Доброе имя - Александр Олегович Богданов
– Какова цена вопроса? – продолжил он после паузы совершенно спокойно, но и сухо.
– Почти полтора миллиона рублей.
– Я советую тебе поговорить с заведующей о том, какую самую нужную и полезную помощь ты можешь оказать им на пятьсот тысяч. Только не воображай, что это подачка! Ты эту сумму у меня выгрыз. Между прочим, ломать партнера по цене в твоем случае гораздо сложнее обычного. Вот и потренируйся, у нас все-таки бизнес, а не приют милосердия.
Сергей Аркадьевич понимал, как воспитывать сына.
На следующий день Лев позвонил Ларисе Тимофеевне с предложением обдумать, какие первоочередные потребности можно было бы оплатить из расчета пятисот тысяч рублей.
– Лев Сергеевич, мы рады любой помощи, а это очень большая сумма. Правда, рассчитывали на большую. Вы у нас один из немногих постоянных и крупных жертвователей. Кроме Вас особенно не на кого положиться.
Лариса Тимофеевна хвалила и одновременно пробуждала у Льва чувство вины, но делала это очень осторожно.
– Фармакологическая компания предлагала только позавчера лекарство со скидкой: пятьсот тридцать тысяч. Обычно они нам его за пятьсот восемьдесят предлагают, – она помолчала, – если, конечно, еще не продали. Цена очень хорошая. Лекарство это быстро расходится, – она опять замолчала, – Но ведь это уже больше пятисот тысяч. А еще хотелось бы новогодний праздник детям устроить. Как ни крути еще тысяч сорок, – Лариса Тимофеевна печально понизила голос.
Лев пытался придумать, как решить задачку с покупкой лекарства и подарков к новому году. Он вспомнил своего отца, и подтвердил себе, что не получит больше денег, чем сказал отец. Но тут в нем будто что-то включилось.
– Лариса Тимофеевна, а Вы можете дать мне телефон этой компании?
– Думаю, да. Это не секрет.
Лев набрал присланный заведующей телефонный номер, еще не зная, что он будет говорить, но уже предвкушая борьбу и победу. Он представил себя и фонд, сообщил, что у них один и тот же клиент, а именно гематологическое отделение. В связи с этим он хотел бы предложить совместную акцию: фонд оплачивает поставку лекарства в сумме пятьсот тысяч, другой равный взнос в виде лекарства делает фармкомпания, а еще они совместно устраивают новогодний праздник детям отделения. В ответ на это Лев готов к услугам со своей стороны. Голос на другом конце линии отвечал, что рад предложению, но просит время для его обдумывания. Через десять минут Льву перезвонил уже директор фармкомпании и с восторгом согласился с предложением Льва, причем отказываясь воспользоваться услугами с его стороны.
– Для нас большая честь участвовать в совместных проектах с Вами. Я даже думаю, что мы смогли бы поставить и другие лекарства, о которых с Ларисой Тимофеевной говорили. Просто поработать с фондом Соловейчика уже удача, а если нам в дальнейшем доведется работать вместе, то проще будет доверять друг другу.
Льва так и подмывало тут же позвонить Ларисе Тимофеевне и похвастаться. Но он удержался, а затем перевел решение и согласование деталей на своего секретаря и директора фонда.
Еще через два дня он позвонил заведующей и поинтересовался, как идет работа по закупке необходимого.
Лариса Тимофеевна была очень довольна и удивлялась, как быстро Лев Сергеевич сумел решить вопрос, который камнем висел на ее шее.
– А как дела у Веры? – спросил Лев.
Голос заведующей отделением сразу остыл.
– Ей хуже, ее перевели в реанимацию.
Лев, поднялся со своего кресла, толком не понимая, что предпринять.
– Я могу ее увидеть?
– Да, я проведу Вас.
– Я еду сейчас же.
Выпал первый снег, которому люди должны быть рады. Но дороги встали в мертвые пробки, и горожане в большинстве этот снег проклинали. Лев уже полтора часа не мог доехать до больницы. В одном месте он не выдержал:
– Леша, поезжай по тротуару!
– Лев Сергеевич, нам запрещают хамское вождение.
– Давай, говорю, я уже не могу!
– Это Ваше решение.
Леша вывел машину на тротуар и поехал. Большинство пешеходов расступились, но один пенсионер, то ли не слышал, то ли принципиально не желал уступать и шел посередине тротуара. Водитель осторожно посигналил, но пешеход не отреагировал.
– Придурок! Слушай, Алексей, бортани ты его!
– Лев Сергеевич, может быть, не надо, Ваш отец меня уволит. Вам тоже, наверно, достанется.
– Алексей! Меня слушай! – потеряв последнее терпение, закричал Лев.
Ширина тротуара не позволяла объехать пешехода ни с одной из сторон. Водитель вышел из машины и сильно оттолкнул пенсионера в сторону стены дома. Тот споткнулся и упал в свежевыпавший снег, освободив проезд.
В больницу Лев приехал уже когда смеркалось. Лариса Тимофеевна ждала его. Она проводила его в реанимацию и оставила с Верой наедине. Несколько минут они смотрели друг на друга молча. Это было очень долгое молчание, но ни Вере, ни Льву оно не было в тягость. Глядя друг другу в глаза, не отводя взгляда, они оба чувствовали, как голова кружится от чувства, названия которому они даже не могли подобрать. Лев опустился перед койкой на колени, а Вера стала гладить его по волосам – единственное, на что ей хватало сил.
– Я знала, что так будет. Зачем это тебе?
– Не говори! Ты поправишься! Папа говорит, что Бог любит меня, что он одарил меня без всяких моих заслуг. Значит, и тебя он мне оставит, иначе, все другое не имеет цены.
– Удивительно! Мне так мало осталось, а жизнь моя полна, как не может наполниться жизнь человека за сто лет. Только что я умирала и была одна. А теперь я просто живу и не могу надышаться счастьем. За минуту я прожила гораздо больше, чем можно прожить за сто лет. И еще интересно, что я все это знала заранее, когда только тебя увидела. Ты спросил, как я себя чувствую, а я подумала, почему он спросил, как все, ведь это же он!
Молодые люди улыбнулись друг другу.
– Как же ты себя чувствуешь?
– Я чувствую, что для того и жила, чтобы сейчас лежать в реанимации, а ты был рядом.
– Ты должна жить! Для меня должна!
– Да, я знаю. Для себя я уже прожила жизнь. Теперь я должна жить для тебя.
Не все в этом мире решают деньги, но все-таки лечение Веры с того момента, как Лев объявил отцу, что любит ее (а это случилось сразу после выхода его из палаты реанимации), стало гораздо более интенсивным. Врачи, правда, долго считали, что деньги на нее тратятся напрасно, поскольку не верили в счастливый исход, но
