Нина Соротокина - Фаворит императрицы

– Любят у нас на Руси красть, что плохо лежит, – согласилась Варвара Петровна. – Прямо страсть бесовская!

– Народ-то как рассуждает? Случись наводнение, стихия все приберет. А здесь можно к делу приспособить. Хоть бы и на дрова, – рассудительно сказал артиллерист, всеобщее воровство его мало волновало.

– И как же ваши ученики в голых помещениях – не бедствуют? – спросила сердобольная Клеопатра.

– Ни боже мой! Все починено, отремонтировано, спальные покои, учебные классы, рапирные… Классов много. Я веду курс фортификации и артиллерийского дела. Конечно, сообщаю ученикам, как фейерверки жечь, не без этого. Стараниями государыни нашей введены и общие предметы. Скажем, юный дворянин не имеет страсти к фортификации, стрельбе и геометрии. Он может, если сочтет полезным для себя, изучать юридическое дело, географию и даже историю.

– Хотела бы я учиться в этом корпусе, – задумчиво сказала Клеопатра.

– Ну ты… – Варвара Петровна от удивления не могла подобрать нужных слов, – ты как брякнешь! Это все равно, если б мужик о повивальной бабке мечтал! – Видя, что сказала лишнее, не положены девице такие разговоры, она вернулась к прерванному разговору. – Уж очень много в меншиковском дворце труб. Я помню, тогда еще выезжала. Глянешь в морозный день на дворцы-то, а из труб дым, как кошачьи хвосты, – торчком. Это же сколько дров надо, чтоб отопить этакую махину!

– На первом этаже – библиотека, – продолжал артиллерист: – Книги отличные, но что касаемо военных дел, скажем, строительства апрошей[36], то совсем ничего. И опять же – артиллерия. В каждой, приличной библиотеке должны быть книги по расчету полета ядра.

– А какие там книги?

– Так… По истории, французских авторов много, то есть романов. Есть и такие книги, в которых написано, как ткацкий станок устроен. Говорят, эта библиотека досталась фельдмаршалу Миниху по конфискации имущества одного опального дворянина. Вот фельдмаршал ее шляхетскому корпусу и презентовал. Молодым отрокам, знаете, романы тоже интересны!

В этот момент фортка окна вдруг раскрылась с лязганьем и в комнату ворвался ветер, принеся запах дождя, непогоды и тревоги. Клеопатра бросилась закрывать фортку, да не смогла достать. Кирилл Иванович кинулся ей на подмогу. Он с трудом водворил фортку в ее гнездо, запер шпингалет.

– Ветер дует, – сказал он с тревогой. – В городе прорицатель объявился…

– Знаем, знаем, – прервала его Варвара Петровна, – звать Игнатий. Ты, батюшка, уши не больно-то развешивай. Своим умом живи. Однако ветер-то какой холодный! И дождь, кажись, припустил. Шел бы ты, Кирилл Иванович, домой…

– Да, да, – засуетился артиллерист, – вы правы.

– Одно только слово, – торопливо сказала Клеопатра и смутилась, чувствуя, что краснеет. – У меня к вам вопрос! Вернее, просьба. Не могли бы вы взять для меня в шляхетской библиотеке книгу?

– Иль тебе своих мало? – удивилась Варвара Петровна. – Вон у Митьки целая полка. Читай – не хочу!

– Этой у нас нет. Я Плутарха хотела почитать по-немецки. Матвей говорил – отличная книга.

– А что именно Плутарха? – почтительно спросил артиллерист, он и не подозревал, что девица столь образованна.

– Все равно. Что будет, то и принесите. Она зеленая такая…

– Клеопатра, что ты плетешь? – не выдержала тетка. – При чем здесь цвет? И вообще, кто он, этот господин Плутарх?

– Древнегреческий писатель, – поторопился с ответом артиллерист. – Он «Жизнеописания» написал.

– Да разве это для девичьих мозгов? – удивилась Варвара Петровна. – И неприличная небось. Древние-то греки были язычники. Да и много ты в немецком понимаешь? Одна настырность! Когда принесешь книжку, то перво-наперво мне покажи, – обратилась она к артиллеристу.

Кирилл Иванович тихо светился. Это же надо – праздник какой! Клеопатра Николаевна изволили что-то пожелать, а ему, неприметному, выпала удача ее просьбу исполнить!

Сколько можно говорить о Плутархе на страницах этой повести? Мы уже, наверное, наскучили описанием безуспешных попыток завладеть этой книгой. Но скромный артиллерист только потому и появился на этих страницах, что судьбой ему было назначено укротить упрямый сюжет.

Упоминая фамилию Миниха, Кирилл Иванович не осознавал, конечно, важности этой фамилии применительно к слову «библиотека». Просто ему хотелось похвастаться перед двумя дамами своей новой службой, а фамилия фельдмаршала не только привносила значимость в его новую должность, но усиливала значение события, приобщая артиллериста к важным, государственным делам.

2

Хлопнувшая в гостиной фортка послужила первым сигналом – ветер задул с залива, и сразу упруго, настойчиво, словом, было отчего встревожиться. Вода, однако, не поднималась, город застыл в ожидании. Наводнения всегда несут в себе тайну. Этого ли не знать Варваре Петровне, которая жила здесь почти с основания города. Десять лет назад, в двадцатом, кажется, году, нет, в двадцать первом, страшная была осень! Западный ветер целую неделю дул, а вода из берегов вышла только на девятые сутки. Сильное тогда было наводнение, а уж ветер… Черепица с крыш летела, все окна повыбивало, корабли сорвало с якорей и мотало по городу, словно сухие листья.

Васильевский затопило первым. Варвара Петровна с людьми спасалась тогда на крыше, благо дом был только что отстроен, а сваи под него били под присмотром немецкого мастера, знатока своего дела. Дом выстоял, но мебель оказалась испорченной, вода каждый ящик песком набила, оставила после себя груды какой-то дряни и мусора, на кухню занесла вздутый труп овцы.

Кто-то взялся потом считать порчу в городе от наводнения, насчитали семь миллионов убытков! В двадцать шестом тоже большая вода пришла, после наводнения на Неве образовался остров, назвали его Буяном. Думали, долго он не простоит, размоет водой на следующий год. Ан нет, и по сию пору стоит. Нашелся ушлый господин и на том острове уже пеньковые склады построил, словно на материке ему места мало!

Их величество молодой государь Петр II от наводнений этих проклятых и сбежал в Москву. Видно, сильно напугала его северная стихия, если он решил навсегда утвердиться в старой столице. А государыня Анна, знать, отчаянная, ей осенние бури нипочем, вернула трон в Петербург.

Спали под завывание ветра, волны грохотали, душа то взмывала вверх, то ухала вниз в испуге. Поутру небо было грозным, все в нем ежеминутно менялось, солнце пыталось разметать ошметки тьмы, но не совладало, по горизонту так и осталась чернота. Потом, как водится, пошел дождь. Пелена воды за окнами скрыла от глаз город, по которому уже ходили солдаты, читали с барабанным боем указ: «Как вода зачнет прибывать, то весь рогатый скот и лошадей вести в лес и самим хорониться кто как может!» Словно люди сами не знают!