Светлана Демидова - Девушки выбирают героев

Хорошо, что падать пришлось не свысока. Игорь только прикусил губу и слегка разодрал ладонь о торчащую из перил арматуру.

А дальше для Игоря Краевского потянулся сплошной «день сурка». Утром он кое-как отсиживал уроки. В школе Кристина по-прежнему смотрела мимо него. После занятий он метался по квартире в ожидании Кирьяновой, а потом они до сумасшедшего сердцебиения целовались среди картофельных очисток и кошек, пожирающих отвратительную тухлятину. Через неделю Игорь начал тяготиться обществом кошек, которые после трапезы считали своим долгом обтереть грязные бока об их с Кристиной ноги. Краевского стало раздражать, что его любовь пахнет отбросами, вместо того чтобы благоухать цветами. Он несколько раз предлагал Кристине пойти прогуляться или хотя бы спуститься к ним в квартиру.

– Нет… не хочу… – шептала она между поцелуями. – Хочу, чтобы рядом никого не было. Только ты и я…

– Тут полно мерзких кошек и людей с помойными ведрами, – убеждал он ее тоже между поцелуями. – А дома у меня никого…

– Могут прийти родители.

– Они приходят после шести.

– А вдруг придут раньше?

– У меня своя комната.

– Они могут туда зайти…

– И что? Разве мы делаем что-нибудь плохое?

– Им это не понравится, поверь мне на слово.

И все шло тем же чередом: школа, метание по квартире в ожидании Кристины, а потом поцелуи с привкусом помойки. Однажды Игорь не выдержал:

– Кристина! Я не могу больше так! Ты красивая, нежная, а здесь такое гадкое место. Мы насквозь пропитались запахом кошек и тухлятины. Я не хочу, чтобы наша любовь пахла гнилью!

– Ты понимаешь… – между поцелуями шептала она. – Это же очень романтично, когда необычная обстановка… Так еще ни у кого не было…

– Знаешь, – отстранился от нее Игорь, – пожалуй, и мне тоже такого не надо. Я тебя люблю и не хочу, чтобы чудный запах твоей кожи, твоих волос мешался со стухшей кошачьей едой!

– То есть ты, – Кристина ткнула ему в грудь перламутровым ноготком, – от меня отказываешься?

– Нет! Ну что ты! Ну как ты могла такое подумать! – зачастил Игорь. – Я просто хочу, чтобы мы поменяли место встреч… на какое-нибудь другое. Ну что плохого в моем желании?

– Ладно, я подумаю, – холодно сказала Кристина и, как всегда, быстро сбежала с лестницы.

Вечером того же дня, когда Игорь вдвоем с отцом на кухне пили чай, сын спросил:

– Пап, что ты можешь сказать… о женщине, которая… любит устраивать свидания у помойки?

– Это ты про Тосю, что ли?

Тосей прозывалась соседка Краевских по площадке, жуткая опустившаяся алкоголичка, которая побиралась по помойным бакам, отыскивая там бутылки, жестянки из-под пива и вообще все, что можно хоть как-то приспособить к хозяйству.

– Нет, не про Тосю, – досадливо поморщился Игорь. – Про другую… про нормальную женщину, которая почему-то хочет встречаться только у помойки – и все! Что ты про такую скажешь?

– Скажу, что не очень-то она и нормальная. Лечиться ей надо. А что? – Сергей отставил стакан с недопитым чаем и уставился сыну в глаза: – Тебе какая-то идиотка назначила свидание у помойки?

Игорь затравленно помотал головой, подавился чаем, закашлялся и ушел в свою комнату.

– Чего это ты тут кричал про какую-то помойку? – спросила Женя, войдя в кухню.

– Сядь, – встревоженным голосом сказал Сергей.

Женя торопливо присела на табуретку, с ужасом прошептав:

– Что случилось?

– По-моему, к нашему сыну вяжется какая-то сумасшедшая тетка. Может быть, даже Тося из сто двадцать первой квартиры!

– С чего ты взял? – охнула Женя.

– Он сам сказал… Представляешь, – Сергей понизил голос до шепота, – она назначает ему свидания, ты не поверишь, у помойки.

– У нашей? Во дворе?

– Откуда я знаю?

– Да ну, ерунда какая-то…

– Никакая не ерунда! Он сам меня спросил, как я отношусь к женщинам, которые назначают свидания у мусорных баков?

Женя с шумом выдохнула воздух и хрипло спросила:

– А ты?

– А что я мог ответить? – буркнул Сергей и нервно поскреб ногтем темное пятнышко на столешнице. – Естественно, я сказал, что у нее мозги набекрень.

– А он?

– А он… подавился и ушел…

– И что же теперь делать?

– Откуда я знаю!

Родители помолчали.

– Может быть, выследить их? – предложила Женя, с надеждой взглянув на мужа.

– И что дальше?

– Ну, не знаю… Может, ты дашь ей понять, что наш сын совсем еще мальчик…

– Я??? – изумился Сергей.

– А кто? Я, что ли? – с вызовом ответила Женя.

Хотя Сергей и согласился следить за Тосей из сто двадцать первой квартиры, Женя и сама бдительности не теряла. Если она слышала, как открывается Тосина дверь, тут же выскакивала на лестницу с миской со специально сохраненными для такого случая отходами. Тося, завидев Женю, всегда улыбалась ей синюшным ртом, в котором одна половина зубов отсутствовала, а другая половина была сильно разреженной и гниловатой, как плетень заброшенного деревенского дома. При виде этого рта Женя моментально успокаивалась и с легким сердцем опрокидывала свою миску в мусоропровод в полной уверенности, что заготовка впрок отходов ей больше никогда не понадобится. Ни один нормальный молодой человек, к которым она, разумеется, относила собственного сына, не может прельститься Тосиным ртом, щеками, изборожденными рытвинами разной глубины, длины и направления, и заплывшими глазами цвета снятой бульонной пены.

Уже дома, тщательно вымыв миску и поставив ее в сушилку, Женя каждый раз заново соображала, что в некоторых случаях (то есть когда очень уж приспичит) некоторые мужчины могут запросто пренебречь лицом, поскольку женские особи, помимо лиц, таят в себе еще очень много для них притягательного. Расстроив себя подобными мыслями, Женя опять доставала заветную миску, ставила ее в нижний шкафчик рядом с мусорным ведром и некоторые отходы снова намеренно бросала в нее.

Однажды за ужином Женя пригвоздила мужа к табурету метким вопросом:

– Ну что, ты выяснил, что у Тоси из сто двадцать первой квартиры с нашим сыном?

– Видишь ли, Женя… – начал Сергей, и она сразу поняла, что он ничего не выяснял. – Я несколько раз дополнительно и очень внимательно рассмотрел нашу Тосю и решил, что погорячился. У Игоря ничего не может быть с этой полубомжихой.

– Да? А почему же он спрашивал про помойку?

– Ну… кто ж его знает? – заерзал на табуретке Сергей. – В его переходном возрасте в голову вполне может лезть всякая ерунда.

– В переходном возрасте? – саркастически переспросила Женя. – Это в семнадцать-то лет?

– Вот именно! В семнадцать! В переходном возрасте от юности к… мужанию!