Анна и Сергей Литвиновы - Предмет вожделения № 1

– Как там с питанием?

Даже в таких, прямо скажем, экстремальных условиях Валерий Петрович умудрился подумать о пропитании.

– С голоду не помрешь, – заверила его Таня. – Правда, в самом поселке есть только палаточка, но там и кофе, и хлеб, и фрукты – в общем, на первое время хватит. А основную еду я тебе из города привезу.

По списку или по своему усмотрению.

– Но телефона, конечно, нет, – констатировал Валера.

– Обижаешь! – фыркнула Таня. – Полно там телефонов – по аппарату в каждой комнате. Шеф специально так сделал: сидит в зимнем саду или у камина и названивает нам в агентство, демонстрирует полный контроль.

– Да, роскошное лежбище. – Валера поднялся с лавочки. – Поехали.

Таня очень боялась, что когда отчим разместится в особняке, то вежливо отошлет ее прочь: езжай, мол, Танюшка, продолжай свое совещание – не буду тебе мешать. Но уезжать не хотелось, и она таскала Валеру по всем комнатам. Заставляла его любоваться видом на водохранилище, где на рейде дремали яхты. Водила в зимний сад и просила «проверить на прочность» плетеное кресло. Показывала, как включать водонагреватель.

Однако Валера конца экскурсии не дождался.

– Спасибо, Танюшка, хватит. Я сам во всем разберусь. А к тебе у меня есть еще одно поручение.

Танино сердце радостно трепыхнулось. Она успела подумать: «Во, как интересно! Когда на работе мне генеральный что-то поручает – я злюсь, хотя мне там и зарплату платят. А когда Валера о чем-то просит, наоборот, радуюсь…»

Отчим словно прочитал ее мысли, сказал:

– Кстати, напрасно радуешься.

И не удержался, добавил:

– По-моему, ты просто не понимаешь, насколько все это серьезно.

– Да понимаю я! – Таня постаралась, чтобы голос звучал максимально сосредоточенно. Но, видно, у нее не получилось. Потому что отчим продолжил:

– И, пока ты со мной, рискуешь не меньше, чем я.

– Ладно, Валерочка, не хмурься, – утешила его падчерица. – Мы им всем козью морду сделаем!

– Знаешь, Таня, – строго сказал экс-полковник. – Иногда мне кажется, что у тебя задержка…

Танино лицо вытянулось. А отчим закончил:

– ..Задержка в эмоциональном развитии. Ведешь себя как малый ребенок.

– Уж лучше как ребенок, чем как толстая клуша! – фыркнула Таня. – Ну, ладно. Говори, что у тебя за поручение.

– Найди мне Пашу Синичкина, – попросил тот. – И объясни ему, как сюда добираться. Пусть срочно приезжает.

– Может, просто позвонить ему? – предложила она.

– Нет. Я тебя прошу: никаких разговоров по телефону. Звоним друг другу, только если надо срочно договориться. И только из телефона-автомата. И говорим не больше тридцати секунд.

Таня нахмурилась:

– А ты не перестраховываешься? Неужели у них действительно такие неограниченные возможности?

– Надеюсь, что нет, – вздохнул Валера. – Но все равно: говорить о деле лучше лично. И Павлу скажи: по пути сюда пусть на всякий случай проверяется.

– Все сделаю, Валерочка, – заверила его Таня. – Все, как ты сказал.

– А сама сюда не показывайся, – приказал Валера. – Продукты мне будет Синичкин привозить.

– Да мне и самой некогда по всяким дачам разъезжать, – лицемерно заявила Таня.

Но возмущенно при этом подумала: «Ишь, чего захотел! Пашке он все расскажет, а я ни при чем?! Нет уж, Валерочка! Ты меня за простушку-то не держи!».

Таня Садовникова обожала Пашу Синичкина – бывшего опера, а ныне – частного детектива. Как было не любить высокого, мускулистого красавца – острого на язык и бесстрашного. Когда-то, лет пятнадцать назад, Пашка оказался любимым учеником Валерия Петровича. С тех пор он был ему чрезвычайно предан. А после нескольких дел, совместно раскрученных им с Татьяной, Паша стал предан и ей.

Имелся, правда, у Синичкина и недостаток. Единственный, но важный: недостаток извилин. Но, надо отдать ему должное, Павел никогда не корчил из себя Ниро Вульфа. Охотно соглашался на роль Арчи Гудвина.

Он лихо гонял на своей «девятке», указания выполнял четко и без самодеятельности. Большего от него никто не требовал.

"А уж если у Павла будет такой мозговой центр, как Валерочка (ну, и я, конечно), мы их всех разорвем.

В клочья", – самонадеянно думала Татьяна.

Она быстро и уверенно ехала по Ленинградскому шоссе, направляясь к Паше.

Синичкин проживал в самом что ни на есть центре – на Большой Дмитровке. Когда-то его квартира представляла собой ужасную, неухоженную коммуналку. Народу там было прописано, правда, меньше, чем в Вороньей слободке, но имелись, по законам жанра, и пьющий сосед, и вздорная соседка. Конечно, постоянно полыхали скандалы – как обычно, из-за всякой дряни: непотушенной лампочки в туалете или поздних возвращений с громким топотом по коридору.

Если бы Павел остался служить в «ментуре» – то, наверное, так и жил бы в своей Вороньей слободке до самой пенсии. Но работа частным детективом («Особенно с такими клиентами, как я», – важно думала Таня) плюс режим жесткой экономии (зачем такому красавцу дорогие костюмы – он и в потертых джинсах выглядит прекрасно) позволили Паше свою коммуналку расселить. Пьяница и вздорная соседка отправились в отдельные квартирешки на московских окраинах, а Синичкин пару лет промучился с капитальным ремонтом и теперь проживал на Большой Дмитровке настоящим «принцем на выданье». Сто квадратов личной жилплощади, свеженький паркет, шелковые обои в спальне и зеркальный потолок в ванной.

Таня позвонила Синичкину из автомата на «Маяковской». Выдала заранее заготовленный текст:

– Надо срочно увидеться. Я сейчас приеду.

Павел коротко бросил:

– Жду.

В глубине квартиры Тане почудился женский хохоток.

«Наверняка сейчас нарвусь на какую-нибудь Пашину цыпочку», – с неудовольствием подумала она.

Хотя что ей, собственно, злиться? Синичкин в свой законный выходной расслабляется с курочками. Подумаешь! Она-то на него какое имеет право?

Но все равно, когда Павел открыл дверь и Таня поняла, что он один, сердце радостно трепыхнулось.

Синичкин, увидев ее на пороге, просиял. Заулыбался, сжал в стальных объятиях:

– Ой, Татьяна, какими судьбами!

Она с удовольствием чмокнула Пашу в свежевыбритую, пахнущую хорошим лосьоном щеку. Улыбнулась:

– Ну, распугала я твоих девиц?

– Какие девицы? Один как перст! – фальшиво вздохнул Павел.

Но по легкому запаху духов в гостиной Таня определила: Пашина подружка ушла только что. Впрочем, еще раз: какое ей-то дело до его девиц?!

Она с удовольствием выпила кофе «а-ля Синичкин» – крепчайший напиток с большим количеством сахара. И, только сделав последний глоток, объявила: