Оркестр - Екатерина Александровна Гаврилина
Хотя во мне уже было несколько бокалов вина, меня это все равно не спасало.
«Мне необходимо взять себя в руки. Просто необходимо», – настраивала я себя и уже пыталась вспомнить одну из методик успокоения в йоге, как услышала свое имя.
– Зарина, заходи сюда.
Я увидела Марту. Сегодня она была одета в черное строгое платье с большим кожаным ремнем, волосы были забраны в пучок. И все ничего, но эти фиолетовые тени, фиолетовая помада убивали всю эстетичность в ней.
Я, молча, отправилась за Мартой.
Мы зашли в уютное маленькое кафе и прошли в маленькую вип – зону.
Марта гостеприимно уже успела все заказать и сразу же стала заваливать меня вопросами:
– Как тебе тут?! Мне кажется, уютно, не находишь?!
Я не привыкла так сразу доверяться людям, тем более таким. … Опущу тему, с кем я сейчас нахожусь, это понимание мне не очень приятно. Я продолжала молчать.
– Все поняла, – быстро проговорила Марта, – я знаю метод общения с такими людьми как ты.
Марта налила мне рюмку коньяка и протянула:
– Пей.
– Я пока не хочу, – продолжала я держать дистанцию.
– Хорошо, тогда начну я, – Марта опрокинула стакан коньяка, затем откусила дольку лимона, поморщилась и обратилась ко мне.
– Марта, это мой псевдоним. Вообще, меня зовут, как ты думаешь как?!
– Может, Марина?! – наконец-то я сумела что-то произнести.
– Нет, Тамара. Круто я придумала поменять свое имя, – заулыбалась, довольная собой, Марта.
Марта снова протянула мне рюмку коньяка, я снова отказалась, тогда Марта выпила ее сама и продолжила, пока еще, свой монолог:
– Отец или я его иногда называю тот, кто воспитал меня. Если его воспитание можно назвать воспитанием. Он бил меня, бил так сильно, что у меня уже в детстве сформировалось сотрясение мозга. Мама постоянно работала и была в отъездах. А он сидел дома и просиживал свои штаны около телевизора, и занимался моим воспитанием. Я боялась его как огня. Только, когда мама была дома, я ощущала тепло и заботу, которых мне так не хватало и не хватает сейчас. Я все это терпела ради мамы и мечтала, когда мне исполнится восемнадцать лет, сбежать из дома и начать свою прекрасную жизнь. Я и маму хотела с собой забрать. Но в один вечер, он так сильно меня избил из-за того, что я пришла с дискотеки, и на моем лице была косметика. Я не выдержала, написала маме письмо, дождалась, когда он уснет, собрала свои вещи, взяла денег у него, точнее, это были мамины деньги, которые она заработала, и которыми он пользовался. И убежала. Сначала, несколько дней, я пожила у подруги, ждала, когда приедет мама. Когда приехала мама, моя подруга помогла мне с ней встретиться в тайне, чтобы об этом не узнал мой отец. Мама плакала и совала мне деньги в карман, сквозь ее слезы я не могла толком понять, что она хочет мне сказать, но я понимала точно, что она со мной никуда не пойдет. Я обняла маму несколько раз, сказав, что очень сильно ее люблю, и ушла, куда глядят глаза.
Марта остановилась и протянула мне стакан коньяка, я снова отказалась, тогда Марта выпила его за меня и продолжила:
– Я отправилась в город, я не знала, что я буду делать. Тех денег, которые мне дала мама на первое время хватит, чтобы снять жилье, а дальше, дальше была одна неизвестность. Я устроилась в небольшое кафе рядом со съемной квартирой и стала мыть посуду. В кафе часто выступали девочки с различными танцами. Я подружилась с ними и стала учиться танцам. Все свое свободное время я посвящала танцам, и у меня неплохо получалось. Я с детства была очень пластичная и легко-обучаемая. Несколько вечеров я даже подменяла некоторых девчонок, которые по семейным обстоятельствам не могли выступать. Затем меня взяли в танцевальную группу. И я выступала везде, где это было необходимо. Через два года моей танцевальной карьеры, я увлеклась современными танцами различных жанров и стала посещать различные танцевальные кружки. Однажды один мексиканский танцор приезжал в наш город, чтобы дать пару платных занятий. Я попала к нему на занятия. И он что-то во мне разглядел и предложил танцевать с ним. Танцевать в его группе. Это был мой шанс. Я согласилась. Только работать с ним было очень тяжело. Все свои занятия он проводил на английском, который я толком не знала. Сначала я со словарем переводила его слова, затем я стала спокойно понимать все то, что он требует. Джеймсон, так его звали, стал заниматься со мной английским, и я стала неплохо владеть разговорной речью. А потом я специально окончила курсы английского языка. Через десять лет моей работы в коллективе Джеймсона пришли изменения, Джеймсон ушел на заслуженный отдых, передав дело всей своей жизни дочери, которая не могла найти со мной общий язык или просто этого не хотела. Меня выгнали, возраст у меня уже был достаточно немолодой, тем более для танцев, поэтому я решила попытать свою судьбу в другом поприще. Я устроилась в одну фирму переводчиком английского языка. И вот как-то я переводила одну деловую встречу, на которой присутствовал государственный работник нашего правительства. Я ему понравилась, но не как переводчик, а как женщина. Он заигрывал со мной, флиртовал и предложил место в правительстве. Я согласилась, когда еще так может повезти. Я понимала, что он хочет, чтобы под его боком был не просто переводчик, а переводчик со всеми дополнительными услугами. Мне было все равно, лишь бы как-то выбиться в люди. А когда я первый раз пришла на работу в правительство, и Макар стал меня знакомить с другими моими коллегами, зашел Всеволод, которому я тоже с первого взгляда приглянулась. И я стала его личным переводчиком. Честно признаюсь, мне тоже понравился Сева, что-то в нем есть, что цепляет и вселяет уверенность в нем и в себе.
«Когда она называла моего Севу – Севой, все внутри меня переворачивалось. Мне хотелось запрыгнуть на нее и разорвать ей все ее шелковистые волосы. Но я сдержала свои эмоции и продолжила слушать ее».
– Сева нужен мне, нужен. Мне надо пробиться в люди, это мой лотерейный билет. Понимаешь, другого шанса не будет.
– Зачем ты это все мне рассказываешь?! – вдруг спросила я, и сама налила себе рюмку коньяка, чтобы выпить его и продолжить такое интересное знакомство с женщиной, которая спит с моим мужем.
– Я просто увидела в тебе себя. Я представляла тебя по-другому. Я думала, что ты такая избалованная деньгами, властью женщина, которая никого не
