, не ожидавший, что Егор Андреевич затронет именно эту тему.
– Думал, не ври, – поморщился Фомич, – так вот повторю для пущей ясности: мужа дочери я уже подыскал, и это не ты. Скрашивай её одиночество, пока есть время и возможности. Против этого я не возражаю, хотя и не слишком одобряю, но я привык потакать капризам Юли. Да и тебе полезно: обзаведёшься связями, если сумеешь — заведёшь новые нужные знакомства. Но всё это только после того, как ты выполнишь мою маленькую просьбу.
«Кровушкой повязать хочет» – мелькнула мысль, но особого протеста не вызвала: с волками жить — по волчьи выть, как говорится. Дима прекрасно понимал, что путь к заветной цели не будет усыпан розами, так что если нужно всего лишь это — он согласен, не велика беда, если вдуматься.
– Я вас понял, Егор Андреевич, – серьёзно сказал он и прямо взглянул Фомичу в глаза, – и поверьте — не разочарую!
– Посмотрим, – кивнул Фомич, – разговоры — это одно, это все мастера, а на деле посмотрим, на что ты годишься, Дмитрий Александрович.
Мужчины вернулись в комнату, и остаток вечера прошёл в приятной светской беседе: Юля очень увлекательно рассказывала о Швейцарии, уморительно описывая своих соседей и их собачку. Фомич тоже поделился воспоминаниями о нескольких курьёзных случаях во время зарубежных вояжей, а Дима слушал и завидовал. Его опыт зарубежных поездок пока ограничивался посещением Кипра и Испании исключительно в качестве туриста. О том, чтобы легко рассуждать о Лондоне, Ницце, Тенерифе — до этого ему было очень далеко. И он дал себе слово, что непременно станет таким, как Фомич: властным, сильным, свободным. Наверное, если бы ему кто-нибудь попытался сказать, что свобода и счастье заключаются
