Наталья Матвеева - Аквамарин

— У меня в животе — бермудский треугольник. — вспомнив однажды сказанные им слова, тихо проговорила Лив, не глядя на него.

Джонни повернулся и внимательно уставился на нее. Лив чувствовала горячий и такой ясный взгляд игривых и обаятельных зеленых глаз, оценивающе и очень проницательно изучающий ее.

— Какие новости, Оливка? — тихо спросил он, и Лив поняла, что он имел ввиду. «Что с тобой? Могу я помочь? Я же вижу, тебе плохо!» — вот что, на самом деле, он говорил.

Лив пожала плечами.

— Трейшоун согласился помочь. Он и его люди приедут завтра. — начала Лив с нейтральной темы, все также не глядя на Джонни.

— Шикарно! — спокойно и почти без эмоций сказал Джонни. — Но это ведь хорошая новость, не думаю, что твой траур именно поэтому. Давай, Лив, не стесняйся, я же твой рыцарь, и тем более обещал скрасить все оттенки черного в твоей жизни. — уже более весело и игриво проговорил он, и Лив снова вздрогнула.

С ужасом и болью она подняла на него глаза, мечтая, чтобы это все было просто дурным сном и она не должна была говорить ему, что скоро все закончится…

— Джонни. — тихо произнесла она. — Я сделала выбор. Я уеду с Максом завтра. Просто… — как же ей было тяжело, она с трудом ворочала языком и мечтала провалиться в подвал этого дома, лишь бы его зеленые глаза не смотрели на нее так ясно и так пристально, считывая ее мысли и эмоции. — Я люблю…его… понимаешь?..

Воцарилась тишина. Джонни молча смотрел на нее, и Лив вдруг поняла, что его энергетика больше не обволакивает ее. Он как будто отключился… И эта связь… связь между ними… сердце Лив сдавило от боли… как ужасно тяжело рвать по живому… А он так смотрит… Просто изучает, никакого осуждения… Но как будто она ему чужая…

— Да, понимаю, Лив. — вдруг спокойно, но как-то холодно и отрешенно проговорил он, и девушка вздрогнула от того, что не было привычного «Оливка»… — Значит, завтра мы увидимся в последний раз? Прости, отмечать не будем, я чертовски устал. — Джонни подхватил бутылку бурбона и, развернувшись, ушел, бросив через спину:

— Спокойной ночи, Лив.

Лив, Лив, опять Лив!!! Оливия вцепилась руками в свои волосы и, не замечая слез, градом льющихся по ее щекам, с болью потянула себя за них, пытаясь физической болью заглушить боль душевную, и все глубже и глубже проваливаясь в огромную черную дыру, сминающую ее со всех сторон и вызывающую в ней лишь ненависть к себе и ужасное страдание.

Глава 28

Этот день неумолимо наступил. Лив не спала всю ночь, как будто пытаясь насытиться присутствием Джонни в соседней комнате на много-много лет вперед, и утешала себя мыслью, что, возможно, он когда-нибудь прилетит к ним и они снова посмотрят какой-нибудь фильм и выпьют розового вина.

До вечера Джонни практически не разговаривал с ней, занимаясь подготовкой к важной встрече, проверяя и заряжая оружие и наполняя им заднее сиденье бронированного «Кадиллака».

Лив несколько раз пыталась заговорить с ним, но не решалась.

Дотянув до шести часов, она, наконец, собралась, одев черный, облегающий топ с красивым кружевом в зоне декольте, черную, кожаную куртку, черные, обтягивающие капри и сапоги до колена из элегантной кожи на высоком каблуке. Волосы Лив распустила и наложила на лицо вечерний макияж.

Когда она вошла в комнату, Джонни заряжал винтовку М16 и выглядел потрясающе в черной обтягивающей футболке, декоративно рваных джинсах и неизменных синих «найках». Его лицо было сосредоточено, но от этого не менее красиво, и зеленые глаза сияли предвкушением охоты, азартом и решительностью.

Лив с трудом вздохнула и тихо начала:

— Джонни… я хотела…

Он встал и строго посмотрел на нее. Нет ни тепла. Ни улыбки. Ни игривого взгляда. Только мужское превосходство и ледяная уверенность.

— Нет времени, Лив. Идем.

Лив замолчала. Она молчала половину дороги, иногда глядя на Джонни и мечтая вырвать хоть секундный, хоть мимолетный ответный взгляд… Но, нет. Джонни сосредоточенно вел машину, периодически разговаривая по телефону с Эйденом. И вот обрывок очередного серьезного разговора:

— …люди моего отца объедут сзади и зайдут с черного хода… Вы пойдете по левой стороне? По центру? Угу. Тогда я зайду справа. Угу. — и он отключился.

Лив пылала от боли и разрывалась от желания схватить его и потрясти… А эти слова… «я пойду справа» … «Я» … Значит, он не хочет, чтобы она шла с ним… Не выдержав своей боли и злости, Лив жестко проговорила:

— Тогда я пойду по левой стороне.

Джонни нахмурился и проговорил, глядя на дорогу:

— Ты о чем это? Мы идем вместе.

Лив развернулась к нему всем телом и воскликнула:

— Но я подумала, ты больше не захочешь, чтобы я за тобой таскалась!

Джонни ухмыльнулся.

— Что за глупости, Лив? Я в ЛЮБОМ СЛУЧАЕ ВСЕГДА буду защищать тебя. — с нажимом проговорил он, и Лив снова резануло болью и сокрушительным чувством вины.

— Джонни, пожалуйста, давай поговорим! Я знаю, ты злишься на меня и ты не представляешь, что я сейчас испытываю…

— Я не злюсь на тебя, Лив. — вдруг со вздохом прервал он ее. — И я уже говорил тебе, тут не о чем было думать! Ты любишь его и должна быть с ним. — он спокойно посмотрел на нее. — Я пытаюсь облегчить тебе отъезд, глупая. Если мы будем долго прощаться и лить слезы друг у друга на плече, тебе будет в десятки раз хуже, чем сейчас, поверь.

Лив трясло от сильной дрожи, она впивалась глазами в Джонни с ужасающей жадностью и, превозмогая боль, проговорила:

— Я не смогла найти причину, чтобы остаться, Джонни! Ради чего? Меня здесь никто не ждет и не любит так, как Макс! Или… Джонни. — требовательно посмотрела на него она. — Скажи мне правду!

Джонни на мгновение задумался, потом удивленно посмотрел на Лив:

— Я всегда говорю тебе правду, Лив.

И снова «Лив»!!! Как же ей хотелось закричать, разбить что-нибудь, наброситься на него с кулаками, чтобы «оживить» его, чтобы вернуть все обратно…

— Мы друзья??? — отчаянно спросила она, зная, что он поймет ее, он всегда понимал…

Джонни нахмурился и замолчал. Повисла странная пауза, за которую сердце Лив, казалось, перестало биться.

Он посмотрел на нее… странно… отчаянно… отталкивающе… но не как раньше…

— Да, друзья. И всегда ими будем. — жестко и холодно проговорил он.

Лив разозлилась так, что ее внутренние тормоза отправились гулять далеко и надолго. Все ее внутренности пылали, и она не знала, что сделает, если ей на пути попадутся люди Блейка или Уолша.

— Я тебя ненавижу, придурок, как же сильно я тебя ненавижу!!! — прошептала Лив, зная, что Джонни слышит ее и даже посмотрел на нее… она почувствовала, но не обернулась. Хватит с нее этой боли.