Валентина Мельникова - Мой ласковый и нежный мент

– О, пожалуйста, пожалуйста, – почти в забытьи бормотала она, выгибаясь всем телом и подставляя грудь навстречу его пальцам. Они очутились в мире, где весь ее предыдущий, совсем незначительный опыт пасовал и терялся перед простой истиной: миром правит великий закон, основной закон жизни – любовь между мужчиной и женщиной!

Подчиняясь настойчивой мольбе, Денис осторожно снял с девушки тельняшку и прижался губами к обнаженной, набухшей и изнывающей от желания груди. Людмила снова едва не лишилась сознания от невероятного, никогда не испытанного ею восторга.

Она и не подозревала, сколько ласки и нежности скрывалось в этом большом и сильном мужчине, таком суровом и неприступном на вид. Он почти мурлыкал от наслаждения, когда поглаживал пальцами ее грудь и слегка постанывал, когда целовал ее. В нем нарастало и нарастало желание, которое передавалось Людмиле. И она чувствовала, что ей уже мало этих жадных губ, чтобы удовлетворить властный и неодолимый зов пробудившегося тела.

Дрожащими ладонями она охватила его лицо и мягко отстранилась. И когда Денис с недоумением посмотрел ей в глаза, молча взяла его за руку и направилась к спальне…

Глава 39

Стараясь не дышать, Людмила осторожно сползла с постели и встала, дрожа от слабости. Надо было поскорее уйти из комнаты, ведь стоило Денису открыть глаза, улыбнуться и протянуть к ней руки, как она опять забудет обо всем на свете. Вся дрожа, она подняла с пола тельняшку, стараясь не обращать внимания на разбросанную одежду Дениса, и натянула ее на голое тело.

Только утром, проснувшись в его объятиях, она наконец осознала, что натворила. Не в ее правилах было совершать подлости по отношению к другим людям. Лишь неожиданным безумием объяснялось то, что она улеглась в постель к чужому жениху. Еще неизвестно, как аукнется Денису, да и ей самой этот необдуманный поступок.

Она быстро огляделась по сторонам, пытаясь обнаружить в спальне следы женского присутствия: фотографии, белье, косметику… Ничего похожего не наблюдалось. Но ничто не доказывало и обратное. Надька была девкой аккуратной и где попало свои вещи не разбрасывала. Людмила на цыпочках прошла к двери, но на пороге остановилась и, не выдержав, оглянулась на спящего Дениса. Слегка нахмурив брови и закинув правую руку за голову, он спал в своей постели, еще хранившей тепло женщины, которую он с таким неистовством любил вчера вечером и ночью, и только под утро не выдержал, забылся сном, настолько крепким и спокойным, что не заметил даже, как она выскользнула из его объятий.

Сердце ее мучительно сжалось. Ведь она просто заставила его лечь с ней в постель, прекрасно понимая, что столь страстного натиска не выдержит ни один мужчина. Он самый что ни есть обыкновенный мужик, ничто человеческое ему не чуждо, в жилах у него течет кровь, а не малиновый сироп…

Людмила быстро сполоснула лицо, натянула выстиранные в бане и успевшие высохнуть колготки, потом туфли. Помедлила секунду и надела куртку Дениса, потому что не могла смотреть на свой плащ без содрогания.

На улице было пасмурно и зябко. Низкий туман стлался над травой, покрытой нежной бахромой инея. Пока она искала ключи, опять донельзя продрогла, но так и не нашла их. Точно злой рок помог ключам провалиться сквозь землю, и он же заставил ее лечь в постель с Барсуковым, чего, находясь в здравом уме, она ни за что бы себе не позволила.

Что ж, придется опять возвращаться в дом. Она вздохнула и закусила опухшую от ночных поцелуев губу. Непременно надо взять себя в руки. Что теперь себя ругать и предаваться мукам совести. Возвращаться надо, хотя она и не решила до сих пор, как себя вести и что сказать Денису, чтобы он поверил: она не подстроила эту эпопею с ключами и оказалась в его дворе по чистой случайности. И что она больше не желает его видеть и слышать... иначе навсегда пропишется в его постели.

Лениво потягиваясь, из конуры вылез Смелый.

И вдруг радостно завилял хвостом, припал на передние лапы и даже взвизгнул от счастья, когда она с явной опаской потрепала его за уши. Затем взобрался следом на крыльцо и даже поскреб деликатно лапой в закрытую перед его носом дверь. Пес просился в дом, но Людмила не знала, до каких пределов ему разрешено пользоваться гостеприимством хозяев.

Денис все еще спал. Не успела она раздеться, как послышался его голос. Он звал ее, и Людмиле показалось, что он встревожен. Она быстро вошла в спальню. Денис, счастливо улыбнувшись, вновь откинулся на подушки и сильно и со вкусом потянулся, отчего одеяло полностью сползло с него, обнажив крупное и красивое тело. И у нее опять перехватило дыхание. Она торопливо отвела взгляд, наклонилась и подняла с пола его одежду.

– Одевайся, бессовестный! – Людмила бросила ему джинсы, и в этот момент связка ключей вывалилась из кармана и со звоном упала на пол. Потеряв дар речи, она уставилась на вещественное доказательство вероломства своего любимого, из-за которого. обшарила руками чуть ли не гектар грязной травы.

Нагнулась, подняла злополучную связку и, глядя в упор на заливающегося смехом Дениса, медленно и с расстановкой произнесла:

– Ты жалкий и бессовестный мент! Надеюсь, без вранья и прочих хитростей объяснишь мне, наконец, про метаморфозы, которые происходят с моими ключами, и, главное, каким образом они оказались вдруг в твоих джинсах?

Денис хитро прищурился, и не успела она опомниться, как он соскочил с кровати. Его руки сомкнулись за ее спиной, а губы вновь прижались к ее губам. Мужские ладони, мягко скользнув по бедрам, опустились на ягодицы, и Денис плотно прижал ее к своему телу. Ни на мгновение не отрываясь от ее губ, он умудрялся шептать ее имя и то, как сильно хочет ее и как соскучился по ней.

Не больше, чем она сама хочет его, возражала Людмила про себя, не больше, чем она соскучилась по нему. При этом она не сознавала, что тоже шепчет эти слова вслух. Не сознавала до тех пор, пока Денис не подхватил ее на руки и не понес к кровати.

Он бережно опустил ее на постель, но не поцеловал, как она того ожидала, а прошептал задыхаясь:

– Сейчас я тебе докажу, что жалкий и бессовестный мент на самом деле самый ласковый и нежный милиционер.

И теперь уже без ласк и поцелуев он решительно и глубоко вошел в нее, а она только вскрикнула – облегченно и торжествующе.

– Денис, родной, – прошептала она, когда все кончилось, и вдруг, не в силах совладать с переполнявшими ее чувствами, разрыдалась тихо, почти беззвучно, уткнувшись лицом в его плечо.

– Ну что ты, что ты… Все хорошо, – ласково шептал он, осторожно снимая губами слезы с ее щек и ресниц. – Все уже позади, мы вместе, хотя ты этого не хотела…