О чем плачут мужчины - Лидия Евгеньевна Давыдова
– Что значит далеко, уже сентябрь, самое время, – возразила Нора.
Нормально ли то, что он не стремится что-то для них организовать, или то, что они не ходят вместе в театр, кино, на выставки? Не жить культурной жизнью, не заниматься страстным, да что страстным, хотя бы регулярным, сексом, работать, отвозить ребёнка, увозить ребёнка, ходить гулять с собакой, ездить в отпуск раз в год, который всегда бронирует она, – вот из чего состояла их жизнь. Впрочем, её жизнь была похожа на жизнь большинства семейных людей в этом городе и в этой стране.
Редко, но бывало, что Нора задумывалась, нужен ли ей вообще мужчина, если она всё может сама. Может сама себя обеспечить, может сама воспитывать ребёнка, даже удовлетворить себя тоже может. Тогда какой смысл нахождения в отношениях?
И что, если она больше его не любит и находится с ним просто по привычке? Просто потому, что ей удобно, быт налажен, вместе ипотеку выплачивать проще и, когда она идёт на фитнесс, есть с кем оставить ребёнка.
В аптеке у Норы было полтора часа обеденного перерыва, обычно она гуляла в парке Порте Венеция, но сегодня к ней зашла сестра, которая сразу же, как только они оказались на улице, выплеснула на неё свои последние новости.
– У меня, похоже, намечается роман с кондитером. – И сестра остановилась у кондитерской, показав на вывеску.
Нора посмотрела на вывеску:
– Он работает здесь?
– Не, – сестра помотала головой, – здесь продаются его круассаны. Мммм, – она облизнулась, – это что-то незабываемое. Давай зайдём. – И сестра толкнула стеклянную дверь.
В нос ударил соблазнительный аромат свежей выпечки и хорошего кофе.
Розовые стены в золотистых узорах в кафе шли как нельзя лучше к новой розовой шубке сестры.
– Это место просто крутейшее. – Элена достала свой айфон и начала делать сториз, приговаривая: «Дольче вита в самом центре Милана».
Нора закатила глаза и заняла место у окна, вчитываясь в меню и морща свой носик. Она не очень любила садиться за столик и переплачивать за капучино.
Сестра подошла к столику, сделала селфи, потом сфотографировала Нору, цветы на столике и наконец убрала телефон.
– Вот, смотри, – Элена указала в меню, – розовые круассаны – это его фишка, мммм, – причмокнула она. – Он называет круассаны в честь своих девушек.
– Судя по обширной коллекции выпечки, у него их было немало, – хмыкнула Нора.
Элена пожала плечами:
– Ну, я не ревнивая, мне же не семью с ним создавать, это так, джаст фор фан, я бы не отказалась быть увековеченной в каком-нибудь новом шедевре под названием «Элена».
– То есть я ещё долго не стану тётей? – нарочито грустным тоном сказала Нора и вздохнула.
Но Элена пропустила её вопрос мимо ушей, потому что ей пришло какое-то голосовое сообщение, и она принялась прослушивать его на скорости «два», а потом отвечать.
Элена не спешила стать мамой, а иногда она вообще говорила, что не хочет ею становиться, потому что в мире слишком много войн, глобальное потепление и всё то, что дико её пугает, и зачем свету ещё один страдающий человек. Нора, в отличии от их матери, не пыталась Элену переубедить. У неё самой были моменты, когда она думала о том, что намного легче быть без детей, чем с ними.
«Дети как татуировка – уже навсегда», – приговаривала сестра, показывая на одну из десяти татуировок. Сестра делала татуировки с завидной лёгкостью, по поводу и без. Влюбилась в музыканта – сделала татуировку гитары, приехала на выходные в Неаполь – набила татуировку слово «тарантелла», прыгнула с парашютом – сделала татуировку «свобода» и так далее.
Элена записала все свои голосовые сообщения и принялась поглощать розовый круассан.
– Так что кондитер? Ты с ним уже встречалась? – спросила Нора сестру.
– Божественно… – промычала Элена. – Нет, я ещё не встречалась, пока у нас флирт, но какой… Он написал, что ждёт не дождётся встречи, зовёт меня прямо в свой цех, говорит, хочет показать, как наполняет кремом свои творения. – Элена подняла кверху брови. – От одной мысли о пустом цехе и том, что мы можем там делать, я вся дрожу.
– Мм… – промычала Нора, и её либидо тихонько заскулило.
Сестра засмеялась.
– Как там дела с Симоне?
Нора ответила, что всё окей, она не хотела признаваться ни в том, что за прошлый месяц они занялись сексом всего один раз, ни о разных других своих мыслях.
Сегодня она услышала от своего коллеги, что надо быть «не до конца женатым» или замужним. И когда она попросила объяснения, оказалось, что большинство её коллег изменяют своим мужьям и женам. Делают это искусно, так, что не догадаешься.
– Иначе жизнь – сплошная скукота, никакого адреналина, – объяснял коллега, импозантный мужчина пятидесяти лет.
Нора не думала о своём браке в таком разрезе, она всё-таки считала, что иметь параллельную жизнь – не выход. И продолжала страдать и мучиться мыслями о несовершенстве своего брака.
– В прошлом месяце мы делали это всего один раз, – всё-таки произнесла Нора тихо, стыдливо оглядываясь по сторонам, убеждаясь, что никто её не слышит.
Сестра грустно покачала головой.
– Мне коллега-фармацевт сказала сегодня, что я должна забить и завести любовника, – грустно произнесла Нора.
Она почувствовала в тот момент, будто ей выписали какой-то рецепт. Приходишь ты в аптеку и говоришь: «У меня проблемы с мужем», а он такой: «Могу рекомендовать вам любовника, принимайте его два раза в неделю».
– А я записалась на танцы, – сообщила Элена, – танго, не хочешь со мной?
– Если я пойду на танцы, то точно изменю Симоне, – ухмыльнулась Нора, вспомнив собственный сон.
Она никогда не изменяла Симоне и даже не знала, как это делается. Каждый раз, когда она начинала переходить от фантазий к
