Виктория Платова - После любви

Меня окликает бортовой компьютер.

Вернее, не меня, а Мерседес Торрес, ведь я сижу в ее машине.

Ничего вызывающего, о карманном джипе (на что я робко надеялась) и речи не идет, а красный «Рено»-кабриолет на фоне скромной тачки Мерседес смотрелся бы настоящим королем дороги. Поначалу я даже разочарована. Что толку от тонированных стекол, что толку от фар, скрытых металлом, когда сама машина представляет собой нечто невразумительное – с аэродинамической точки зрения. И с точки зрения дизайна тоже. «Альфа-Ромео», «Феррари», «Астон-Мартин», приземистый «Порш» – их черты можно найти в силуэте тачки Мерседес, но это лишь черты, не более. Впервые я не могу точно определить марку машины. С другой стороны, это соответствует образу.

Мерседес почти миф не похожа ни на кого, так почему ее машина должна быть одной из многих? Или одной из некоторых, так или иначе все равно образующих модельный ряд. А серийность противопоказана им обеим.

Если, конечно, речь не идет о серийных убийствах. Ха-ха.

Я нахожу тачку Мерседес совершенно случайно, хотя искала ее целенаправленно. Ключи – единственное, что у меня есть. Ключи и пульт от центрального замка с сигнализацией. Я разобралась в кнопках на нем довольно быстро, теперь осталось найти объект, на который они могут быть направлены. Мерседес, кем бы она ни была, явно дружит с техникой, что значительно расширяет поле деятельности кнопок. По моим предположениям одна из них должна зацепить тачку с расстояния метров десяти, а то и двадцати, если, конечно, тачка стоит в окрестностях авеню Фремье, а не где-нибудь в паркинге на другом конце города.

Хотя последнее – вряд ли возможно.

Мерседес не из тех, кто, поставив машину на стоянку, будет бить ноги, пешком добираясь до дома. «Не из тех», как мило! – я не имею ни малейшего понятия о Мерседес, я не знаю даже, как она выглядит, и вот, пожалуйста, уже делаю выводы о ее привычках.

Никакой стоянки поблизости нет. В Этом городе слишком мало места, здесь и без китайцев теснота. И слишком людно, и чересчур много домов, и чересчур много окон, к тому же окна – неестественно большие; еще днем меня это не раздражало. Сейчас – ранний вечер, сколько времени я провела в квартире Мерседес и потом – на лестничной площадке, болтая с Ширли?

Неизвестно.

Но можно предположить, что визит занял часа два-три, или четыре, или – пять, все дело в полутенях, полутонах. Этот город – город полутонов, в нем нет наивной ясности Эс-Суэйры, где день всегда был днем, а ночь – ночью: сумерки в Эс-Суэйре вещь настолько несущественная, что их легко можно сбросить со счетов. Но в Этом городе… такое ощущение, что в Этом городе сумерки длятся столько, сколько им вздумается. И будут длиться и длиться – целую вечность.

Вдоль тротуара припарковано несколько десятков машин, я прохожу мимо них, исподтишка щелкая кнопками на пульте: ни одна из четырехколесных тварей не отозвалась. Это – совсем не то, что я ожидала, это приводит меня в уныние, а затем – в ярость: мой план, такой четкий и ясный, неожиданно рушится. До сих пор мне везло, как будто сама Мерседес (пусть и не давая прямого ответа ни на один вопрос) направляла меня. Черт возьми!.. Если есть ключи – значит, должна быть и тачка! Должна быть, должна!..

Прочесав часть улицы справа от дома Мерседес, я возвращаюсь обратно и приступаю к прочесыванию левой части, непрерывно щелкая пультом.

Есть!..

Короткий рык свидетельствует: я попала в точку, и машина находится близко, совсем рядом. Но мне требуется приложить некоторые усилия, чтобы ее обнаружить. Она стоит в узком проеме между домом Мерседес и соседним многоквартирным монстром. Проем забран решеткой, за которой царит деревенский полумрак, и очертания машины лишь угадываются за густыми побегами плюща. Озираясь по сторонам (лишние свидетели ни к чему), я подхожу к решетке: как и следовало ожидать, она заперта. Воспользоваться ключом Ясина – что может быть проще!.. Сложность лишь в том, что на решетке нет замка.

Несколько минут уходит на то, чтобы сообразить: раз Мерседес так неравнодушна к изыскам технической мысли, значит, и решетка должна открываться автоматически, возможно – прямо с пульта дистанционного управления. Кнопок на пульте не три, как это обычно бывает, а четыре. Нажав нижнюю, я наконец-то слышу вожделенный щелчок, радующий меня не меньше, чем приглушенный голос самой тачки.

Решетка ползет вправо, и спустя мгновение я оказываюсь внутри, среди патриархальной тишины летнего вечера, не хватает только стрекота кузнечиков и шелеста стрекозиных крыльев.

Не «Альфа-Ромео», не «Феррари», не «Астон-Мартин»

Что-то среднее.

К тому же вместо четырех сидений в наличии имеются только два – Мерседес, привыкшая во всем полагаться на себя, не слишком жалует спутников. Один человек – вот тот максимум, который она могла бы выдержать рядом с собой.

А может быть, она гонщица? Женщина, рожденная для скорости, автобанов и Национального музея мотоциклов? И единственная из женщин, способная обставить старшего Шумахера и дать фору младшему. Это не кажется таким уж невероятным, время Шумахеров прошло, а время Мерседес вот-вот наступит.

Да-да, она помешана на скорости! ведь странный автомобиль, с которым я имею дело, – явно предназначен для автострад и испытательных полигонов. И к тому же лишенный недостатков и неудобств спортивной модели.

Он комфортен.

Я понимаю это сразу же, как только устраиваюсь на водительском сиденье. Его мягкая кожа (пахнущая так же, как и подголовник кресла в потайной комнате) обволакивает, расстояние до руля самое оптимальное, а ноги сразу же находят обе педали – газа и тормоза. Что же касается приборной панели… Кое-что в ней мне, безусловно, знакомо – спидометр, тахометр и прочие радости, но есть еще и небольшой плоский экранчик, чуть справа: он расположен над магнитолой и размерами походит на три сигаретные пачки, сложенные вместе. От гнезда в левом углу экранчика тянется провод, заканчивающийся небольшими наушниками со встроенным микрофоном.

Я тешу себя надеждой, что разберусь во всем по ходу движения. Ну, с Богом, Сашa!..

Надев наушники и сразу же почувствовав себя героиней космической саги о борьбе Межгалактического Совета с отщепенцами, Захватившими периферийные звездные скопления, я поворачиваю ключ в замке зажигания. Приборная панель вспыхивает изумрудно-зеленым с голубоватыми вкраплениями (берлинская лазурь – вот как называется этот цвет), а в наушниках раздаются первые такты джазовой композиции. Мерседес нравится джаз, ну кто бы сомневался! Я предпочла бы «Unforgettable» Ната Кинг Коула, но кому здесь интересно мое мнение?