Галина Романова - Ничто не вечно под луной

— Ну… Не знаю, что и сказать. — Ивана, кажется, все-таки заинтересовали ее слова. — На всякий случай присмотреть надо за парнем. Может, он нам и даст ключик к разгадке.

А то что-то и вправду слишком много неприятностей. И слышишь, Аля… Ты бы прощупала этих конкурентов. Осторожно так, ненавязчиво. Ну не мне тебя учить. И главное — осторожность! Береги себя, девочка моя.

Алевтина наклонилась и чмокнула пахнущую стерильной чистотой больницы щеку Ивана. Ее удивило, что за все время ее визита он ни разу не спросил о Лидии. Удивило и обрадовало одновременно, потому как врать ему она не могла, а сказать правду было и того хуже. И поэтому, когда, попридержав ее за руку, он пытливо уставился ей в глаза и со свойственными ему прежде жесткостью и силой спросил:

— Ну что глаза прячешь? Чую, сучка моя с катушек все-таки съехала?

Она не смогла ничего более придумать, как, обреченно качнув головой, выдохнуть:

— Да…

Глава 8

На удивление ласковое майское солнце вселяло в душу умиротворение и заставляло верить, что все плохое в жизни — это не что иное, как пыль под ногами, которую Сенька небрежно вздымал кроссовками, пересекая грунтовую дорогу. Мысли лениво перекатывались, не желая ворошить дурное и упорно продвигаясь в направлении будущего.

А оно ему виделось радужным. Верка родит сына. Пусть даже и дочь, все равно, лишь бы все обошлось нормально. Крыша над головой есть. Огород прокормит, если что…

При воспоминании про «если что» состояние безмятежной эйфории пошло на убыль.

И надо бы не думать об этом, да как можно?

Алька зубами скрипит. Верка опять же искоса посматривает. Бросить, что ли, все к чертовой матери? Взять вот так запросто и бросить!

А что?! Чем не выход из создавшегося положения? Плевать ему на их проблемы. Подумаешь, фирма терпит убытки!

Сенька фыркнул и качнул кудлатой головой. Она, эта их фирма, и раньше убытки терпела. Обворовывали друг друга кто только мог, не говоря о подпольном производстве наркоты, которое его покойный дружок развернул на широкую ногу. И ведь ничего, выкрутились. Так что же ему-то голову забивать?

Надо просто гордо повернуться и уйти, пока дело не зашло еще дальше…

От перспективы такого легкого избавления от проблем, черной тучей нависших над его бедной головой, Сенька вновь заметно повеселел. Он вышел к остановке и, дождавшись нужного ему номера автобуса, прыгнул на подножку. Решение посидеть в любимом баре пришло как-то само собой. Последнее время ему сильно не хватало чисто мужского общения, а там он надеялся встретить кого-нибудь из старых приятелей и за кружечкой-другой пивка предаться беспредметному разговору.

Бар «Колос» располагался в четырех остановках от Сенькиного дома. В это воскресное утро там было почти пусто. Трое длинноволосых парней у стойки, ошалевшая от похмелья девица за столиком у входа да четверо полупьяных мужичков, успевших к этому времени уставить почти всю площадь стола пустыми бутылками из-под пива.

Повнимательнее присмотревшись, Сенька узнал в одном из них бывшего охранника, работавшего пару лет назад в их фирме, и смело взял курс на их столик.

— Здорово, мужики!

Те скользнули по нему мутными глазами, молча кивнули и почти одновременно указали на пустующий стул.

— Ты давай водочки для начала, а то мы с тобой не на равных, — Андрей, так звали его знакомого, подвинул ему стакан с водкой и почему-то невесело хмыкнул.

— Водочки так водочки, — Семен не любил ломаться. Коли пришел сюда, так нечего из себя красну девку строить. Опрокинув в глотку водку, он поинтересовался:

— Давно сидите?

— Да нет… Часа два, — ответил другой мужик и, протянув раскрытую ладонь, представился:

— Василий.

— Мы, кстати, о тебе только что говорили… — ни с того ни с сего заявил Андрей. — И тут вдруг ты заходишь…

— А что обо мне говорить? Вот он я, весь на виду, — Сенька ухарски ударил себя кулаком в грудь, но исподволь насторожился. — Знаешь ведь, кто на скорый помин является, тот долго жить будет…

— Ой, вряд ли, — Андрей ехидно прищурился. — Вряд ли тебе, Сенька, жить долго придется…

— А что так? — Разговор начинал ему нравиться все меньше и меньше. — Ты, что ли, мне скорую кончину пророчишь?

— При чем тут я? Кто я? — Андрей вытянул ноги под столом, не заметив, что задел ими Сеньку. — Тебя сама судьба накажет…

— А за что хоть, можно поинтересоваться?

— Иуда ты, — веско заявил бывший охранник и еще раз повторил:

— Иуда!

— Объяснись, Андрюха, — Сенька недобро сверкнул глазами в его сторону и предостерег — остальных:

— А вы не дергайтесь. Это наш с ним базар. Так почему я иуда?

— А как называют тех, кто друзей предает?

— Я его не предавал, — Сенька мгновенно почувствовал, куда тот клонит. — Я рта не раскрыл. Ни на один вопрос ментам не ответил…

— А как насчет бабы его? — вкрадчиво поинтересовался Андрей. — Ее ты тоже не…

— Баба — это статья особая, и тебя она не касается… — Глухая злоба потихоньку начинала закипать у Сеньки внутри, норовя выплеснуться наружу. — — А говорят, что это она его замочила и дом потом подожгла, чтобы все следы, как говорится, в воду. Только тут не в воду, а в огонь получается. — Было заметно, что Андрей порядком захмелел, во всяком случае, объяснение подобной агрессивности с его стороны Сенька видел именно в этом. — Как Олега не стало, так все пошло под откос. Всю нашу смену выгнали со службы. А при чем мы были, а?! Ответь мне?! Вы бабки крутые гребли под себя, а нас с фирмы поперли! Не хреново получается, а?! Я уверен: будь жив Олег, он бы нас в обиду не дал!

— Я здесь ни при чем, — упрямо гнул свою линию Сенька, у которого пропало всякое желание и к общению, и к выпивке.

Но Андрей, казалось, его не слышит. Уставив остекленевшие глаза куда-то поверх его головы, он заплетающимся языком продолжил:

— Представляете, мужики, погибнуть от рук своей же бабы! Да она, Верка эта, всю дорогу была тише воды, ниже травы. Словно собачонка за Олегом бегала. Да и не удивительно — красоты был стервец киношной. Не то что ты, Сеня. Уж прости меня, дурака, но твои конопушки ни в какое сравнение не идут с его физиономией. Бабы на него, как пчелы на мед, липли. Да и Верка сама на него смотрела с обожанием. Что там могло произойти — ума не приложу?! А труп-то, слышь, Сеня, труп-то обгоревший, говорят, потом далеко от дома нашли. Как это объяснить? Он что, с пулей в груди и с ожогами полз еще с полкилометра? Ох, много загадок! Ох, много, мужики, скажу я вам!

Сенька молчал. И не потому, что ему нечего было сказать, а потому, что, скажи он хоть слово, сразу с головой себя выдаст. Еще не хватало, чтобы его в ревности заподозрили! Да к кому?! К полуистлевшему трупу! А о том, как этот самый труп оказался так далеко от дома, он и сам не раз задумывался. Черт его знает, что там произошло? Может, кто из современных дуроломов решил покуражиться.