Екатерина Гринева - Хранитель тайн, или Сброшенная маска

Этого парня я приметила сразу – он сидел в углу и молча курил. Перед ним стояли рюмка водки и мясной салат. У него были грубые узловатые руки и тяжелый взгляд, прошивающий насквозь. И когда этот взгляд прошил меня, я остановилась, как в столбняке, и, спихнув работу на Жору, ушла покурить. Он вышел за мной и тоже стал курить. Мы молчали и почти не разговаривали. Только односложные слова-ответы. Ты здесь работаешь? Да. Осень в этом году ранняя. Да… Мое «да» было как камешки в пропасть. Потом мы, не сговариваясь, прильнули друг к другу и отошли за здание. Я потянула его в тесную кладовку, где нас никто не мог найти. И там, в тесноте, при неплотно закрытой двери, откуда врывался остро-холодный воздух, он торопливо стягивал с меня колготки… Моя разгоряченная кожа соприкасалась с холодным ноябрьским воздухом. Пахло прелыми листьями и сырой землей: недавно прошел дождик…

И когда все закончилось, мы стояли, прильнув друг к другу, наши сердца гулко стучали, и оба мы знали: больше мы никогда не встретимся и этот эпизод – чистая случайность, но из тех случайностей, которые будут помниться долго, если не всю жизнь.

И это была вся моя «личная жизнь» за полтора года!

…С Володькой у меня было бы совсем по-другому. Да, меня не тянет к нему, но мне с ним будет спокойно… твердила я себе и кусала губы. Но я прекрасно понимала, что этот довод – хлипкий и неубедительный. И что недавняя встреча в кафе словно перечеркнула всю мою жизнь. Я могла обманывать себя как угодно, но передо мной все время вставали светло-зеленые глаза… и я слышала тягучий, ленивый с хрипотцой голос. От одного этого воспоминания у меня пересыхало во рту и начинала кружиться голова. И у него брелок! Что это значит?! Найду ли я его в нашем городе – или это бесполезное занятие и приехала я сюда зря?.. Впечатлений было много – еще больше вопросов. Вопросы, на которые мне предстояло найти ответы. И в ближайшее время! Зачем Богданов заходил ко мне? А сам об этом ничего не сказал! Почему рядом с убитой маньяком девушкой нашли такой брелок… Кто кладет цветы на могилу родителей?.. Были еще старые колко-неудобные вопросы: почему я осталась жива, и наконец, самый главный – кто все это сделал? Зачем? Василенко мог бы немного приоткрыть завесу тайны: ему отец звонил незадолго до гибели, но он не расколется. Профессиональная тайна, с раздражением подумала я. Мент хреновый! Считает, что мне нельзя ничего говорить! В такие моменты я была безумно зла, зла на саму себя, за то, что бессильна перед обстоятельствами и не могу развернуть их в свою сторону.

Я вспомнила Муську и решила позвонить ей. Все-таки мне ее здорово не хватало! Я уже привыкла к ней и считала ее кем-то вроде сестры. Теперь она – там, а я – здесь…

Я набрала Муськин номер. Трубку она взяла сразу.

– Ксюха? Ты?

– Кто же еще!

– Как ты там?

– Ничего. А ты?

Голос Муськи был невеселым.

– Ничего. Тружусь. Скучаю по тебе.

– Взаимно. Как, Вазген нашел новую официантку?

– Была у нас одна – продержалась два дня, и уволили ее. Руки не из того места у нее растут. Да еще с Вазгеном умудрилась поцапаться. Слушай, Ксань! Тут тобой какой-то хмырь интересовался, разыскивал.

– Что ему было надо?

– Не знаю.

– Ну спасибо, Мусь, что сказала.

– Да не за что! Ты когда к нам приедешь – навестить?

– Пока не знаю, – честно сказала я. – Дел навалом. Как сделаю – так приеду. Я и сама хотела бы вернуться к вам. Но пока никак. Всей душой рвусь… – и это была почти правда. Я действительно соскучилась по Муське.

– Ладно! Пойду спать. Голова как чугунная. Спасибо, что позвонила.

– Спокойной ночи!

– Тебе тоже спокойной ночи! Будь осторожна! Прошу тебя! Я, конечно, не знаю всех твоих дел, но чует мое сердце… опасные они очень. Аккуратно, Ксань! Обещаешь?

– Обещаю, ты тоже себя береги! – Я повесила трубку, потом медленно побрела на кухню и поставила кипятить чайник.

Я обхватила голову руками. Это было странное наваждение – по-другому ничего объяснить я бы и не смогла. Туман, гипноз – назвать можно было как угодно – и все попадало в точку… И такое случилось со мной впервые в жизни. Сладкий обморок, в который я была готова упасть в любое время… И этот парень – убийца, расстрелявший мою семью? Просто с ума можно сойти от таких поворотов судьбы!..

Может быть, и правда – выйти за Иванникова и стать примерной женой! Выполнить, так сказать, последнюю волю отца. Я вздохнула и, пригладив руками волосы, пошла спать.

На следующий день Василенко позвонил и назначил мне встречу в кафе «Русский богатырь». Я хорошо знала это кафе – оно имело солидную репутацию, и ходили туда по большей части серьезные люди для деловых переговоров. Василенко был в гражданском. Увидев меня, он кивнул и сделал жест, приглашающий сесть за столик. Мебель в кафе была темно-коричневая, немного мрачноватая, но подходившая этому заведению и людям, которые в основном сюда приходили. Вокруг каждого столика был кожаный диван и ширма, что придавало этому месту еще большую загадочность и конспиративность. Я заказала себе холодную воду с лимоном. Василенко – пиво. Беседовали мы с ним примерно полтора часа. Он самым подробным образом расспрашивал меня о времени перед убийством. Не было ли каких-то подозрительных звонков, был ли отец чем-то озабочен в последнее время. И так далее. В этот момент я пожалела, что проводила с родителями не так много времени. Меня захлестнула собственная взрослая жизнь, и я стремилась доказать всем свою самостоятельность. Наверное, многие через это прошли, но, думаю, не у каждого была такая развязка. С Темкой я общалась еще меньше и ничего по этому поводу вообще сказать не могла. Я работала, ходила на свидания с Володей Иванниковым. Частенько вырывалась в Москву – к своим однокашникам. Разговаривать нам особо было не о чем, но, встречаясь, мы делали вид, что нам жутко весело, и мы тусовались по клубам и модным барам. Поэтому информацию, которую от меня ждали, я предоставить не могла. Василенко тоже это понимал и время от времени бросал на меня досадливые взгляды. Он-то думал, что я – ценный свидетель, который поможет продвинуться следствию, но я не оправдывала его ожиданий, и его интерес ко мне заметно остыл. Кроме того, у меня на языке вертелся вопрос насчет последнего разговора Василенко с отцом. Несколько раз я пыталась задать его, но он останавливал меня холодным взглядом. Словом, наш разговор не принес нам обоим никакого удовлетворения, и мы расстались, недовольные друг другом. Василенко попросил меня сообщить, если я вспомню какие-нибудь детали.

– Олег Сергеевич! А как насчет того поджога торгового центра? – спросила я. – Нашли виновных?

Василенко нахмурился.