Чувствуй себя как хочешь - Холланд Саммер

– Брешешь, – вываливает челюсть вперед Джорри.

– Флоренс, это Джордан Скотт, мой однокурсник.

– Ой, да просто Джорри, – отмахивается тот. – Приятно познакомиться, если этот жук, конечно, меня не разыгрывает.

– Вы? – Та окидывает его взглядом. – Тоже искусствовед?

– Сам удивляюсь, надо было в сантехники идти, – гогочет Джорри. – Так, давайте к машине двигаться, чего здесь стоять.

Он оглядывает их обоих, подхватывает у Флоренс чемодан и ведет за собой к выходу. Смотря на его размашистую веселую походку, Джек вдруг чувствует себя дома.

Они видятся только здесь, да и контакт поддерживают от случая к случаю – давно уже окончили университет, у каждого своя жизнь. Но Джорри и другие старые приятели стали для него теми самыми людьми, которые помогают ощущать родным не только бабушкин дом, но и весь Манчестер.

Джек открывает Флоренс дверь потрепанного «Ниссана», пока Джорри задерживается около багажника.

– Так ты серьезно? – спрашивает он. – У тебя есть девушка?

– А у тебя – жена, но я же не удивляюсь, – отвечает Джек.

– Вот черт, а я такой на весь Пикадилли: «Факбой!»

– Не переживай, она прекрасно знает, кто я.

– Вот теперь ты прямо шокируешь, – вытягивается лицо Джорри. – Так что, к бабушке?

– Да. Спасибо, что встретил.

Опустившись на заднее сиденье рядом с Флоренс, Джек находит пальцами ее руку и мягко сжимает. Она отвечает на это движение, легко царапая его ладонь.

– Кстати, – произносит он, – знаешь, где работает Джорри?

– В зоопарке, – откликается тот.

Флоренс вопросительно поворачивается к Джеку.

– Серьезно?

– Это он так Салфордский музей называет. Джорри – специалист по викторианской эпохе.

Ее глаза становятся все больше, Флоренс бросает быстрый взгляд на того и снова поворачивается к Джеку.

– А у вас все искусствоведы такие?

– Это какие? – удивляется Джорри.

– Непохожие на наших.

– Флоренс – галеристка, – поясняет Джек. – У нее в Нью-Йорке галерея современного искусства. Так что мы тут все своего рода коллеги.

– Ничего себе, – присвистывает тот. – А сейчас из наших кто выставляется?

– Пока никого, – отвечает Флоренс. – Но если познакомимся, все может измениться.

– Фа… Джек, мы тут привезли Холмана Ханта[29]. Заедешь?

– Мы завтра собирались, – признается Джек. – Ты как насчет этого?

– Да хоть сегодня. Давай вещи оставим – и к нам. И бабушку прихватишь.

– Завтра, – смеется Джек. – Потерпи как-нибудь без меня.

Джорри все время бросает взгляд на Флоренс в зеркало заднего вида, а та с интересом и легкой улыбкой слушает их перепалку. Вскоре впереди виднеется родной район, и, когда «Ниссан» останавливается у бабушкиной двери, у Джека внутри появляется щемящее чувство.

Дверь бы подкрасить. За окнами виднеются растения – у бабушки, наверное, все подоконники заставлены, и уже полдома в горшках.

Джек не был здесь больше года, и тут не так много изменилось. Любопытная соседка высовывает нос из-за угла своего дома, а слева стоит новый «Форд» вместо прежнего «Воксхолла».

– Тогда завтра с утра жду звонка. – Джорри хлопает его по плечу и кивает Флоренс.

– Кстати, а почему ты называешь его папашей? – спрашивает она, когда тот уезжает.

– Он девчонкам на вечеринках держал волосы, а потом разносил домой на руках. Все его так называли. Если пьешь с папашей Джорри, не переживай – ты в порядке. Самого-то вообще не берет.

На одной из них он и женился.

– Я волнуюсь, – признается Флоренс, бросая взгляд на дом. – Вдруг я ей не понравлюсь?

– У тебя нет ни одного шанса. – Джек обнимает ее и целует в висок. – Ты уже нравишься мне.

Флоренс ни разу в жизни не была в Манчестере и до сих пор не знакома с бабушкой. У Джека миллион вопросов к Гэри, но он даже рад, что все вышло именно так. По крайней мере, ба вживую увидит Флоренс как его девушку.

Зря переживает. Джек не представляет, как она может кому-то не понравиться: элегантная, деликатная, красивая и такая настоящая.

– Пойдем, – подхватывает оба чемодана он, – чего нам бояться? Гэри ее уже подготовил.

Бабушка распахивает дверь после первого же стука: она словно ждала их с утра. Может, даже все эти месяцы.

– Привет, милый! – Она с улыбкой обнимает его и пропускает в дом. – А это и есть наша Флоренс?

– Здравствуйте, – неловко произносит та.

– Заходи, чего стоишь? Ох, ну какая красивая… Что ты только делаешь с этим бандитом? – притворно ворчит бабушка. – Проходи, проходи. Я вас с утра жду.

– А чем пахнет? – Джек откатывает чемоданы к стене. – Это что, пирог?

– Ну ты посмотри на него, еще даже не зашел, а уже пирог учуял, – смеется ба.

Джек снова чувствует себя мальчишкой: дома тепло и так привычно. Его наполняет тихое счастье: бабушка суетится на кухне, прямо как тогда, когда они с Гэри умудрялись нормально закончить год в школе.

Только теперь рядом с ним его любимая девушка. Перепуганная, но от этого не менее прекрасная.

– Устраивайся на диване, – предлагает Джек. – Ба, помощь нужна?

– А ты бездельничать приехал? – бодро отвечает та. – Иди ставь чайник.

Она разрезает пирог и торжественно несет его к столу, где Флоренс уже поднимается, чтобы принять. Джек не может не улыбнуться этой картине: кажется, бабушка сейчас даже счастливее, чем они оба.

– Да ты сиди спокойно, – командует она Флоренс. – Джек нам чай наведет, с пирогом попьем, познакомимся. Но какая же красивая, а.

Наконец чай готов, пирог разложен по тарелкам, и разговор тихо льется сам собой: бабушка рассказывает о книгах, Флоренс с интересом поддерживает тему, а Джек умолкает, наслаждаясь моментом абсолютного счастья.

Они ладят. Флоренс понемногу расслабляется, даже воодушевляется, когда бабушка спрашивает о ее работе. В любимых темных глазах снова загорается задорный огонек: в последние месяцы она все увереннее чувствует концепцию на кончиках пальцев.

– Знаешь, что о ее галерее написал один нью-йоркский критик? – говорит Джек бабушке. – Флоренс Мендоса становится громким голосом многих народов и помогает сохранить аутентичность этнических меньшинств.

– Очень хорошо, – кивает та и поворачивается к Флоренс. – Милая, а не переведешь, что он сейчас сказал?

– Говорит, у меня получается говорить о проблемах национальности, – смеется та.

– Нахватаются слов у себя в университетах, а потом ходят плюются ими, – морщится бабушка. – Так, а теперь хочу историю. Как вы двое оказались вместе?

Флоренс застывает, и Джек понимает, что этого она рассказать не может.

– Я за ней присматривал, – вмешивается он. – Когда они с Гэри расстались.

Не обращая внимания на резкий поворот головы Флоренс, он спокойно продолжает. Ба и так знает, что они раньше встречались.

– Ездил за ней везде, переживал, как она себя чувствует. Так и подружились. А уже потом оказалось, что мы – ты же сама говорила – подходим друг другу.

– Какая-то неинтересная история, – ворчливо заявляет бабушка. – Чувствую, врешь ты мне в глаза. И не краснеешь.

– Мы не сразу были вместе, – опустив глаза, произносит Флоренс. – Но правда много общались, прежде чем между нами появились чувства.

– А до этого вы, значит, не дружили? – с хитринкой спрашивает та.

– Мы-то? – Джек уже не знает, как снять повисшее напряжение. – Да мы друг друга на дух не переносили. Флоренс говорила, что я напыщенный павлин.

– Павлин? – восторженно переспрашивает ба. – Мой внук? Очень похоже. Вот, а ты мне тут про то, как дружили.

Флоренс нервно смотрит на них обоих по очереди, но бабушка спокойно делает глоток чая и продолжает:

– А знаешь, милая, я однажды слышала такие слова, навсегда запомнились. Иногда девушке нужно повстречаться с парнем только для того, чтобы он познакомил ее со своим братом.

Джек давится пирогом, у Флоренс округляются глаза, но бабушка лишь смеется и делает еще один глоток чая.