Нора Робертс - Глубоко под кожей

Кровать была первой дорогой покупкой, которую Шантел позволила себе еще до того, сала много зарабатывать. Вещь была огромной и старинной, с резной спинкой из темно-красного дерева. Глядя на эту спинку, она представляла себя принцессой, пробудившейся от столетнего сна. В детстве и юности Шантел часто ночевала в гостиницах и, подписывая свой первый контракт, решила приобрести эту красивую греховную кровать, чтобы побаловать себя. Ибо она это заслужила. Маленькой роли в полнометражном художественном фильме оказалось достаточно, чтобы пробудить в ней надежду. И сейчас, просыпаясь в старинной кровати с пологом на четырех столбиках, она испытывала то же самое чувство.

Шантел вспомнила то время, когда она жила еще в маленькой квартирке в Лос-Анджелесе. Кровать заняла всю ее комнату, И, чтобы добраться до двери, нужно было перелезать через нее. Однажды к ней в гости приехали обе сестры, и все трое ложились поперек ложа и часами болтали и хохотали на нем.

Как бы ей хотелось, чтобы они сейчас были рядом с ней! Тогда она чувствовала бы себя в полной безопасности.

Три недели назад она летала в Нью-Йорк к Мадди и чуть было не рассказала ей об этих письмах. Ей очень хотелось поделиться с сестрой своими проблемами, попросить у нее совета, но Мадди была очень занята, ей явно было не до того. И она имела на это право, напомнила себе Шантел, садясь на кровати и потягиваясь. Вот-вот должна была состояться премьер ее пьесы, и к тому же все мысли Мадди были заняты человеком, который помог ей поставить эту пьесу. Впрочем, все к лучшему, подумала Шантел, улыбаясь. Пьеса имела громкий успех, и Мадди занялась подготовкой к свадьбе.

Только бы он оказался хорошим мужем, подумала Шантел, почувствовав, что в ней воскресло ее прежнее покровительственное отношение к сестре. Одна сестра уже прошла через неудачный брак. Если и с Мадди произойдет то же самое, она этого не перенесет.

У Мадди все будет хорошо, успокоила себя Шантел. Как и у Эбби сейчас. Они обе нашли себе хороших мужей в самое подходящее время. Теперь одна ее сестра готовится к свадьбе, а другая — собирается стать матерью третьего ребенка. Так что нечего портить им жизнь. Кроме того, она была старшей сестрой, пусть даже на несколько минут. Поэтому Шантел считала, что должна быть самой сильной из них. Конечно, если что-нибудь случится, они сразу же придут ей на помощь, как и она поспешит к ним. Но все-таки она самая старшая. Они уже многое пережили. Шантел сидела в центре своей роскошной кровати и оглядывала спальню, которая была больше всей ее первой квартирки в Калифорнии. Почему же кажется, что ей предстоит еще многое пережить?

Впрочем, философствовать некогда. Сделав погромче музыку, она спрыгнула с кровати и стала готовиться к новому дню на съемочной площадке.

Квин не привык подниматься до зари. Ночью он любил развлекаться и на рассвете еще только укладывался в постель, а не вставал с нее. Не то чтобы он не ценил рассвет в Лос-Анджелесе, просто ему нравилось, когда небо светлело для него после бурно проведенной ночи.

Он ехал по городу под розовато-лиловым небом, изредка бросая пренебрежительные взгляды на людей, занимавшихся бегом. Модные костюмы, в которых они бегали, были ему не по вкусу. Если он хотел повысить свой тонус‚ то шел тренироваться. И не в какой-нибудь фитнес со стенами, выкрашенными в пастельные тона, где занимались под классическую музыку, а в настоящий спортзал. Здесь не увидишь модных одежек, зато рекой льется здоровый пот, как и слова из трех букв. Это истинно мужской мир и никто здесь не пьет фраппе с морковным соком. Такая женщина, как Шантел О’Харли, не сунет туда своего носика, стоящего миллион долларов.

Квин поерзал на сиденье и выругался просто так, безо всякой причины. Он уже и помнил, когда в последний раз женщина заставляла его так неловко чувствовать себя. Весь облик Шантел был продуман таким образом, чтобы заставить мужчину корчиться от боли и страдать. И что самое мерзкое, она хорошо понимала это и в душе наслаждалась, Квин был уверен.

Но он не мог допустить, чтобы она заставила страдать его. Она платила ему за работу. Единственная вещь, о которой ему придется беспокоиться, это ее безопасность. Чек, который она ему выписала, обязывал его быть самым лучшим. Кроме того, содержание писем, которые она ему показала, его совершенно не беспокоило.

Квин вовсе не был сторонником женского движения. На его взгляд, между женщинами и мужчинами слишком много различий. В этом-то все и дело. Если женщину, работающую на стройке, шокируют свист и нескромные предложения, которыми сопровождают ее появление рабочие, то, по его мнению, ей нужно срочно искать другую работу. Ведь все делается просто ради развлечения. Но в письмах не было ни веселья, ни здоровых желаний. Да и Шантел вовсе не была ими шокирована. Кто-кто, а уж Квин хорошо знал, как выглядят по-настоящему испуганные люди.

Рано или поздно он найдет того, кто их пишет. Надо только набраться терпения. А тем временем он обеспечит Шантел круглосуточную защиту, за которую она ему платила. Но, вспомнив ее лицо, Квин понял, что для этого потребуется вся сила его воли. «Но ведь она у меня есть», — подумал он, пожав плечами. У эту минуту он подъехал к воротам дома несравненной Шантел. Впрочем, вполне возможно, что в столь ранний час она будет выглядеть как старая карга.

Он высунул руку из окна и нажал на кнопку.

— Да?

Квин нахмурился. Ее голос можно узнать даже по одному слову. Он не ожидал, что она сама ответит по интеркому.

— Это Доран, резко бросил он.

— А вы точны.

— За это вы мне и платите.

Ответа не последовало, но ворота медленно открылись. Квин въехал во двор и остановился, чтобы убедиться, что они закрылись.

При дневном свете он получше разглядел поместье и понял, что тот, кто непременно решит сюда попасть, легко перелезет через стену. Однажды в Афганистане они с товарищами забрались на отвесную скалу, не имея с собой ничего кроме веревки и крепких нервов.

Деревья, цветущие на лужайке, издавали сладкий аромат. Такие деревья без труда скроют того, кто захочет влезть в дом. Он собирался тщательно изучить систему сигнализации, хотя и понимал, что при желании и ее можно отключить.

Квин подъехал к самому крыльцу, а потом вышел из машины и облокотился на капот. Сюда не доносился шум дорожного движения. Слышалось только пение птиц. Он вытащил сигарету. Осмотревшись, увидел несколько прожекторов, около десятка ламп подсветки, скорее всего установленных для красоты, а вовсе не для безопасности. Посмотрев на часы, Квин решил обойти дом и проверить еще кое-что.

Назло Квину Шантел решила промариновать и его на улице, пока она одевается. При других обстоятельствах она пригласила бы его выпить чашечку кофе, пока не прибыл лимузин. Но она не желала с ним любезничать Она не спеша зачесала назад волосы, проверила содержимое своей сумки и написала записку горничной, в которой указала, что надо сделать. Когда снова зазвонил интерком, она поговорила с шофером лимузина и взяла свой текст. Повернувшись к двери, она чуть было не столкнулась с Квином. Он увидел, как шок, охвативший ее в первую минуту, превратился в гнев.