Энн Стюарт - Поцелуй шута

— И пока не вернулся аббат с подкреплением, — поспешно добавил брат Бэрт. — Он не тот человек, которого можно недооценивать.

— Я редко недооцениваю своих врагов, — сказал Николас. Он прихватил рукой алтарное покрывало, и Джулиана на одно мгновение испугалась, что он хочет сорвать его с себя. Она не собиралась отступать или отворачиваться, но, к счастью, он просто решил освободить брата Бэрта от его утомительных обязанностей.

— Проводите леди Джулиану в ее комнату, брат, — произнес он неожиданно теплым тоном. — Я и так уже нарушил ее сон. Для одной ночи вполне достаточно.

Монах опасливо посмотрел на него, но Николас, похоже, сам устал от своих игр и стоял сейчас совершенно спокойно, мрачно наблюдая за ними.

Джулиана рада была уйти. Она шла с гордо выпрямленной спиной, пытаясь не думать о своей малопристойной одежде. Конечно, тяжелая льняная рубаха была достаточно широкой, со множеством сборок, чтобы беспокоиться о том, что кто-то сможет разглядеть под ней ее тело, и все же Джулиана чувствовала себя почти голой. Она и брат Бэрт шли по коридору в тревожной тишине.

К тому времени, как они добрались до дверей ее комнаты, она уже больше не могла сдерживаться.

— Брат Бэрт, — начала она, задержавшись в дверях комнаты.

— Да, миледи?

Она не знала, как его спросить, но, к счастью, монах оказался достаточно мудрым и чутким человеком.

— Вам нечего бояться аббата, миледи. Мастеру Николасу ничего не угрожает. Бог обычно защищает простодушных и дураков.

Уж кем мастер Николас точно не был, так это простодушным дураком. Джулиана почти не сомневалась, что все, что он делал, имело свои причины, включая и последнюю сцену в часовне.

Но, собственно, какое ей до этого дело! Все, что ей требуется, это по прибытии в замок Фортэм держаться как можно дальше и от аббата, и от шута.

— И если вас беспокоит ваше общение с отцом Паулусом в будущем, то позвольте дать вам один маленький совет. Слушайте его со смиренным видом, никогда не спорьте, а в остальном — следуйте своему сердцу. У вас доброе сердце, миледи, это ясно с первого взгляда. Я уверен, что и шут это понял, неважно, в какие игры он при этом играет. Просто держитесь подальше от аббата, и все будет хорошо. Насколько я знаю отца Паулуса, он все свое внимание направит на графа и его новую жену. Он очень амбициозен и никогда не станет тратить время на тех, кто не обладает властью.

— Слава богу, что я не обладаю никакой властью, — прошептала Джулиана. — Спокойной ночи, брат Бэрт. И спасибо вам.

— Скорее уж доброе утро, миледи, — сказал он ласково.

Джулиана посмотрела в стрельчатые окна за спиной монаха и увидела светлеющее небо. Откуда-то издалека до нее долетели звуки церковного хора. Монастырь просыпался, новый день вступал в свои права. Ее новая жизнь продолжалась.

— И в самом деле, доброе утро, — сказала она, намереваясь сделать все от нее зависящее, чтобы утро и в самом деле стало добрым. Что ж, главное — не падать духом!

Когда несколько часов спустя Джулиана вышла во двор, здесь уже вовсю кипела жизнь. Мрачный аббат сидел верхом на осле, а рядом с ним, лучезарно улыбаясь, стоял брат Бэрт. Сэр Ричард нервно расхаживал взад и вперед, а Николаса нигде не было видно. Джулиана не увидела никакой лошади, на которой она могла бы ехать, и, смирившись со своей судьбой, в унынии направилась к паланкину.

— А вот и вы наконец, миледи, — сказал сэр Ричард сварливо. — Мы почти уже оставили надежду увидеть вас. Отец Паулус, могу я представить вам леди Джулиану Монкриф, дочь графини Фортэм? Это отец Паулус, настоятель аббатства Святой Евгелины.

В холодном свете утра аббат едва ли выглядел более приветливым. Он уставился на Джулиану, и его бесцветные глаза полыхнули безумным жаром.

— Я рад, что мне представилась возможность вернуть эту заблудшую овцу в ее стадо, — нараспев, торжественно произнес он.

Даже сэр Ричард растерялся от такого заявления.

— Но леди Джулиана вовсе не заблудшая овца, милорд аббат, — пробормотал он.

— Мы все заблудшие в глубине наших сердец, сэр Ричард, — отвечал священник. — Но я покажу леди Джулиане путь к искуплению и прощению.

«Боже милостивый! — подумала Джулиана. — Этого еще только мне и не хватало». Она поймала обеспокоенный взгляд брата Бэрта и вовремя вспомнила его совет. Поэтому она наклонила голову и с благочестивым видом потупила взгляд.

— С нетерпением жду ваших наставлений, отец Паулус, — тихо сказала она.

Она украдкой бросила на него взгляд, когда садилась в паланкин, но аббат уже не помнил о ней. Он был всецело занят сэром Ричардом.

Паланкин был пуст, и она попыталась себя убедить, что чувство, которое она при этом испытала, было именно облегчение, а вовсе не разочарование. Она до сих пор никак не могла выбросить из головы воспоминание о золотистой коже, о мускулистой груди и сильных крепких руках. Нет, нет… Она, конечно, будет только рада избавиться от своего надоедливого спутника.

Однако мгновением позже занавески раздвинулись и в паланкин ввалился шут. Они тронулись в путь еще до того, как Николас успел занять свое место, и он едва не потерял равновесие. В темноте зашторенного паланкина Джулиана едва смогла узнать его.

Сэр Ричард или кто-то еще сдержал свое слово. Мастер Николас был полностью обезврежен. Его дерзкий рот был заткнут кляпом, руки и ноги связаны кожаными ремнями. Ему завязали даже глаза! Его наглые, насмешливые глаза были завязаны полоской ткани.

Джулиана некоторое время молча смотрела на него. Он оделся, или его кто-то одел, но в вырезе туники было видно, как движется кожа в такт его спокойному плавному дыханию. Джулиана сказала себе, что должна быть благодарна тому, кто связал шута. В таком состоянии он не сможет ни докучать ей, ни раздражать своими разговорами в эти последние часы ее невеселого путешествия.

И, конечно же, он заслужил наказание за свое богохульство в часовне. Правда, она не вполне понимала, почему, раздевшись донага, он совершил кощунство, но раз аббат был в этом уверен, она не могла с ним спорить. Поэтому Джулиана откинулась на подушки и прислушивалась к негромкому гулу голосов за закрытыми занавесками, фырканью лошадей, стуку подков, приказав себе наслаждаться спокойным путешествием.

Она выдержала почти час, прежде чем опустилась на колени и потянулась к повязке на его глазах. Николас сидел, не двигаясь, и даже не вздрогнул, когда ее руки коснулись его прохладной кожи. Джулиана развязала узел, затянутый на голове, и отбросила повязку прочь.

Шут моргнул, поглядел на нее поверх кляпа, а затем вопросительно приподнял брови, вновь напомнив ей любопытного сокола.