А мы любили (СИ) - Лия Султан
— Да! Это ты виноват! Ты его туда отправил! — она вырвалась и принялась бить кулаками по его груди. — Я не хотела его отпускать, а ты настоял. Ненавижу тебя! Ты убил моего сына!
— Я убил? — закричал Даниал, взмахнув руками. — Ты совсем с ума сошла, Джама? Как тебе это пришло в голову? Меня не было там, за рулем этой долбанной машины. Я, как и ты, потерял единственного сына, которого любил. Сильно любил. И именно я пересматривал видео с уличных камер, видел, как нашего мальчика подмяла эта железка и как его потом оттуда вытаскивали. Мертвого! Ты не видела. Я видел! Я забирал его тело из морга! Я плакал над ним в ту минуту, когда мне показали… моего мертвого сына! Каждую ночь мне это снится. Каждую херову ночь один и тот же сон, как я стою над телом Закира, а он открывает глаза.
— Замолчи! Замолчи! Замолчи! — рыдая, Джамиля закрыла уши ладонями и тряслась от гнева и бессилия, мотая головой. — Я не хочу это слушать. Не хочу! Не хочу!
Даниал схватил ее за запястья и силой убрал ладони.
— Нет, ты будешь меня слушать! Не ты одна потеряла ребенка. Я тоже его потерял. Но у меня нет возможности спрятаться от мира и плакать, как ты. Хотя сейчас мне хочется просто вздернуться, — рычал он, учащенно дыша.
Они смотрели друг на друга, как враги. Забылась любовь, понимание, уважение, счастливая семейная жизнь. Даниал сделал первый шаг: обнял жену, прижал к себе и положил подбородок на ее макушку. Она сначала сопротивлялась, а потом обмякла в его руках и только судорожно всхлипывала.
— Прости меня! — осознав, что наговорил лишнего, попросил Даниал. — Прости за всё. Я не хотел, чтобы так вышло. Я не знал, что всё так закончится. Я хотел, как лучше. Прости.
Он поцеловал ее в макушку и сильнее сжал в объятиях.
— Джама, девочка моя маленькая. Прости меня. Не молчи.
— Я хочу развод, — неожиданно сказала Джамиля. — Я больше не могу с тобой жить. Я не могу смотреть на тебя.
Глава 9. Воскресный обед
Традиционный воскресный обед у мамы Джама хотела пропустить, но сестра Галия настояла. С ней они были особенно близки, несмотря на то, что Галиюша была единоутробной, как и младшая — Инкар. Отец Джамили ушел из семьи, когда девочке было три года. Больше она его не видела. Мама позже вышла замуж за подающего надежды аспиранта Гарифа, который в последствие стал профессором, деканом факультета экономики и даже ректором университета. Сейчас он на заслуженном отдыхе, но нет-нет читает лекции и консультирует.
Удивительно, но Гариф быстро подружился с Джамилей, и она практически сразу начала звать его папой. Он же относился к ней, как к родной, никогда не разделял детей и всегда защищал Джаму перед матерью, отношения с которой были непростыми. Перизат была женщиной строгой, жесткой и принципиальной. Для нее существовало только два мнения: одно ее, второе — неправильное. И очень часто Джамиля спорила с матерью, доказывая свою точку зрения.
За накрытым столом в зале сидели родители, сестры с мужьями и Джамиля. Дети Галии и Инкар уже разбрелись по комнатам и уткнулись в телефоны.
— А почему Камелия опять не приехала? Я уже давно не видела правнучку, — с претензией начала мама, глядя на грустную Джаму.
— У брата ее мужа сегодня день рождения. Они поехали к нему на шашлыки.
— Вот как, — цокнула мать. — Замуж вышла и все, бабку забыла, теперь семья мужа важнее.
— Мам, ну что говоришь? — вздохнула Джамиля, отложив вилку в сторону. — Они же с Селин приезжали к вам недавно.
— Но Камелия перестала приезжать по воскресеньям, — все за столом тут же напряглись, потому что начиналась очередная битва между Перизат и старшей дочерью.
— Перизат, у внучки своя семья, своя жизнь. Что ты заладила? — попытался успокоить жену Гариф.
— Спасибо, папа, — улыбнулась отцу Джамиля.
— Ну да, как всегда, я плохая, ты — хороший, — фыркнула женщина. — Посмотрите на нее, снова сидит грустная, ни слова не проронила за весь вечер. Эх, зря вы тогда развелись. Ой зря. Говорила я тебе, не гневи Бога, не напрягай Даника. Это же ты все хотела развод, а он держался до последнего, пока не махнул рукой.
— А что ты его защищаешь, мам? — вступилась за старшую сестру Галия. — Я хоть и была подростком, но помню, как ты Джаму отговаривала выходить за него замуж. Как ты говорила? — прищурилась Галиюша. — Да кому сейчас нужны архитекторы? Ни кола ни двора! Ты еще называла его чертежником.
— Да, я ошибалась. Признаю, — положив руку на сердце, призналась мама. — Но Даниал доказал, что он мужик, построил бизнес, дом. Ни Джамиля, ни дети ни в чем не нуждалась.
— У меня вообще-то тоже была карьера. И неплохая. У меня было имя, — бесцветно произнесла Джамиля, подняла бокал с соком и сделала несколько мелких глотков.
— Было. Но ты сама захотела уйти. А теперь где твоя карьера? Сейчас вон, — жестикулировала мама, — всем молодых подавай на экране. — А так, жила бы сейчас с Даником, была бы как у Христа за пазухой.
— Знаешь что, мама, — с грохотом опустила бокал на стол. — Твой любимый бывший зять сделал ребенка еще до развода. Это сын. Ему сейчас год. И его мать — помощница Даниала — Риана.
В комнате воцарилось гробовое молчание. Все уставились сначала на Джамилю, а потом перевели взгляд на Перизат.
— Я тебе говорила, что ты слишком близко подпустила эту девку, — покачала головой хозяйка дома. — Я предупреждала тебя, что таких молодых и красивых не надо даже на порог пускать. Было в ней что-то отталкивающее. А ты…
— Ну что ж, радуйся. Наконец, я признаю, что ты была права, а я — дура, — развела руками Джамиля.
— Я так не говорила. Но сколько раз мы пытались вывести тебя из твоего состояния?! — воскликнула мама. — Как сейчас модно говорить: депрессия. О, Аллах! Моя мама в сороковых двоих маленьких детей похоронила и что? Впала она в депрессию? Нет! У нее не было на это времени, потому время тяжелое, шла война, а в тылу надо было работать на заводе. Там не до соплей было. Это вы неженки: хандра, депрессия, неврозы. А тогда — слезы вытерла, ноги в руки и пошла за станок.
Джамиля молча слушала маму, а когда та закончила, она медленно поднялась, поставила кулаки на стол и чуть, наклонившись,
