Нора Робертс - Лицо в темноте

Накинув плащ, Эмма выбежала под дождь. Самое меньшее, чем она сможет порадовать Майкла, когда тот вернется, будет горячий обед.

Эмма с удовольствием ходила между прилавками супермаркета и к машине бежала с тремя полными сумками. Была только середина дня, но Эмме пришлось включить фары, чтобы рассеять сырую мглу. Давала о себе знать разница во времени. Однако приятная усталость соответствовала погоде.

Автомобилей на дороге почти не было. Люди или сделали покупки заранее, или пережидали дождь. Возможно, поэтому она довольно скоро заметила машину, неотступно следовавшую за ней. Включив радио, Эмма решила не обращать на это внимания.

«Мания преследования», — успокоила она себя.

Но ее глаза постоянно возвращались к зеркалу заднего вида. Она увеличила скорость, пренебрегая опасностью быстрой езды по скользкой дороге. Фары не отставали. Она сбавила газ, и неизвестная машина тоже замедлила ход. Закусив губу, Эмма резко повернула влево, автомобиль занесло, он пошел юзом. Преследователь метнулся в сторону и встал поперек трассы.

Вцепившись в руль, Эмма надавила на газ, выровняла машину, быстро набрала скорость и помчалась к дому, молясь о том, чтобы ей хватило нескольких мгновений форы.

Еще не нажав на тормоз, Эмма уже схватилась за дверную ручку. Может, это и впрямь игра воображения, но ей не хотелось, чтобы ее внезапно захватили врасплох посреди улицы. Забыв про сумки, Эмма побежала к дому и испуганно вскрикнула, когда чья-то рука ухватила ее за запястье.

— Леди! — Молодой парень отскочил назад и едва не свалился в лужу, пытаясь сохранить равновесие.

— Что вам нужно?

— Это ваш дом?

Эмма сжала в кулаке ключи. Интересно, сможет ли она воспользоваться ими как оружием?

— А что?

— У меня три места багажа, «Америкэн», рейс номер 457 из Нью-Йорка, для Эммы Макавой.

Ее багаж. Она чуть не расхохоталась.

— Извините. Вы ехали за мной от самого маркета, и я, кажется, перетрусила.

— Я жду здесь больше десяти минут, — возразил парень, протягивая ей квитанцию. — Распишитесь, пожалуйста.

— Но…

В этот момент Эмма увидела, как к дому медленно подъезжает тот самый автомобиль, но лицо водителя ей рассмотреть не удалось.

— Извините, — повторила она. — Не могли бы вы подождать, пока я отнесу в дом сумки?

— Леди, меня ждут по другим адресам.

— Пожалуйста. — Эмма достала из бумажника двадцатку и, не дожидаясь согласия парня, вернулась к своей машине.

Дома она проверила все запоры. Горящий камин, тепло и включенный повсюду свет вернули ей ощущение безопасности. Тем более что в следующие двадцать минут автомобиль больше не появился.

Готовя ужин, Эмма окончательно успокоилась. День клонился к вечеру, и серые краски дня все больше темнели. Никаких сумерек, только непрерывный дождь.

Прошелестевшая по лужам машина заставила ее вздрогнуть, и, застыв у лестницы, Эмма уставилась на широкое темное окно. Скрипнули тормоза, хлопнула дверца.

Она уже бежала к телефону, когда услышала у входной двери шаги. Не колеблясь, Эмма бросилась к камину и схватила бронзовую кочергу.

Тот человек знает, что она в доме одна, ведь у нее, тупицы, не хватило ума опустить шторы. Дюйм за дюймом Эмма пятилась к телефону. Она позовет на помощь, а если подмога вовремя не подоспеет, будет защищаться сама.

— Эмма! Я сейчас утону здесь!

— Майкл?

Телефонный аппарат выпал у нее из рук. Уронив и кочергу, она бросилась к двери, но замок не подчинялся ее дрожащим пальцам. Когда дверь наконец распахнулась и Эмма обняла ругающегося Майкла, она уже смеялась.

— Извини, я не понял шутки.

— Нет, это ты извини. Просто я… — Она заметила в его глазах нечто такое, чего не видела прежде. Отчаяние.

— Дай, я помогу тебе. Ты насквозь промок. — Эмма стянула с него куртку. — У меня есть чай. Жаль, я не подумала о коньяке, но, возможно, осталась бутылка виски.

Подтолкнув Майкла к огню, она пошла на кухню и вернулась с чашкой. Майкл стоял на том же самом месте, глядя в огонь.

— Это замечательный индийский чай с большой долей ирландского.

— Спасибо. — Майкл пригубил, сморщился и выпил до дна.

— Тебе нужно снять мокрую одежду.

— Сейчас.

Эмма хотела еще что-то сказать, но передумала и тихо ушла наверх. Вернувшись, она взяла Майкла за руку:

— Идем. Я приготовила тебе ванну.

— С пеной?

— Все, что пожелаешь. Иди, — махнула она на дверь. — Успокойся, а я приготовлю тебе еще чаю.

— На этот раз сделай его чисто ирландским. На два пальца и без льда, — сказал Майкл, бросая на пол мокрую рубашку.

Эмма смущенно ждала, когда он снимет джинсы. Пора ей отказаться от страха по поводу каждой бутылки. Не все, кто хочет выпить, желают напиться.

Когда Эмма вернулась со стаканом, шум воды в ванной прекратился. Она остановилась у двери, чувствуя себя идиоткой, затем поставила стакан на столик у кровати. Несмотря на интимную близость с Майклом, она не могла представить, как войдет в ванную, когда он моется. Сев на подоконник, она ждала и глядела на дождь.

Майкл вышел, обернув бедра полотенцем. Он был таким же напряженным и с тем же отчаянием на лице.

— Я приготовила ужин, — быстро сказала Эмма. Он кивнул, но взял только стакан. — Почему ты не ешь?

— Я могу подождать.

Ей хотелось подойти к нему, взять за руку, разгладить моршины на лбу. Но Майкл хмуро уставился в стакан, как будто ее вообще не существовало. Тогда она пошла в ванную, чтобы развесить мокрую одежду и полотенца.

— Ты не обязана убирать за мной. — В его голосе слышалась ярость. — Мне не требуется нянька.

— Я только…

— Это Латимер хотел, чтобы ему прислуживали. Я другой человек.

— Отлично. — Эмма гневно бросила рубашку Майкла на пол. — Тогда сам убери ее, не всем нравится жить в хлеву.

Майкл швырнул рубашку в таз и резко повернулся к Эмме, злясь на нее, на себя, на все вокруг.

— Не смотри на меня так! — крикнул он. — Никогда не смотри на меня так. Я могу перешибить тебя одним пальцем.

Эмма попыталась сдержать злобу, обжигающую ей язык, но слова хлынули потоком:

— Я не боюсь. Никто больше не ударит меня безнаказанно. Я по горло сыта ролью жертвы. Если ты хочешь злиться на меня, валяй. Желаешь драться, ради бога, только мне хотелось бы знать, из-за чего. Если потому, что я не делаю того, что ты хочешь, не являюсь тем, кем ты хочешь меня видеть, не говорю того, что ты хочешь услышать, тогда я буду молчать. Но криком ты меня не изменишь.

Майкл поднял руку. Не пытаясь ударить или схватить Эмму, а прося успокоиться. Этой почти неуловимой разницы хватило, чтобы Эмма сдержала новую вспышку гнева.

— Ты здесь ни при чем, — тихо сказал он. — Извини. Мне не следовало приходить сюда. — Он взглянул на свою мокрую одежду. — Можно засунуть это в сушилку или еще куда-нибудь. Я оденусь и уйду отсюда ко всем чертям.