Жизнь №2 - Anne Dar
Зол? Шон и вдруг зол? Он никогда не был из тех, кто умеет по-настоящему злиться… Что же или кто мог его разозлить?.. С кем он говорил? Что случилось?
– По поводу вакцины Боффорта, – мои хаотичные мысли вновь прервал мягкий голос моего собеседника. – Ты правильно поступила, вколов себе всю дозу. Этот мир ничто не исправит, но, быть может, ты сможешь на него как-то повлиять, – он постарался улыбнуться, было видно, что ему неловко. – В конце концов, ты уже справилась… Смогла подарить Копполе такое счастье. Ваша встреча бесценна. Приходи к нам завтра на утренний чай. Пожалуйста, не отказывай, Коппола будет так счастлива, она слишком долго ждала…
– Хорошо, я приду… Конечно приду… – я заморгала. Теперь и мне становилось неловко. – Хорошего тебе вечера, Джимми. Я, пожалуй, пойду… Столько всего произошло, нужно всё обдумать.
– Да, конечно, – согласно кивнул Джимми и, уже мне в спину добросил: – Не забудь про утренний чай! Мы будем ждать! Я приготовлю лимонный пирог.
– Ты умеешь печь пироги? – обернувшись, я не сдержала усмешки.
– Гейлорд обожал пироги, так что я научился, – сверкнул счастливыми глазами мой двоюродный дядя. Интересно, какой была его мать, сестра моего отца? Можно будет расспросить его завтра… Но не сегодня. Сегодня мне нужно не столько переварить это всё, сколько отключиться, чтобы суметь переварить.
Была половина одиннадцатого часа ночи, когда я вошла в дом братьев Дарем. В гостиной горел тусклый свет, и у камина располагались Гранд с Бураном. Подойдя к ним, я села на кресло, стоящее поближе к Гранду.
– Рокки пришла?
– Не видел. Но Ронана здесь нет, так что, полагаю, они вдвоём наверху. Как всё прошло?
Я начала гладить подошедшего ко мне Бурана. Я не знала, что ответить на этот вопрос.
Моя родная бабка “избавилась” от меня… Мои приёмные родители подкупили работницу приюта, чтобы та не выдала моего местонахождения моим настоящим родителям… Имя Рашель досталось мне от родных родителей… Меня вырастили чужие люди… Они дали мне новое имя, свою фамилию… В итоге вся моя жизнь завертелась вокруг этих людей… Я вышла замуж за их племянника и таким образом навсегда осталась в лоне этой семьи… Выбрала не задумчивого Арми Боффорта, а веселого Геральта Армитиджа, гостившего в нашем доме каждый день… Уже состоя со мной в браке, мой избранник изменил мне. Эта измена закончилась непросто, повлекла рождение ребёнка, от которого у Геральта в итоге появилась внучка. Он создал свою родовую ветвь без меня, своей жены. И даже не рассказал. Не хватило смелости. Как и у его дяди с тётей, моих приёмных родителей, не хватило смелости рассказать мне правду о своих действиях. Получается, что своей ложью и трусостью Армитиджи скрутили всю мою жизнь: присвоившие меня себе чужие люди назвались моими родителями, после чего поспособствовали моему выходу замуж за их племянника, ставшего мне неверным мужем… Я воспитывала их внуков, племянников Геральта, как своих детей… Я отдала им всем – не своим родителям, неверному мужу, чужим детям – всю свою жизнь… Нет. Всё не может быть так плохо. Ну почему… Почему я не попыталась найти свои биологические корни раньше? Я ведь могла найти Копполу и застать в живых Гейлорда, и тогда… Тогда у воспитавших меня людей был бы шанс объясниться. Они правда подкупили работницу приюта? Или это ужасная клевета? Ведь в такое сложно поверить, чтобы безмерно любимые мной люди так поступили со мной. В такое страшно верить! И мне уже не у кого спросить – никого не осталось, кто мог бы оправдаться, все молча ушли со своими тайнами. Армитиджи умели хранить свои тайны, это безусловно… Меня украли? Мне изменили? Мою жизнь подменили? Воспитанные мной дети не мои…
В мыслях вдруг совершенно неожиданно всплыли совершенно дурацкие слова, сказанные мне старой женщиной, с которой когда-то давным-давно мне изменил тот, кто после целовал мои колени, говоря мне слова любви. Она сказала следующее: “Геральт был из благородной породы мужчин… Но дослушайте меня до конца и поймёте, что я уже сполна заплатила за то, как поступила с вашей прекрасной семьёй…”. Прекрасной… Она назвала нашу семью прекрасной… Вот только не было у меня семьи. Оказывается, никогда не было. Только муляж, до отказа набитый ложью. Всё моё окружение было ложным, чужим, ни капельки не родным – мной пользовались и пользовались, а когда я стала непригодна для использования, меня решили утилизировать. Вот и вся история моей жизни. Жалкая, страшная, горькая…
Я не заметила, в какой именно момент я расплакалась. Поняла, что плачу, когда Гранд вдруг обнял меня. Я позволила ему сделать это. Но ничего не почувствовала. Однако он продолжил обнимать… В конце концов я перестала плакать, хотя боль еще долго не унималась. Кажется, мою грудную клетку сжимало даже во сне, а может быть это просто лежащий рядом с моим новым телом и старой душой Гранд обнимал меня. Не знаю. Однако ночь была тяжелой. Таких ночей в моей прошлой жизни было всего две: первая ночь после потери Шона и первая ночь после потери Геральта. И как я не поняла, что этой ночью я теряю того, кого мне нельзя было терять так рано? Нет, я не поняла, пока не потеряла.
Глава 63
Утром у дома Уолтеров стояла карета скорой помощи. Не знаю, сколько она простояла незамеченной, однако Гранд заметил её перед завтраком: у меня не было настроения готовить, так что он с Рокки вызвались сделать для меня тосты с маслом.
Мы выбежали из дома все вчетвером. Еще не было и девяти часов утра, день был пасмурный, под ногами лежали бурые иголки хвои, серость и сепия перемешались, отчего в итоге картина получилась практически кинематографичной – я как будто видела себя со стороны, бегущей в компании внучки, являющейся моей ровесницей, и двух парней, фактически младших меня на пятьдесят лет, но биологически старших меня на целое десятилетие. Бред стал практически осязаем, когда я увидела, как люди в белых халатах грузят в карету скорой помощи чьё-то накрытое белой простыней тело… Увидев Джимми плачущим на крыльце дома, я поняла, кто именно накрыт простыней. Прежде чем мне успели сообщить имя погибшей, я затормозила так резко, что бурые хвойные иголки под моими ногами разлетелись
