Елена Пивницкая - Любовь как криптология

— Проголодалась? — в дверной проем протиснулась донельзя довольная физиономия Ллойда, а вслед за ней и поднос с обедом.

— Конечно! — кокетливо стрельнула глазами я.

Ллойд присел рядом со мной на кровать и пару минут наблюдал за трапезой, время от времени одаривая томными взглядами, и многозначительно улыбался, демонстрируя работу первоклассного дантиста.

— Завтра вечером мы достигнем Земли… Мы можем долго не увидеться, — непрозрачно намекнул мужчина и словно невзначай наклонился ко мне, заглядывая в лицо.

Ага, щас-с, держи карман шире, герой-любовник! Я зачерпнула полную ложку гречневой каши и, запихнув ее в рот и наивно взмахнув ресницами, огорченно прошамкала:

— Кафкая жафость!

Ллойд смахнул с тщательно выглаженных брюк несколько упавших с ложки крупинок и сверкнул натянутой улыбкой на все 32. А точно ли 32? Надо бы пересчитать для статистики…

Следующее, что я помню — зажатый бедрами и слабо трепыхающийся подо мной мужчина и его блюдцеподобные глазки под аккомпанемент испуганного мычания. Хорошо хоть, что вещи уже высохли, и я не в стиле ню тут развалилась… Мои обслюнявленные пальцы усердно ерзали у Ллойда за щеками, скользя и сбивая со счета. Даже не представляю, почему он не сбросил меня на пол… То ли боялся буйных психов, то ли вначале воспринял мои действия за вспышку страсти. Экзотической такой и весьма бурной страсти…

Я вытащила пальцы, вытерла их о форму Ллойда (ну, не об себя же его слюни вытирать?) и осторожно отползла на другой край кровати.

— Ты это… извини. На меня иногда находит.

Ллойд подорвался на ноги и начал пятиться к двери, не рискуя повернуться ко мне спиной. В конце концов, это уже обидно! Я что, настолько страшная?

— Подожди! Ты не обиделся? — попробовала помириться я. Остатки моего обеда рассыпались по полу и явно не годились в пищу, а пустые макароны на ужин как-то не вдохновляли.

— Нет, конечно, — бодро замотал головой Ллойд с самым честным выражением лица и пулей выскочил из каюты.

Поклонник моей красоты после такого бесследно сгинул, а еду мне отныне приносил второй конвоир, ранее редко появлявшийся в камере. Ну, как приносил? Быстро-быстро открывал дверь и, насторожено зыркнув в мою сторону, ставил поднос на пол у двери, не рискуя заходить дальше. Вот такая я страшная, аж сама впечатлилась…

По прибытии, дождавшись ухода пассажиров, меня проводили к грузовому шлюзу, прямо там запихнули в полицейскую машину и переправили то ли в тюрьму, то ли в следственный изолятор. Разница между этими двумя учреждениями — если она существует — для меня не особо понятна. С местными сливками общества я познакомиться не успела, поскольку почти сразу меня забрали на допрос, а потом определили в одиночную камеру. Сам допрос достоин отдельного описания.

Поправ все мыслимые и немыслимые права: адвоката не предоставили, хотя я настаивала на общественном защитнике (оплатить самостоятельно денег не хватало), громкие возмущения о праве на звонок вообще проигнорировали с каменными мордами. М-да, в фильмах работу достопочтимых стражей порядка совсем по-другому показывают…

Потом я полчаса сидела в одиночестве в комнате с зеркалом во всю стену. Предполагаю, что такой ход побуждал преступников нервничать и переживать, но мне было откровенно по барабану — все силы уходили на то, чтоб не начать пересчитывать шурупы, с помощью которых стол был прикручен к полу. Возвратившаяся мания пересчитывать все, на что упадет взгляд, откровенно говоря, начинала пугать. Поэтому зашедшая в комнату в сопровождении офицеров женщина стала хорошим поводом отвлечься. Невысокая, хрупкая, с черными прямыми волосами, забранными в пучок, узкими раскосыми глазами и неестественно прямой осанкой. В значении нарисованных на погонах полосок, кружков и звездочек я не разбираюсь, но, судя по поведению присутствующих, звание у нее более чем высокое. Женщина взмахом руки отослала подчиненных, присела на стул у противоположного края стола и положила перед собой планшет. Впрочем, читать мое досье она не торопилась, а внимательно рассматривала меня, будто рентгеном просвечивала. Сочетание пронзительного спокойного слегка усталого взгляда и свежей гладкой кожи давало странный эффект человека без возраста. Ей с равным успехом могло стукнуть как и тридцать, так и шестьдесят.

— Полковник Эрика Лау, — представилась она и выдержала паузу, приподняв планшет и что-то читая. — Так, значит, вы Карина Карр, в девичестве Рогинская…

— Угу, — я поставила локоть на стол, подперев рукой подбородок, и нагло заявила: — Кстати, мне адвокат положен.

— Будет, будет вам адвокат. Если захотите… — по акульи улыбнулась мне Эрика Лау. Уф-ф, по сравнению с оскалом этой маленькой женщины кретские клыки отдыхают. Как это ей удается? Вроде бы нормалка, но аж морозцем по хребту пробрало… — Ну что же, задержанная, у меня для вас два варианта. Первый: за взлом данных, которые содержат коммерческую тайну, за неуведомление органов правопорядка об известном вам преступлении, за вымогательство в особо крупном размере и нарушение договора о сотрудничестве вследствие побега — наказание сроком от пятнадцати до двадцати пяти лет.

— Не хило! — впечатлилась я. — Только с побегом у вас промашка вышла, меня на самом деле украли.

— Так это еще доказать надо, — ухмыльнулась она, вскинув бровь. Намек понят, но не надейся, змеюка, что я так легко сдамся!

— Второй вариант: вы рассказываете, где спрятали оставшиеся документы, и мы за сотрудничество со следствием похлопочем о минимальном сроке.

— Минимальный — это пятнадцать лет? — саркастично поинтересовалась я и презрительно хмыкнула. Нашли дурочку! Подобное предложение я уже от майора Бейла слышала. И вообще, о каких документах она говорит? Какого черта от меня вечно кому-то что-то нужно, одна я не в курсах?

— Официально — да, но за примерное поведение через пару лет мы вполне сможем инициировать пересмотр дела и замену его на домашний арест, — кинула мне кость полковник.

— У меня есть соглашение о сотрудничестве, подписанное майором Бейлом и зарегистрированное в нотариальной базе данных.

— Забудьте! — словно от навязчивой мухи, отмахнулась от меня женщина. — Договор утратил силу, когда вы сбежали.

— Я не сбегала, меня выкрали! — повысив голос, повторила я.

Она лишь выразительно приподняла правую бровь, не снисходя до ответа. Вот же, пиранья в форме! Я откинулась на спинку стула, скрестила на груди руки и раздельно, выдерживая паузы, произнесла:

— Я ничего не собираюсь решать без адвоката. Это раз. Мне положен один звонок. Это два.