Сандра Браун - Грязные игры

— Из автомата за углом. И как только поступило сообщение, я вышел на связь, сказал, что нахожусь рядом, и вызвался проверить сообщение о предполагаемом убийстве, — он ухмыльнулся. — Остальное ты знаешь.

— У тебя была прекрасная возможность убить и меня. Почему ты этого не сделал?

— Я опасался, боялся, что это разозлит парней из «Висты». Я не знал, может, у них есть на тебя особые виды, и будет не очень здорово, если я лишу их удовольствия. Оглядываясь назад, я понимаю, что должен был от тебя избавиться.

— Эти пять лет тянулись для меня очень долго, но тебе они должны были показаться настоящей пыткой — пока я жив, ты не можешь чувствовать себя в безопасности. Ты жутко боялся, что я все понял. Поэтому ты доставал меня, делая вид, что действуешь по поручению «Висты», и прекрасно зная, что я ничего не брал у Бэнди. Ты ведь ничего не нашел в задней комнате, так?

— Может, он и врал, — пожал плечами Родарт.

— Но ты до сих пор не с «Вистой». Вероятно, это их не впечатлило.

— Пока нет.

— Но ты надеешься, что, убив меня сейчас, добьешься их расположения?

— Это не повредит. Ты им не нравишься.

— А ты еще меньше.

— Посмотрим. — Он внезапно засмеялся: — Знаешь, что действительно смешно? Мне даже не пришлось ничего делать. Ты утопил себя своими руками. Трахал жену паралитика. Это низко, Буркетт. Даже для такого подонка, как ты. Вот только одна вещь, — сказал он, сделав сосредоточенное лицо, — за что эти полмиллиона? Он пытался откупиться от тебя?

Грифф молчал, не отрывая взгляда от Родарта.

— Не хочешь говорить? Ладно. В любом случае это неважно. — Он наклонился, небрежно поднял с земли пистолет, а затем повернулся и выстрелил прямо в грудь Мануэло.

Руис, не издав ни звука, упал в импровизированную могилу.

38

Грифф сдавленно вскрикнул и подался вперед.

— Ты убил его!

— Не я, Буркетт. Ты, — Родарт кинул пистолет в сторону открытой могилы, и тот упал в пыль. — Ты нашел парня. Кстати, напомни мне, чтобы я спросил у миссис Спикмен, как ты узнал об этом месте. В любом случае ты нашел здесь Руиса, заставил его вырыть собственную могилу и хладнокровно пристрелил из пистолета того полицейского, на которого ты напал. Чтобы Руис не мог свидетельствовать против тебя в деле об убийстве Фостера Спикмена.

Грифф все еще смотрел на то место, где несколько секунд назад стоял Мануэло. Потом посмотрел на пистолет, который лежал слишком далеко. Потом его взгляд вернулся к Родарту.

— Они узнают, что я не стрелял из пистолета, — он показал свои ладони.

— Выстрелишь. После того, как умрешь. Не волнуйся. Я сделаю так, что это будет выглядеть убедительно.

— Лаура знает правду.

— У меня есть способы переубедить ее, — подмигнул Родарт.

Забыв о чувстве самосохранения, Грифф бросился на него.

Родарт успел сделать два выстрела, прежде чем Грифф схватил запястье его руки, державшей пистолет, и резко вывернул. Вскрикнув от боли, Родарт выронил оружие.

Время расплаты, подумал Грифф, нанося удар по зубам детектива. Его левый кулак врезался в челюсть Родарта, и Грифф почувствовал, как рвется кожа. Но радость его была недолгой — боль каленым железом пронзила его левое плечо. И только тогда он понял, что одна из пуль Родарта попала в него. Но боль лишь усилила его ярость. Он безжалостно наносил удар за ударом.

Родарт сопротивлялся изо всех сил. Он ударил Гриффа ногой в живот, а когда тот попятился, отпрыгнул в сторону и нанес еще один удар по почкам. Угол был не совсем тот, и удар получился слабее, чем нужно, но у Гриффа все равно подогнулись колени.

Он смог устоять на ногах и рефлекторно ответил, угодив Родарту в бедро. Это замедлило движение детектива, и Грифф успел повернуться к нему, так что следующий удар пришелся не по почке, а по ребрам.

Они осыпали друг друга страшными ударами, пока Грифф не потерял чувство пространства и времени, а боль в руках стала сильнее, чем боль в раненом плече или в любом другом месте, куда приходились удары Родарта. Рот детектива превратился в настоящее месиво, и он все время сплевывал кровь. Его глаза стали безумными от ненависти. Грифф понимал, что Родарт будет драться, пока в живых не останется только один из них.

Совсем недавно Грифф подумал бы: Отлично. Я убью эту сволочь или он меня убьет — это не имеет особого значения. Но теперь он хотел жить. Он хотел жить долго, с Лаурой. И это заставляло его драться, даже когда силы покинули его и каждое движение давалось с огромным трудом.

Завывание полицейских сирен показалось ему чудесной музыкой. Звук доносился издалека, но быстро приближался. Облегчение для Гриффа, эти сирены привели Родарта в бешенство и, казалось, удвоили его силы и решимость.

Он оскалил свои окровавленные зубы и перешел в наступление. Грифф уклонился влево, затем вправо. Родарт очертя голову бросился вперед, споткнулся о глубокую колею, оставленную колесами трактора, и рухнул ничком на клубок колючей проволоки.

Он завывал, как привидение, не столько от боли, причиненной безжалостными колючками, сколько от ярости из-за своего поражения.

Грифф стоял и смотрел, как Родарт пытается освободиться, но его исступленные попытки сбросить проволоку запутывали ее еще больше. Колючки впивались в его одежду и тело.

Звук сирен был уже близко.

— Перестань! Все кончено, — крикнул Грифф Родарту.

— Пошел ты!

Каким-то чудом Родарту удалось перевернуться на спину, он был весь обмотан проволокой, колючки впились в его искаженное злобой лицо. Но он продолжал дергать руками и ногами. Он смог поднять колено, хотя его ступню крепко держала петля колючего капкана.

— Оставь, Родарт, — Грифф, задыхаясь, вытирал разбитый нос. — Ради бога.

Полицейские сирены были уже близко — на расстоянии не больше полумили. Грифф посмотрел на дорогу, надеясь увидеть полицейские машины. За ровным невспаханным полем он различил разноцветные вспышки. Через минуту или две…

— Попрощайся со своей задницей, десятый номер.

Родарт целился в него из маленького пистолета, и Грифф только теперь заметил кобуру под брюками у него на лодыжке. Кровь текла из многочисленных ран, но детектив, казалось, не замечал этого. Рука с пистолетом была поцарапана и кровоточила. Но палец твердо лежал на спусковом крючке, и рука, сжимавшая пистолет, не дрожала. Проволока, пересекавшая лицо, делала его еще более уродливым. Один край его рта был прижат, но он сумел растянуть губы в кривой улыбке.

Сознание Гриффа зафиксировало все это за долю секунды. Он понял, что это конец. Его последняя мысль была о Лауре.