Нора Робертс - Игры ангелов

— Провел небольшое исследование. Дело в том, что сегодня я убил на этом болоте человека.

— Понятно.

— Видишь ту птицу? Зеленохвостый тауи.

Рис слегка хихикнула:

— Ты что, серьезно?

— Абсолютно. А пение — это, должно быть, жаворонок. — Вытащив из машины одеяло, он бросил его Рис: — Давай-ка, расстели.

— С какой стати ты притащил с собой одеяло?

— Одеяло нам нужно для того, чтобы сидеть на нем — пока мы будем пить вино (его я тоже прихватил). До заката еще час. Мы будем наслаждаться вином и смотреть, как солнце уходит за горизонт.

Удобно усевшись на одеяле, Рис удивленно взглянула на Броуди: оказывается, он прихватил не только вино. В их распоряжении были хлеб, сыр и красный виноград.

Недовольство и раздражение, терзавшие ее весь день, улетучились как по волшебству.

— С ума сойти. Я и не ожидала завершить этот день пикником.

— И правильно. Этот день мы завершим бурным сексом. Пока что у нас прелюдия.

— В любом случае мне нравится, — она взяла стакан с вином, глянула на раскинувшееся вокруг море красок. — И я еще переживала из-за отсутствия зелени.

Она оторвала виноградину, прожевала ее.

— Я была здорово рассержена. В принципе, она даже не виновата. Это я о Дебби Мардсон. Просто весь день я старалась уйти с головой в рутину, чтобы не замечать стука молотка, не думать о том, что случилось. И тут появилась она — давай присядем, давай поболтаем. Она считает, что мы с тобой хорошо смотримся вместе.

— Само собой. Ты красивая, хоть и нестандартная. Ну а я — чертовски привлекательный сукин сын.

Она метнула на него взор:

— Что значит нестандартная?

— Ты не относишься ни к одному из привычных типов красоток. У тебя весьма необычная внешность. Это-то и привлекает.

Они жевали хлеб с сыром, запивали все это вином и наблюдали за тем, как солнце опускается за пики гор, меняя их цвет с серебристого на огненно-красный.

— Это куда лучше, чем лавандовое масло, — заметила Рис. Наклонившись к Броуди, она легонько поцеловала его. — Спасибо тебе.

— Всегда пожалуйста, — ответил тот, прежде чем вернуть ей поцелуй.

25

Она выпила целых три стакана вина, отчего, должно быть, и чувствовала легкое головокружение. Во всяком случае, в тот момент, когда они вышли из машины, она навалилась на спину Броуди и стала покусывать его ухо.

Сам он ограничился всего одним стаканом. Так что не вино, а внезапная атака на его чувства заставила Броуди выронить ключи.

Она продолжала обнимать его, даже когда он наклонился, чтобы подобрать ключи.

— Ммм… Сильный мужчина.

— Тощая девица.

— Только не по сравнению с тем, что было. — Ее пальцы делали свое дело, и к тому моменту, когда Броуди открыл дверь, рубашка на нем уже была расстегнута.

— Отнеси меня в постель, — пальцы ее коснулись пуговицы на его джинсах.

В тот момент, когда он добрался до лестницы, она уже нежно покусывала ему шею.

Поднеся ее к постели, Броуди разжал руки, и Рис, взвизгнув от неожиданности, упала на одеяло. Его пальцы стремительно пробежали по пуговицам ее рубашки, и уже через мгновение эта самая рубашка валялась рядом с Рис. Губы его прижались к ее губам с таким неуемным пылом, что она задрожала, не в силах противостоять возбуждению.

— Боже, я не могу…

— Раньше надо было думать. — Быстро спустив вниз бретельки лифчика, он жадно приник к ее груди.

Взрыв чувств вырвался наружу невольным стоном. Руки Броуди скользили по ее бедрам, а губы ласкали сосок — пока он не почувствовал наконец, что она готова.

— Кричи, что хочешь, — шепнул он, сжимая ее руки. — Здесь тебя услышу только я.

И она кричала, не в силах противостоять тем ощущениям, которые дарили ей его язык, губы и руки. Ее саму поразили сила и необузданность этих криков.

Пальцы ее рук впивались в простыню, как если бы она хотела удержаться за нее. Дыхание вырывалось наружу с рыданиями, в которых сквозило крайнее удовольствие. Пошевелиться она не могла, прижатая к постели его телом. Однако ощущение полной беспомощности дарило ей — впервые за два года — не страх, но наслаждение.

Диапазон ее чувств менялся с невероятной быстротой — от нежных тонов к более острым, пока наслаждение не переросло в мучительную потребность. Прижавшись друг к другу, они катались по постели, сжигаемые общим огнем.

— А теперь держись, — шепнул он.

Погружение было таким стремительным, что по взрыву чувств напоминало землетрясение. В какой-то момент ей даже показалось, что она разлетится на куски.

Потом силы просто покинули ее. Руки безвольно упали по сторонам, тело и разум перестали цепляться за действительность. Даже вес его тела казался теперь совершенно несущественным, словно в какой-то момент они слились в единое целое. Если что и имело теперь значение, то это стук его сердца, бившегося в такт с ее собственным.

Когда он сдвинулся, Рис попыталась удержать его. Но Броуди перекатился на спину и остался лежать рядом. Все еще чувствуя головокружение, она прижалась к нему вплотную и так замерла.

Укрывшись в тени деревьев, он внимательно наблюдал за домом. Свет луны озарял окно спальни, где двигались два силуэта.

Для сна было слишком рано. Но не для секса. Что ж, он мог подождать. Терпение являлось залогом успеха, а в конце концов — и выживания.

На всякий случай он составил сразу несколько планов. Ведь предусмотрительность была столь же ценным качеством, как терпение.

Поначалу он рассчитывал напугать ее, сбить с толку. Но тут его надежды не оправдались. Она не сбежала из города. Напротив, еще энергичнее стала настаивать на своем. Тогда ему пришлось изменить свой замысел.

Когда в спальне загорелся свет, он не сдвинулся с места. Продолжал наблюдать.

Вот к окну, полностью обнаженная, подошла Рис. Она довольно потянулась, выражая этим жестом сексуальное удовлетворение.

Это зрелище не взволновало ему кровь. В конце концов, он пришел сюда не подсматривать. Вдобавок она вовсе не принадлежала к тому типу женщин, которые вызывали в нем желание. Слишком худенькая, слишком нервная. Ему были интересны совсем другие женщины.

Ее он рассматривал как препятствие. Или проект. Ему нравилось составлять проекты.

Вот она рассмеялась, что-то сказала. Он видел, как шевелится ее рот. Накинула на плечи рубашку. По тому, насколько та была велика, он сразу понял, что это рубашка Броуди.

Рис была уже у двери. Задержалась, что-то сказала и пошла дальше.

Нельзя было упускать такой удачный момент.