Элизабет Торнтон - Роковое наваждение

У нее не было больше сил сопротивляться.

Сара не отталкивала теперь плечи незнакомца, а напротив, все сильнее притягивала их к себе. Незнакомец прижался к ней всем своим большим горячим телом, и Сара ощутила твердую плоть, которая рвалась сквозь тонкую ткань его брюк. Голова Сары начала кружиться и становиться невесомой, как воздушный шар.

— С ума сойти, — бессвязно пробормотал незнакомец. — Это просто какая-то пытка.

Сара не могла больше ни терпеть, ни сопротивляться. Она мучительно, долго застонала и вознеслась к своей вершине блаженства, не дожидаясь вступления в игру своего неизвестного партнера.

Позже, когда Сара немного пришла в себя и отдышалась, он нежно поцеловал ее глаза, плечи, грудь и прошептал, приподнимаясь на локтях:

— Мне кажется, нам пора представиться друг другу. Только сначала я зажгу свечу.

Саре не хотелось нарушать это волшебство, и она возразила:

— Нет! Не нужно все портить! Это было так.., так прекрасно. А свет разрушит это чудо. — И добавила мягко и грустно:

— Нам лучше расстаться вот так, в темноте. Честное слово, так будет лучше.

Но в голосе, который ответил ей из темноты, вместо бархата, к которому Сара уже успела привыкнуть, неожиданно прозвучала сталь:

— Полночное безумство — и только? Я так не считаю.

Вы хотите остаться неузнанной. Что ж, понимаю. Но боюсь, что не могу вам позволить этого.

О, теперь этот голос не был голосом старинного друга. Куда испарилось его очарование? Откуда появились в нем эти жесткие нотки?

Сара приподнялась на локтях и услышала звук зажигаемой спички. Этот мужчина вовсе не был ягненком. Как бы он не оказался серым волком!

И Сара вновь ощутила испуг.

Глава 4

Макс зажег две свечи, стоявшие на каминной полке, и медленно повернулся, чтобы увидеть лицо женщины, которая ворвалась в его жизнь словно комета. Однажды, когда он был еще мальчишкой, в дерево, под которым он стоял, ударила молния. Тогда ему удалось убежать. Удастся ли ему сделать это и на сей раз?

Сара тем временем принялась собирать с пола осколки стекла от разбитого графина. Собрав, она бросила их в мусорную корзину и только после этого подняла свое лицо.

Каштановые спутавшиеся волосы падали ей на плечи — точеные, тонкие. Карие глаза казались еще темнее на матовом бледном лице. Было трудно понять направление ее взгляда — он был сосредоточенным и рассеянным в одно и то же время. Но она не отводила глаз, и это очень понравилось Максу. Еще ему нравилось, что эта женщина не собиралась плакать или упрекать его в том, что только что произошло. Но что на самом деле произошло между ними — вот вопрос!

Макс затруднялся на него ответить. Единственное, что он знал теперь наверняка: он не станет убегать от этой женщины, как мальчик, спасающийся в грозу от молнии.

Сара только теперь заметила свою обнаженную грудь. И вновь, как с уважением заметил Макс, не проявила ни волнения, ни суеты. Просто застегнула ночную рубашку на все пуговицы, продолжая смотреть на Макса. Судя по всему, у нее была железная выдержка.

Макс мягко улыбнулся и сказал негромко:

— Не бойтесь. На самом деле я тихоня.

— Это вы-то тихоня? — Взгляд ее стал холодным. — Не сказала бы. Во всяком случае, выглядите вы так, словно только что вернулись с войны.

Боже, до чего же нравился Максу ее голос — низкий, волнующий, слегка хрипловатый. Он опустил глаза на свою одежду, увидел, что та испачкана кровью — его кровью, — и криво усмехнулся.

— А, это, — сказал он. — Пустяки. Я дрался. И проиграл. У меня просто был такой тяжелый день.

— Вы коринфянин?

По ее тону было заметно, что она не очень-то высокого мнения о них.

— Вроде того, а что?

— У меня двое братьев. Они тоже считают себя коринфянами. И тоже постоянно попадают во всякие переделки.

— Я дрался на ринге, — обиженно возразил Макс. Сара окинула насмешливым взглядом его тесный сюртук, желтые брюки и высокие модные ботинки с непременными идиотскими золотыми пряжками.

— Если вы хотите узнать, у кого я одеваюсь, могу ответить: у Вестона, — улыбнулся Макс. — А обуваюсь у Шульца с Бонд-стрит.

— Я так и думала, — холодно сказала Сара.

Итак, она решила, что перед ней просто богатый бездельник. Макс не знал, как ему реагировать на это — просто рассмеяться или рассказать этой женщине о том, что он не последний человек среди журналистов.

Для начала Макс решил промолчать. Зачем раньше времени раскрывать свои карты?

Он сделал небольшой осторожный шаг вперед. Она не стала отступать или закрываться. Просто подхватила со стула халат и нырнула в него.

— Прошу вас, — сказал Макс, — присядьте. Нам нужно поговорить.

— Я предпочитаю стоять.

— И все же.

Их взгляды встретились. Немного поколебавшись, она все же сдалась и присела на стул с высокой спинкой, стоявший рядом с газетным столиком из красного дерева. Макс устроился напротив.

После непродолжительной паузы Сара спросила спокойно и даже равнодушно:

— Так что? О чем вы хотели поговорить со мной?

— Во-первых, — начал Макс, — я хотел бы кое-что прояснить.

Он коснулся ее левой руки. Обручального кольца на пальце не было. Макс отпустил руку Сары и подытожил:

— Итак, вы не замужем. Я тоже свободен.

— И что же?

— Это упрощает дело. Меня зовут Макс Уорт. Поверьте, я не так часто забираюсь в окна к незнакомым женщинам. Обычно я не прихожу без приглашения и не делаю того, что произошло в этой комнате несколько минут назад.

Она не смутилась, только дрогнули слегка ее длинные ресницы.

— Мистер Уорт… — начала Сара.

— Прошу вас, зовите меня просто Макс. Она только вздохнула.

— Я полагаю, что ваши слова нужно принимать как попытку извиниться. Это лишнее, поверьте. — Сара подняла свой взгляд и теперь смотрела прямо в глаза Максу. — Не вижу повода поднимать шум вокруг того, что случилось. Да и не случилось ничего особенного, если уж честно говорить. Мы с вами взрослые люди и отвечаем за свои поступки. Что случилось, то случилось. И пора забыть обо всем. Все было прекрасно, но все закончено.

Сара нахмурилась, когда Макс громко расхохотался в ответ.

— Если бы вы только знали, — сказал Макс, качая головой, — сколько раз я сам говорил эти слова при расставаниях! Но сегодня я не хочу ни говорить их, ни слышать. И запомните: во-первых, я вовсе не собирался извиняться. А во-вторых, “ничего особенного”, как вы говорите, не случилось только потому, что я сумел об этом позаботиться. Вы понимаете, о чем я говорю?

Сара прекрасно поняла, что он имеет в виду, и густо покраснела. Грудь ее высоко поднималась в такт дыханию.