Ольга Тарасевич - Дотянуться до звезды, или Птица счастья в руке

Так, к чему я еще могла прикасаться? К ручке калитки – но ее я протру, когда приедет Юрик, не хочу лишний раз светиться возле этого дома. Но еще, кажется, была дверь, ведущая в бар – застекленную террасу. Вот там тоже надо прибраться.

Я вышла во двор, и… Если бы на моем плече не было сумки с фотоаппаратом, я бы точно завалилась в обморок. Хрупкость любимой недешевой для моих доходов игрушки здорово держала меня в тонусе.

И все-таки это было ужасно…

Труп продюсера Славы почему-то уже лежал на вымощенной светло-серой плиткой дорожке. И все вокруг было забрызгано кровью. Лицо у мужика отсутствовало начисто – кто-то искрошил его на мелкие кусочки. Такая же кровавая каша была в районе груди. И еще там торчало лезвие ножа, а рукоятка отсутствовала. Наверное, тот маньяк, который устроил весь этот кровавый кошмар, воткнул нож в кость и не смог извлечь его обратно.

Мелко-мелко трясутся ноги.

Не хватает воздуха.

Очень сильно кружится голова.

Внезапно в моей голове появляется мысль: а может, это уже Юрец приехал? Он у меня жутко умный. Понял, что произошло, и решил нашинковать виновника всех моих проблем, как капусту?

Но я сразу же понимаю, что это очень глупая мысль. Там, в подвале, ведь было два трупа, и при всех аналитических способностях не понять, кто из них жертва, кто преступник. К тому же в этой кровавой окрошке явно есть что-то ненормальное, а Юрец у меня пусть и простой парень, но все-таки он не псих.

Значит, в доме есть кто-то еще?

И он тут разгуливает совершенно свободно?

Один нож сломал и отправился на поиски другого?! Какой кошмар! Но меня это в принципе уже не очень удивляет. Это не студия звукозаписи, а филиал дурдома!

Однако все-таки мне здорово не по себе. Прямо мурашки по коже. Может, выбраться на улицу и подождать Юрика там?

– Держи!

Я дернулась и заорала, как сумасшедшая.

Рядом со мной, протягивая окровавленной рукой молоток, стояла высокая худая девушка, и я сразу поняла, кто это. Покойный Николас довольно правильно ее описал. Черные волосы, большая красивая грудь, кошачьи зеленые глаза.

Мне кажется, я даже вспомнила клип этой девицы – что-то про розы и слезы. Впрочем, я могла и с кем-то ее перепутать – и певицы, и их песни сегодня похожи, как сиамские близнецы. И если они не поют про розы и слезы – тогда в их репертуаре всенепременно должен иметься хит про кровь-любовь.

– Держи, не стесняйся! Наверное, тебе тоже хочется ему показать.

– Привет, Тузик, – я испуганно улыбнулась. – У тебя классный молоток, только он мне не нужен.

Несмотря на вроде бы миролюбивый тон, взгляд у девицы был совершенно безумным. Да и огромная кувалда в ее руках тоже как-то не способствовала обретению душевной гармонии.

– Я не Тузик! Этот кретин, – она кивнула на искрошенный труп продюсера, – называл меня Мурзиком. А тебя, значит, вообще Тузиком кликал, как собаку? Скотина! Сукин сын! Меня только вчера из больницы выпустили. Думала – приду и замочу гада. Не успела, его уже шлепнули. Так я его из подвала вытащила, там так тесно, не повернуться. Здесь удобнее, по кайфу. А хочешь ему молотком голову проломить? После того, как он со своими друзьями мне «троечку» сделали, я только об этом и мечтала! Думала, фиг он меня на порог пустит после того, как в «дурку» уложил. Боялась, что не смогу пройти внутрь и с ним как следует посчитаться. А тут так кстати калитка открыта. Только вот жаль, что ты решила мне помочь и замочила гада…

– Извини, что я ошиблась с твоим именем. – Облизнув пересохшие губы, я сделала шаг назад. – Нет, он меня вообще никак не называл. Ни Тузиком, ни Шариком. Я – фотограф, пришла к Славе по делу. И вот вижу, что он тут такой немножко непригодный для проведения переговоров лежит. Но, конечно, ты права. Если он так над тобой сексуально издевался, то голову ему проломить надо. Ты действуй, не стесняйся. А я, пожалуй, пойду.

– А какие у тебя с этим козлом переговоры должны были быть? Ты что, не певица?!

– Нет. Но ты не нервничай. Вообще-то я пою хорошо, – залепетала я, пятясь к калитке. – Я могу прямо сейчас тебе спеть, хочешь? Я никому не скажу, что тут случилось.

– Так это не ты?

– Что – не я?

– Это не ты Славку с Колькой шлепнула? Тебя эта сволочь жирная во все дырки не драла?

Наш разговор начинал мне нравиться все меньше и меньше. Лицо Мурзика напоминало наливающееся грозой небо и не предвещало ничего хорошего.

– Это не ты замочила Славку с Колькой?! А я думала, что вот нашлась наконец девочка, которая за всех нас отомстила. За то, как он, импотент паскудный, часами трахал и избивал, а кончить не мог. За то, как под приятелей своих подкладывал. За героин. За то, – по лицу Мурзика потекли черные струйки туши, – что обещал золотые горы, пластинки, пиар. И ни фига не сделал, попользовал и выбросил…

Мне стало жаль эту девушку. Но ее состояние все равно представлялось мне крайне опасным. Поэтому я не стала ей ничего объяснять, а, продолжая потихоньку приближаться к выходу, вдруг резко побежала к калитке.

Она открылась очень легко.

– Подожди! Ты куда? – заорала мне вслед Мурзик. – Так ты что, точно голову ему молотком разбить не хочешь? Ты подумай!

Но – счастье, счастье! – в этот же момент возле особняка резко притормозила старенькая «девятка» Юрика.

Я быстро плюхнулась на сиденье и скомандовала:

– Поехали отсюда!

– Слушай, там такая девка выскочила на дорогу, полный финиш! Вся в кровище и с кувалдой. Я пропустил что-то интересное в твоей жизни? – Юрец поддал газу, оторвал взгляд от зеркала заднего вида и сурово нахмурился: – Машка, колись, тебя пригласили сыграть главную роль в сериале «Кошмар на проспекте Вернадского»?

Несмотря на то, что меня еще всю трясло от недавнего стресса, я хихикнула:

– Да ладно тебе, Вернадского – никакая не улица Вязов. Самый центр, престижный район.

Какой тут кошмар, в этом районе жить по кайфу. «Газпром» лишь бы где офис строить не будет!

– Ты попросила меня срочно приехать для того, чтобы обсудить московский рынок недвижимости? – ледяным тоном поинтересовался Юрик. Но, покосившись на меня, взволнованно добавил: – А почему у тебя кровь на лице? Что случилось? И голос у тебя был, когда ты звонила, – я аж перепугался.

У меня кровь на лице?

Мама, мамочка, я за последние пару часов чуть дважды не погибла, у меня все лицо в крови…

Это может быть ссадина, ведь мерзкий продюсер с фальшивой челюстью разбил о мою голову стакан.

Это могут быть брызги его крови, попавшие на меня после выстрела.