Татьяна Корсакова - Алое на черном (сборник)

– В каком смысле похожа?

– Скажем, как мать и дочь. Ксанка была почти точной копией вот этой женщины. – Дэн постучал пальцем по снимку. – Разумеется, с поправкой на возраст, одежду и прическу.

– Ничего общего. – Васютин покачал головой. – Даже с учетом всех возможных поправок, та девочка не имела ничего общего с этой женщиной.

– Вот дела! – Матвей удивленно присвистнул, а Дэн снова почувствовал, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

– Ну, я жду объяснений! – потребовал Васютин.

– Это была не Ксанка. – Каждое сказанное слово наполняло его жизнь особым смыслом, воскрешало умершую много лет назад надежду.

– То есть как это не Ксанка? – Из кармана рубашки Васютин достал не слишком чистый носовой платок, протер блестящую от пота лысину. – Попрошу объяснить!

На объяснения ушло полчаса. Дэн старался быть максимально убедительным, и, кажется, Васютин начинал ему верить.

– Вещи вы рассказываете прелюбопытные, – сказал он наконец. – Дебаркадер мы тогда не осматривали. Да и ни к чему это было. Девочку к тому времени уже нашли, с убийцей определились.

– С чьих слов? – спросил Дэн. – Со слов Туриста? А вдруг он соврал, пустил вас по ложному следу в то самое время, когда Ксанка была заперта в трюме дебаркадера. И почему вы так безоговорочно ему поверили?

– У меня были на то основания, парень.

– Какие? Подозрительный тип, ведущий жизнь отшельника, но при этом имеющий разрешение на ношение оружия. Кто он такой на самом деле?

– Слишком много вопросов. – Васютин покачал головой, а потом строго сказал: – В этом кабинете вопросы задаю я. Или вы забыли?

– Мне казалось, вы были заинтересованы в раскрытии этого дела. Вас ведь тоже многое в нем не устраивало. Или я ошибался?

– Ты не ошибался, но про Туриста я вам ничего не расскажу. И даже не потому, что не хочу. Просто не могу. Подписка о неразглашении, понимаете?

– Он из спецслужб, что ли? – спросил молчавший все это время Матвей. – А иначе с чего бы такая секретность?

– Я вам ничего не говорил. Думайте, что хотите.

– Хорошо, – Дэн кивнул, – давайте исходить из имеющихся фактов. Ксанка была на дебаркадере той ночью.

– И где доказательства?

– Она оставила мне записку.

– Записку?! Какой-то набор цифр… Ну, парень, извини… – Васютин развел руками.

– Там кровь в трюме!

– Кровь может принадлежать кому угодно, хоть самому Туристу.

– Можно провести генетическую экспертизу, – сказал Матвей.

– Ишь ты какой! Генетическую экспертизу! И с чем будем сравнивать? Тела нет. А даже если бы и было, кто мне разрешит эксгумацию?! Нет образцов.

– Я найду образцы, – пообещал Дэн. – После Ксанкиной смерти… после ее исчезновения никто не забирал ее вещи, если они еще целы, у нас будет с чем сравнивать. Волосы подойдут?

– У нас тут не Москва. – Васютин нахмурился. – Нет у нас лаборатории такого уровня, да еще чтобы быстро, а не через два месяца.

– Лабораторию я организую, – пообещал Матвей. – Это не проблема.

– Хорошо, ну, допустим, совпадут эти ваши результаты! – Васютин хлопнул ладонями по столу. – Дальше что? Что вы докажете?

– Вы сами сказали, что девушка, которую достали из реки, не похожа на эту женщину. – Дэн кивнул на снимок графини Шаповаловой. – Значит, это была не Ксанка. Вполне вероятно, что ее похитили. Турист похитил!

– Ага, и подбросил следствию другое тело, которое, позволь тебе напомнить, опознали родители девочки.

– Тело нашли не сразу, у него было время все подготовить. Если он не простой обыватель, если сумел надавить на следствие и остаться в стороне, значит, мог организовать и такую подмену.

– А родители?! Родители, по-твоему, ослепли во время опознания? Как можно не признать родное дитя?!

– Не знаю. Я знаю только одно, они не любили Ксанку, она им была не нужна. Если бы им заплатили или запугали…

– Не мудри! – оборвал его Васютин. – Я следователь прокуратуры, а не сказочник! – Из ящика стола он вытащил сигареты, закурил. – Хотите делать экспертизу – делайте! Но пока у меня не будет конкретных доказательств, я пальцем не шелохну. Есть мне чем заниматься, понимаешь ли! У меня вон висяк и волки бродят по околотку, людей на части рвут! Идите уже. – Он устало махнул рукой. – Мне работать нужно.

– Ну, что будем делать? – спросил Матвей, когда они уселись в машину.

– Я позвоню Василию, узнаю про Ксанкины вещи, а потом смотаемся на дебаркадер, возьмем образцы крови. – Дэн сжал руль, зажмурился, сказал с закрытыми глазами: – Понимаешь, мне не важно, что думает Васютин, и на следствие его мне наплевать. Мне нужно самому во всем разобраться.

– Я тебе помогу, старик. – В голосе Матвея слышался оптимизм. – Если Ксанка жива, мы ее найдем. Давай заедем за Лесей.

Леся в нетерпении пританцовывала на крыльце архива, выглядела она возбужденной.

– А я узнала кое-что! – сказала, устраиваясь на пассажирском сиденье.

– Не сейчас, – оборвал ее Дэн. – Леся, простите, но мне нужно сделать один звонок.

Он безрезультатно пытался дозвониться Васе всю дорогу до архива, но не терял надежды, что парень снимет наконец трубку. На сей раз ему повезло: мало того, что Вася ответил, он был в поместье и знал, где хранятся Ксанкины вещи.

– Еще раз прошу прощения. – Дэн виновато улыбнулся Лесе. – Нужно было решить один очень важный вопрос, но теперь мы вас слушаем.

Даже если она и обиделась, то виду не подала. Удивительная девушка!

– Я узнала про Дмитрия Серова.

– Лешака?!

– Да, искала в архиве информацию о жителях Макеевки, принимавших участие в Великой Отечественной войне, и наткнулась на знакомую фамилию.

– Лешак воевал? – удивился Матвей.

– Не только воевал, но и был награжден боевыми медалями и орденами. Он демобилизовался в сорок третьем после тяжелой контузии.

Информация и в самом деле была интересной. Бывший фронтовик, герой войны, никак не ассоциировался с образом полусумасшедшего отшельника-маньяка. Да и был ли он маньяком?.. Еще пару часов назад Дэн не раздумывая ответил бы – да, но теперь…

Вася уже ждал их возле будки охранника.

– Я посмотрел, все вещи на месте, – сказал он вместо приветствия.

– Где?

– В погребе. Батя их туда снес. Ну, когда стало ясно, что они уже не понадобятся… – Вася смущенно улыбнулся.

В погребе оказалось почти просторно: ни мешков с картошкой, ни ящиков, не было даже старых часов, которые стояли тут раньше, а лаз, ведущий в подземный ход, был заколочен досками.

– Часы Степан отреставрировал и забрал к себе в кабинет, – пояснил Вася, выдвигая в центр погреба картонную коробку. – Вот тут Ксанкины вещи. Ты не думай, что мы их выбросили. Просто мы же съехали тогда из поместья, а где было их хранить?