Индира Макдауэлл - Тадж-Махал. Роман о бессмертной любви

– Принеси мне нюхательную соль. Абуталиб тебя проводит…

Юноша поспешно вскочил:

– Пойдем, сестра.

Арджуманд не услышала доводы тетушки по поводу фиранги (знала их и без того), зато…

Только она ступила во внутреннюю галерею, ведущую к двери в зенан, как ее крепко взял за руку какой-то мужчина. Эти пальцы и этот голос она узнала бы из сотни тысяч других!

– Арджуманд…

– Хуррам! Ваше высочество… – опомнилась девушка.

– Тише, нас могут услышать.

Руки любимого увлекли ее в тень галереи, где намеренно не были зажжены светильники.

– Как я рад, что ты вернулась. Мы будем вместе, теперь у отца больше нет поводов отказывать.

Арджуманд прижала пальцы к его губам, заставляя замолчать. Разве сейчас важно, что сделает или скажет падишах? Они вместе хоть на эти несколько минут, несколько мгновений. Остальное потом, а о том, что будет позже, и думать не хотелось. Любимый голос, его дыхание рядом…

А Хуррам словно сошел с ума, он принялся целовать девушку, действуя все настойчивей. Арджуманд вдруг с ужасом вспомнила о загадочных духах, от которых мужчины теряют голову. Неужели и Хуррам тоже только из-за запаха?

– Хуррам…

Ее нежный голос словно окатил его холодной водой, принц опомнился, прижал Арджуманд к себе. Ее мягкие волосы так соблазнительно пахли сандаловым маслом.

– Арджуманд… я больше не позволю тебе никуда уехать. Мы не расстанемся и на день. Я люблю тебя, могу повторить это миллионы раз.

Им показалось, что пролетело мгновение, а Абуталиб уже позвал:

– Арджуманд, тетушка тебя ищет.

– Иду, – отозвалась девушка и зашептала любимому: – Я буду ждать столько, сколько понадобится, только не забывай меня. Они не смогут выдать меня замуж за другого.

Хуррам еще раз сжал ее пальцы:

– Я добьюсь от падишаха согласия на нашу свадьбу.

Мехрун-Нисса действительно ждала ее у паланкина. С интересом заглянув в раскрасневшееся лицо племянницы, поинтересовалась:

– Нюхательная соль помогла?

Арджуманд с трудом сдержала улыбку:

– Да, спасибо.

Но соперницы тоже не сидели сложа руки. Мехрун-Нисса могла распускать в зенане и Агре какие угодно слухи, свои лазутчики в окружении принца донесли Салихе о том, что Хуррам уже побывал в доме у Асаф-Хана вечером того дня, когда Мехрун-Нисса и ее племянница и падчерица вернулись из Бенгалии.

Рукия в Аджмере заболела и вернулась обратно не скоро, а вот Салиха приняла меры довольно быстро. Выждав приличествующие случаю три дня, она прислала посланца за Мехрун-Ниссой и Арджуманд от имени Ханзаде.

Увидев самого посланника через решетку, Мехрун-Нисса нахмурилась:

– Это Салиха Бегум, а не Ханзаде, ее евнух Хасан.

– Это опасно? Почему ты так хмуришься?

После встречи с Хуррамом Арджуманд любила весь мир и готова была улыбаться по любому поводу. Тетушка не была столь благодушна. Пытаясь выиграть время, она сказалась больной после долгого пути:

– Передай госпоже, что мы с Арджуманд и Ладили бесконечно благодарны за приглашение в зенан, но пока воздержимся. Больным опасно появляться там, где цветут такие розы…

Глядя вслед толстому, наряженному в сари Хасану, она вздохнула:

– Скорей бы вернулась Рукия…

Но и Салиха опасалась того же. На следующий день в доме Гияз-Бека был переполох – его решила посетить агачи! Служанки срочно разбрасывали лепестки роз, разбрызгивали розовую воду, убирали все, что могло хоть как-то оскорбить взгляд главной жены падишаха, Рауза Бегум низко кланялась…

Салиха разглядывала убранство дворца Итимад-уд-Даулы, удивленно качая головой, а несчастная Рауза уже прикидывала, чего лишится завтра. Драгоценную гостью пригласили присесть, принесли сладости и ласси, поинтересовались, не желает ли еще чего.

– А где ваша дочь Мехрун-Нисса?

Рауза знала, что Мехрун-Нисса прикидывается больной, потому горестно вздохнула:

– Возвращение из Бенгалии было тяжелым, они приболели…

– Но разве не их видел принц Хуррам в доме вашего сына Асаф-Хана?

Рауза Бегум показала, что не хуже дочери умеет владеть собой, она кивнула:

– Да, если принц был там, то мог заметить наш паланкин. Мехрун-Нисса возила мою внучку к ее отцу, но они переоценили свои силы, вернулись почти в горячке.

В этом была часть правды – почти в горячке вернулась Арджуманд, хотя причиной являлась любовь.

– Хм… я хотела бы поговорить с Мехрун-Ниссой, несмотря на ее болезнь. Проводите меня к ней.

– Стоит ли вам рисковать, ваше величество?

– Стоит! – жестко оборвала пожилую женщину молодая агачи.

Мехрун-Нисса едва успела броситься в постель и укрыться тонким шелковым покрывалом.

Салиха снова огляделась. Она чувствовала себя уверенно, два года в зенане не прошли даром.

– Ваше величество, простите, что не могу…

Салиха сделала царственный жест:

– Лежите, я вижу, что вы больны. А… вы всегда надеваете украшения, когда болеете? И нарядное сари тоже?

– Мы с племянницей намеревались отправиться в зенан по зову Ханзаде, она присылала евнуха, но вот…

– Это был мой евнух. Но если вы не смогли прийти, я сама посетила ваш дом.

– Мы очень рады и благодарны вам, ваше величество.

Они смотрели друг на друга и понимали, что предстоит схватка не на жизнь, а на смерть. Салиха своего не упустит и падишаха не отдаст. И принца тоже потому, что женитьба Хуррама на Арджуманд будет означать постоянное присутствие при дворе ее тетушки.

Теперь Мехрун-Нисса поняла, почему Джехангир противится женитьбе сына на внучке Итимад-уд-Даулы. Но пока не время показывать свое понимание, она опустила глаза, пусть агачи думает, что ее боятся.

Опасно недооценивать врага, особенно если тот умен и хитер. Мехрун-Нисса тут же за свою самоуверенность поплатилась.

– Вы намерены остаться в Агре? Я желаю, чтобы вы стали моей придворной дамой.

– Придворной дамой?

Салиха годилась Мехрун-Ниссе в дочери, но возраст в данном случае ничего не значил, потому, что у агачи помимо красоты оказалась звериная хватка. Мехрун-Ниссе оставалось надеяться только на свой ум.

– Да, придворной дамой. Нельзя, чтобы столь красивая, образованная и знатная женщина сидела в своем доме взаперти.

– Но я придворная дама королевы Салимы…

– Ах, вы так долго отсутствовали в своей дикой Бенгалии, что не знаете – королевы Салимы уже нет с нами, она в лучшем мире. А мы пока здесь. – Сладкий голос агачи вдруг стал предельно жестким: – И потому вы будете служить мне, а ваша племянница, как ее там… Арджуманд, второй жене принца Хуррама Акрабади Махал.

Салиха Бану поднялась, давая понять, что разговор окончен, и не менее жестко добавила:

– Как только выздоровеете, должны прийти в зенан. Завтра я пришлю своего лекаря, чтобы он ускорил выздоровление.