Ирина Мельникова - Роман с Джульеттой

Алина сердито дернула плечом, пытаясь избавиться от его рук. Но Илья держал ее крепко. И она раздраженно посмотрела на него.

– Чего ты так печешься о Луганцеве?

– Пекусь, потому что он мой друг. Я вижу, что он не в себе. А в нашем положении это чревато. – Илья нахмурился. – Пожалуйста, не отталкивай его. Я застал конец передачи, но ты бы видела его лицо! Очень задумчивое лицо! А глаза как у теленка! Давно я его таким не видел! Лет двадцать, точно!

– Илья, не понимаю, зачем ты убеждаешь меня в каких-то чувствах Луганцева? Если ты хочешь через меня обрести над ним влияние, так у тебя и сейчас влияния выше крыши. Луганцев и без этих махинаций абсолютно тебе доверяет!

– Ну и дура ты, Алина, – Илья оттолкнул ее, – впрочем, как и все бабы! Везде видишь подводные камни.

– А свою любимую женщину ты тоже дурой считаешь? – сладко улыбнувшись, поинтересовалась Алина. – Или она – счастливое исключение!

– Тебе лучше знать, – буркнул Илья. – Догадываюсь, что она из той же породы, но справиться с ней можно, если ее подруга займется наконец более подходящими для женщины делами.

Алина хмыкнула и окинула его веселым взглядом.

– Кажется, я догадалась, кто эта подруга.

– Может, и догадалась. Только подруге пока не стоит об этом сообщать. Поняла, о чем я говорю?

– Естественно, ты ведь тоже ничего не рассказываешь мне о Луганцеве.

– Алина, – с угрозой посмотрел на нее Завьялов. – Тут другое дело…

Скрипнула дверь, и из ванной показалась голова, обмотанная полотенцем.

– Аля, – громким шепотом позвала ее Лида. – Можно я лягу?

– А, мастер шпагата! – обрадовался Илья. – С легким паром!

Лида испуганно ойкнула и скрылась за дверью.

– При чем тут шпагат? – Алина с подозрением посмотрела на Илью.

– Да ладно! Не бери в голову. К слову пришлось. – Илья вполне невинно посмотрел на нее. – Скажи лучше, ты мне поможешь?

– Посмотрим, – ответила уклончиво Алина. – Я…

Она замерла на полуслове, потому что в дверь постучали.

– Живо в постель! – прошипел Илья.

Алина, подхватив сапоги и как была в одежде, прыгнула в кровать и натянула одеяло до глаз.

– Очки! – Илья схватил с тумбочки очки. – Живо надень!

Трясущимися руками Алина попыталась натянуть очки, но они все время соскальзывали, и она прижала их пальцем к переносице.

Постучали еще раз, но уже не так уверенно.

Илья распахнул дверь.

– А-а-а! Это ваш работодатель, Елена Владимировна! – радостно возвестил он.

На пороге возник Луганцев.

– Простите, Елена Владимировна! – произнес он смущенно. – Зашел вас проведать и узнать, как ваше здоровье?

– Н-ничего, – прошептала Алина, – уже лучше. Завтра буду на ногах.

– Может, нужно вызвать врача? – продолжал допытываться Луганцев. – Или купить лекарство?

– Спасибо, все обошлось. И лекарство у меня есть. Вот Илья Сергеевич привез. Сейчас выпью и засну… – с трудом пролепетала Алина.

Очки все время сползали с носа. Она лихорадочно пыталась вернуть их на место, не замечая, что надевает их дужками вверх.

– Я рад. – Заложив руки в карманы и покачиваясь с пятки на носок, Луганцев окинул быстрым взглядом комнату и остановил его на Илье. – Ну что, брат милосердия? Пойдем, не будем мешать хозяйке комнаты! – И склонил голову в вежливом поклоне. – Спокойной ночи, Елена Владимировна! Не станем вас больше беспокоить.

– Приятных снов, – отозвалась она из-под одеяла. – Извините, что доставила вам много хлопот!

– Да ничего вы ему не доставили! – Илья развернул Луганцева лицом к двери и, подтолкнув его одной рукой к выходу, вторую сжал в кулак и показал его Алине. – Спите спокойно, Елена Владимировна. И не вставайте к завтраку. Мы завтра в восемь должны быть в аэропорту.

– Хорошо, – пробормотала Алина и, отбросив с раздражением непокорные очки, накрылась с головой одеялом. «Боже! – подумала она. – Когда это закончится?»

Луганцев и Илья вышли, плотно прикрыв за собой дверь. Алина стянула с лица одеяло, полежала несколько мгновений с закрытыми глазами. Что-то впилось в бок. Она чертыхнулась и вытащила из-под себя один сапог, затем второй и, размахнувшись, метнула их к порогу. Сев на кровати, ожесточенно потерла виски и крикнула:

– Лида! Выходи! Я сейчас загнусь от голода!

Осторожно приоткрылась дверь. Опять показалась голова в полотенце.

– Они ушли? – прошептала Лида.

– Как видишь, – Алина поднялась с постели. – Будь добра, принеси чего-нибудь поесть.

– А как же? – Племянница испуганно посмотрела на дверь кухни.

– Хозяева смылись! – Алина с трудом улыбнулась и подняла кулак вверх. – Даешь свободу домработницам! А также мяса и хлеба! И побольше!

Глава 16

Если ж ты находишь,Что слишком быстро победил меня, —Нахмурюсь я, скажу капризно: «Нет»,Чтоб ты молил. Иначе – ни за что!.. —

она обращалась к Ромео, но все время чувствовала его взгляд. Оттуда, из ложи, где он находился в компании двух средних лет джентльменов, холеных и подтянутых. Илья сидел за их спинами, но пару раз выходил из ложи, возвращался, трогал Луганцева за плечо и что-то ему говорил. Лицо Игоря Леонидовича было сосредоточенным и, как всегда на людях, непроницаемым. Но когда Илья отвлекал его, он недовольно морщился и даже в эти моменты не сводил взгляда со сцены. Его спутники изредка обменивались репликами, одобрительно кивали головами и аплодировали с не меньшим энтузиазмом, чем остальная публика.

Все это Алина заметила, когда стояла за кулисами, дожидаясь очередного выхода на сцену. Она с жадным любопытством наблюдала за Луганцевым. Во время сцен с ее участием он, видимо, неосознанно подавался вперед. А она впервые в жизни играла не для всех, а для него одного. Взрывы аплодисментов, восторженные лица в зале – все это было мимо, мимо… Он не аплодировал, но подавался вперед, лицо его принимало какое-то беспомощное выражение, руки сжимали барьер, и этим все было сказано…

Сегодня на сцене маленького уездного театра Алина превзошла саму себя. Она не играла, она жила этой ролью. Все ее чувства, стремления, восторг и непомерное счастье от того, что Луганцев все-таки пришел на премьеру, и породили тот взрыв небывалой искренности, ощущения чистоты и нежности, тот поток огня, который воспламенил и вместе с тем заворожил зал, заставив забиться в унисон даже самые черствые и равнодушные сердца.

Метания юной Джульетты, ее сомнения и страхи были и Алиниными страхами и сомнениями одновременно. Душа Алины жаждала счастья, она терзалась и тосковала в предчувствии любви, и расцвела, когда эта любовь пришла, как расцветает сад по весне, когда все наливается живительными соками, когда каждая травинка, каждый цветок тянутся к солнцу.