Ольга Крючкова - Изумрудное лето

– Ох, чует мой сердце, что дядюшка твой с того света ещё удивит нас… – произнесла вдова.

Станислав с удивлением воззрился на свою пассию.

– Отчего у тебя такие мысли, душа моя?

– Не знаю… Возможно, предчувствие… – тихо произнесла Аделаида.

– Всё может быть… – вяло произнёс Станислав и тяжело вздохнул. – Скорей бы уж первое июня наступило, и Клебек огласил завещание. Тогда и станет ясно, что к чему. Но меня беспокоит …

– Что же? – встрепенулась Аделаида и прильнула к возлюбленному. – Поделись со мной…

Станислав снова тяжело вздохнул.

– А, сели дядюшка оставил мне совсем немного… Ты отвергнешь меня?..

Аделаида рассмеялась и поцеловала Станислава в щёку.

– Это зависит лишь от твоего поведения. Ты же знаешь, что я люблю тебя… Однако, сие не мешает тебе искать утехи на стороне…

Станислав заглянул в лицо женщины.

– С прошлым покончено навсегда. Для меня существуешь только ты… Верь мне…

Затем он крепко обнял Аделаиду и запечатлел на её устах страстный поцелуй.

…Экипаж госпожи Ригер-Артемьевой подбросило на очередном ухабе.

– Чёрт бы побрал это бездорожье! – выругалась она. – В России всегда были две беды: дураки и дороги!

– Точно так, моя дорогая… – подтвердил Василий Удальцов, привыкший соглашаться во всём со своей энергичной невестой.

– Если мне удастся заполучить Селиваново, то я уж наведу здесь порядок! – мечтала Эльза.

– Не сомневаюсь… – поддакнул Удальцов.

Наконец, вдалеке, показалась усадьба. Эльза выглянула из экипажа, внезапное волнение охватило её.

– Господи! – взмолилась она. – Сделай так, что бы всё это, – она обвела взором округу, – было моим! Иначе, где же справедливость?!

Василий решил предусмотрительно помолчать…

И вот экипажи остановились подле массивных ворот усадьбы. Никто не спешил отворить их. Мужчины, Василий и Станислав, покинули экипажи, дабы сообщить о своём прибытии управляющему.

– Воздух великолепный! Бодрит! – Не без удовольствия произнёс Удальцов.

– М-да… – вяло отреагировал Станислав и со всей силы тростью постучал в ворота.

Наконец за воротами послышался хриплый голос:

– Кого ещё там леший принёс?..

Отворилась боковая дверца, взору визитёров предстал помятый взлохмаченный мужик в замусоленной цветной рубахе.

– Чавось надобно, господа хорошие? – вопрошал он, прищурив правый глаз.

– Я – Станислав Сергеевич Селиванов, племянник вашего хозяина…

Мужик крякнул и с важным видом констатировал:

– Точно, похож! Вылитый барин в молодости! – А затем, почесав за ухом, добавил: – Токмо до первого числа ещё цельная неделя…

– Ты поменьше рассуждай! – прикрикнул на него Станислав.

– Вот-вот! – раздался женский голос – Эльза, не усидев в экипаже, решила вмешаться в разговор. – Волю взяли! Распустились без барина! Что угодно сказать можете! – возмущалась она.

От такого напора мужик попятился к воротам.

– Да я чё?.. Да я ничё… Токмо не серчайте, барыня… Сейчас ворота отворю и доложу управителю…

Наконец ворота скрипнули и отворились. Экипажи последовали на территорию усадьбы. Эльзе не терпелось прогуляться и осмотреть, как она считала, свои владения. Дом в русском готическом стиле и многочисленные хозяйственные постройки произвели на молодую особу должное впечатление. Не оставили они равнодушным и Станислава (хоть он и бывал в гостях у дядюшки) с Аделаидой. Станислав уже грешным делом подумал, что Эльза, незаконно рожденное дитя, не имеет право на всю эту красоту. А он – истинный наследник рода Селивановых! Внезапно в его душе всколыхнулось странное чувство к госпоже Ригер-Артемьевой…

– Давненько я здесь не был. – Заметил Станислав, пройдясь по внутреннему двору усадьбы. Всё выглядело ухоженным: клумбы благоухали цветами, вода в фонтане (в виде Дриады[15], прислонившейся к дереву) бодро журчала, кусты были подстрижены на европейский манер, дорожки посыпаны песком, дом аккуратно отштукатурен и побелен.

Эльза, не отставая от Станислава, также по-хозяйски оглядывала постройки и двор.

– Милости просим, господа, – произнёс управляющий поместьем. – Мне доложили о вашем приезде.

Гости, занятые созерцанием фонтана, резко обернулись. Перед ними стоял пожилой мужчина с пышной седой бородой, одетый на купеческий манер.

– Правда, нынче двадцать третье число… – не без укора заметил он. – И оглашение завещания состоится токмо первого июня.

– Никанор! – воскликнул Станислав. – Я узнал тебя, хоть прошло и немало лет со дня моего последнего визита к дяде.

Управляющий нахмурил лоб и вдруг лицо его просияло.

– Станислав Сергеевич! Вы ли это? Мальчонкой ещё приезжали с батюшкой вашим, Сергеем Дмитриевичем! Давно энто было…

– Давно, Никанор. Почитай уж десять лет прошло… – подтвердил Станислав.

– Да, сударь, быстро время летит… – согласился Никанор. – Я распоряжусь, дабы вам приготовили комнаты, и велю Глафире подавать обед. Небось, проголодались.

К своему вящему удивлению Эльза узнала, что из женской прислуги в усадьбе только сорокалетняя горничная Глафира, две кухарки, посудомойка и прачка. И с ужасом подумала, что каждое утро ей придётся одеваться и причёсываться самой. Мало того, перспектива самостоятельно разобрать вещи из двух огромных саквояжей, которые они привезла с собой, её вовсе не прельщала.

После скромного обеда Эльза поинтересовалась у Никанора: может ли она нанять себе горничную? Управляющий задумался и решил «одолжить» оную у соседа-помещика Муравина. Тот же узнав, что в Селиваново начали пребывать наследники, удивился их нетерпению, однако, в просьбе Никанору не отказал.

На следующее утро Эльза пробудилась чуть свет от странных звуков. Она встала с постели, накинула тёплый байковый халат и прислушалась… Из небольшой смежной комнатки раздавался раскатистый храп Василия.

– Никогда не думала, что он так храпит… Бог мой, и после свадьбы мне придётся делить с ним ложе! И слушать этот невыносимый храп.

Девушка запахнула халат поплотнее и потихоньку прошла в смежную комнату, где управляющий счёл нужным разместить Василия. Ведь тот считался женихом Эльзы, а отнюдь не мужем и потому следовало соблюдать нормы приличия.

Спать больше не хотелось, поэтому Эльза решила украдкой покинуть дом и пройтись по окрестностям. Она умылась водой из кувшина, стоявшего на туалетном столике, самостоятельно оделась, дабы не будить горничную и не создавать лишней суеты, набросила на плечи летнюю накидку-мантель и покинула дом.

Утренний свежий воздух бодрил. Эльза миновала ступенчатый спуск, ведший к каскаду прудов, и решила пройтись по готическому мостику, украшенному башенками, перекинутому через один из водоёмов. Невольно она залюбовалась здешним пейзажем и мечтательно прошептала: