Олег Бажанов - Музыка страха

– Или потому, что мы их просчитали…

Любил ли Алексей риск? Да, любил. Но не безрассудный. Он всегда всё просчитывал. Расчёт был неотъемлемой частью его работы. Расчёт и интуиция.

«Завтра обязательно надо встретиться с начальником УВД!». – Всё тщательно обдумав, Алексей решил, что осечки быть не должно. Игра уже началась помимо его воли. Страшно? Конечно, страшно. Но в его положении приходится рисковать. Расклад такой: Миша Пахан, милиция, прокуратура, ФСБ. – с одной стороны. С другой, – муж Елены, возможно не пожелавший ложиться под «столичных», и возможно все те же действующие лица, кроме Пахана. И у каждого – свои интересы. Если удастся правильно просчитать карты на руках противников, то игра может вполне получиться. И в этой раздаче Джокер должен быть в колоде Алексея. А ведь ещё недавно он думал, что никогда больше не воспользуется таким опасным для него самого козырем. Но обстоятельства не всегда складываются так, как хотелось бы …

Попросив у соседа по камере мобильный телефон, который тот прятал за бачком унитаза, Алексей рано утром сделал один единственный звонок. Он позвонил Лене…

На просьбу Алексея организовать встречу с начальником УВД дежурный офицер пожал плечами, пообещав доложить начальству.

Утром после завтрака его привели на свидание с матерью. Она почему-то была уверена, что её сына прямо сейчас освободят. И очень расстроилась, когда поняла, что этого не произойдёт.

– Ты не сделал того, что они просили? – интуитивно догадалась Екатерина Викторовна.

– Нет! – мотнул головой Алексей, пряча глаза.

– Но… но они же тебя могут убить! – Она сама не хотела верить в то, что подсказывало ей сердце.

– Может, и убьют… – пожал плечами Алексей и посмотрел на мать. – Но это ты сделала из меня бойца, мама. У меня твой характер. Пока я тихо жил и никому не мешал, не трогали. Теперь буду я сопротивляться или нет, они с меня всё равно постараются шкуру содрать. Значит, нужно бороться!

– Сынок, мы с отцом не оставим тебя… – Екатерина Викторовна не смогла договорить – слёзы душили её.

Почти сразу после ухода матери в комнату для свиданий впустили Лену.

– Слышь, блатной, у тебя будто последний день перед казнью – все к тебе записываются прощаться! – грубо пошутил прапорщик-выводной прежде, чем закрыть за собой дверь.

Алексей не обиделся на него. Тем более брошенные с юмором слова были не далеки от истины.

Лена молча села на стул напротив. Алексей тоже молчал и смотрел на неё. Ему было жаль эту красивую женщину, так много сделавшую для него.

– Как я могу тебя отблагодарить за всё? – тихо спросил он.

– Я тебя выдумала для себя, – несвойственным ей голосом произнесла Лена, оставив его вопрос без внимания. – И тот, выдуманный – добрый, нежный, ласковый, честный, не способный убить, не способный на подлость. А ты – способен на всё. Я ошиблась. Мне страшно!

– Зачем тогда ты пришла? – спросил он.

– Хотела взглянуть в глаза убийце моего мужа! – зло щурясь, кинула Лена. – Почему ты сделал это? Не из-за меня? – голос её сделался теплее. В нём проскользнули нотки надежды.

– Ты ошиблась, – тихо, но твёрдо произнёс он, не отводя взгляда. – Я мог убить его. Но не сделал этого.

– Знаю. Тебе помешали!

– Кто так говорит, хочет, чтобы остальные так думали.

– Значит, не собирался убивать? – Она не верила ему. – А зачем ты вместе с бандитами пришёл ко мне в гостиницу?

– Меня заставили. Поэтому я захотел увидеть тебя, чтобы объясниться глаза в глаза. Ведь я представляю, каково сейчас тебе, но поверь, я бы никогда не сделал тебе больно. Началась крупная игра против твоего мужа. А мне в ней уготовили роль разменной пешки.

Видимо, его аргументы и уверенное поведение подействовали на молодую женщину отрезвляюще. Её зелёные глаза откликнулись на его слова, в них он уже не видел злой ненависти.

– Это правда? – она искала в его взгляде подтверждения сказанному. – Ты не хотел убивать моего мужа?

– Твой муж не дурак, он скоро сам всё узнает. Скажу только, что если бы хотел, я бы сделал это. А он пусть подумает о своей безопасности. – Алексей спокойно смотрел на Лену.

– Лёша, ответь мне на вопрос… – она немного замялась. Потом решилась, и открыто посмотрела на него: – Ты меня хоть немного любил?

– Я тебе очень благодарен за всё… – Он не отвёл глаз.

Женщина выдержала взгляд, видимо ожидая ещё чего-то, потом моргнула, рассеяно посмотрела по сторонам, поднялась и направилась к выходу.

Перед ней уже отворилась дверь, когда он крикнул вполголоса:

– Лена, спасибо… что пришла!

Потом его оставили на несколько часов в покое. «Машина» сработала вхолостую, произошёл сбой в работе каких-то сцепляющих шестерёнок, и пока её настраивали и программировали заново, о виновнике сбоя на время забыли и допустили ошибку, дав возможность увидеться с матерью и Леной. Казалось, что и начальник УВД тоже на время забыл о нём.

Сидя в уютной камере, Алексей думал о жизни. Кто бы мог предположить ещё пару месяцев назад, что финансист Алексей Разанов попадёт в тюрьму по обвинению в покушении на убийство! Как всё бездарно и глупо получилось, будто он никогда не планировал свою успешную светскую жизнь, не шёл к поставленной цели, не строил карьеру!

Отыскать бы Ольгу, вымолить прощение, уехать с ней куда-нибудь подальше от всего этого творящегося безумия, туда, где никто не найдёт, начать новую тихую семейную жизнь. Сейчас он больше всего на свете хотел только этого. А получится ли? Отпустит ли теперь его этот мир, в котором он, сам не желая того, оказался одним из составляющих его механизмов? Да и сможет ли он теперь жить так, как раньше?

– Как вы себя чувствуете, Василий Борисович? – Алексей отвлёк своего соседа от чтения Библии. Ему захотелось поговорить.

– Да всё в порядке. А у тебя как? – посмотрел на него поверх очков Гаршенин.

– По всякому, – улыбнулся Алексей. – Сегодня, впервые за всё время не обыскивали по человечески, а шмонали как последнего зека.

– Это они умеют. – Гаршенин отложил книгу. – И знаете, почему они так поступают? Потому что одним из главных факторов искажения показаний или рычагов давления следственных органов на якобы виновного в следственном изоляторе, являются условия его содержания или, можно сказать, – существования. Первоначально человека определяют в распределитель СИЗО. И вот там, в переполненной камере без мест отдыха, без элементарных человеческих условий некурящий или слабый здоровьем начинает чувствовать себя очень плохо. Из-за того, что люди стоят по 7–8 часов, у них пропадает интерес к окружающему, к жизни. Появляется только одна мысль: как бы выстоять, не упасть.