Нора Робертс - Сокровище влюбленных

— Останки судна важны для истории, Бак, — заметил Рэй, потягивая пиво.

— Дерьмо. — Бак закурил одну из десятка сигарет своей ежедневной нормы. — Раньше мы разбивали корабль вдребезги, если иначе не могли добраться до сокровищ. Не говорю, что это правильно, но было очень весело.

— Мы не имеем права разрушать одно, чтобы добраться до другого, — тихо сказала Тейт.

Бак оглянулся на нее, ухмыльнулся.

— Посмотрим, девочка, как ты заговоришь, когда заразишься золотой лихорадкой. Что-то вдруг блеснет в песке. Монета, цепочка, медальон. Любая безделушка, которую давно умерший мужчина подарил своей давно умершей женщине… Вот она в твоей руке, точно такая, как в тот далекий день. И тогда ты думаешь только о том, как найти еще что-нибудь подобное.

Тейт подняла голову.

— Если вы найдете все сокровища «Изабеллы» или «Санта-Маргариты», вы все равно будете продолжать это дело?

— Я буду погружаться в море до самой смерти. Это все, что я умею. Все, чего хочу. Твой отец был таким же, Мэтью. Натыкался ли он на золото, возвращался ли с пушечным ядром, он все равно спускался снова. Смерть остановила его. Ничто другое не могло бы его остановить. — Бак уставился на свое пиво. — Он мечтал об «Изабелле». Все свои последние месяцы только и думал, где, когда и как найдет ее. Мы найдем колье в память о нем. Мы найдем «Проклятие Анжелики».

— Что? — Рэй нахмурился. — «Проклятие Анжелики»?

— Оно убило моего брата. Проклятое колдовство… Проклятая ведьма…

Мэтью наклонился и взял пустую бутылку из пальцев дяди.

— Его убил человек, Бак. Человек из плоти и крови. Никакого колдовства, никакого проклятия. — Он встал, поднял Бака на ноги. — Бак становится суеверным и слезливым, когда выпьет. Сейчас начнет рассказывать о Черной Бороде.

— Я видел призрак великого пирата, — промямлил Бак, глупо улыбаясь и близоруко таращась поверх соскользнувших на кончик носа очков. — Думаю, что видел. Помнишь, Мэтью?

— Еще бы не помнить. Завтра у нас нелегкий день, Бак. Пора домой.

— Помочь? — Рэй поднялся и с удивлением заметил, что сам нетвердо держится на ногах.

— Я справлюсь. Просто скину его в надувную лодку и перевезу. Спасибо за ужин, Мариан. Никогда в жизни не ел ничего подобного. — Мэтью взглянул на Тейт. — Будь готова на рассвете, детка. И будь готова к серьезной работе.

— Не сомневайся, я буду готова. — Несмотря на то что Мэт не просил о помощи, она подошла и поддержала Бака с другой стороны. — Идемте, Бак, пора спать.

— Ты милая девочка. — С хмельным восхищением Бак обнял ее. — Правда, Мэтью?

— Просто конфетка. Бак, я спущусь в лодку первым. Если промахнешься, я не стану тебя вылавливать.

Бак захихикал и, когда Мэт перемахнул через поручни, навалился всей тяжестью на Тейт.

— Мэтью шутит. Этот мальчик сразится за меня с десятком акул. Лэситеры не бросают друг друга в беде.

— Я знаю. — Тейт помогла Баку перебраться через перила. — Теперь держитесь. — Бак свалился в лодку, чуть не придавив Мэта, и Тейт не смогла подавить смешок. — Держитесь, Бак.

— Не волнуйтесь, детка. Не сделали еще ту лодку, в которую я не смог бы забраться.

Лодка угрожающе накренилась и зачерпнула бортом воду.

— Черт побери, ты перевернешь нас, Бак. Старый идиот! — Промокший до нитки, Мэт толкнул не менее мокрого старика на дно, и тот сразу же стал вычерпывать воду горстями.

— Ничего, мальчик. Я все вычерпаю.

— Просто сиди спокойно. — Мэтью взялся за весла и взглянул вверх на семейство Бомонтов. — Надо бы выбросить его в море.

— Спокойной ночи, Рэй. — Бак бодро замахал рукой. — Завтра будут золотые дублоны. Золото, и серебро, и сверкающие драгоценности. — Уронив голову на грудь, он тихо забормотал: — Нетронутый корабль, Мэтью. Всегда знал, что мы найдем его. Бомонты принесли нам удачу.

— Да. — Подведя лодку к борту «Морского дьявола», Мэтью с сомнением посмотрел на дядю. — Ты сможешь подняться, Бак?

— Конечно. Я ведь родился моряком, разве не так?

По счастливой случайности Баку удалось перебраться на палубу, не перевернув лодки. Когда Мэт присоединился к нему, он уже с энтузиазмом махал Бомонтам:

— Эй! На корабле! Полный порядок!

— Посмотрим, как ты запоешь утром, — проворчал Мэтью, волоча Бака в крохотную рубку.

— Они хорошие люди, Мэтью. Сначала я думал, что мы воспользуемся их снаряжением, а потом приберем к рукам львиную долю добычи. Мы с тобой могли бы спуститься ночью и припрятать самое ценное. Вряд ли они что-нибудь заметили бы.

— Может, и так, — согласился Мэтью, стаскивая с дяди мокрые штаны. — Я сам об этом подумывал. Ничего нет зазорного в том, чтобы обчистить любителей.

— И мы кое-кого обчистили, — хихикнул Бак. — Правда, не могу поступить так со стариной Рэем. Он мой друг. После смерти твоего отца у меня не было такого друга. А еще его прелестная жена и прелестная дочка. Нет. — Бак с сожалением покачал головой. — Невозможно обманывать симпатичных людей.

Мэтью в ответ только хмыкнул, не сводя глаз с подвесной койки. Даст бог, не придется затаскивать в нее Бака.

— Да. Я буду честен с Рэем. — Бак с трудом забрался в койку. — Я должен был рассказать им о «Проклятии Анжелики». Я много думал о нем, но никому никогда не рассказывал, кроме тебя.

— Не беспокойся.

— Может, лучше было бы не говорить им. Не хочу, чтобы с ними случилось несчастье.

Мэтью стянул с себя мокрые джинсы.

— С ними ничего плохого не случится.

— Помнишь, я показывал тебе рисунок? Золото, рубины, бриллианты. Неужели такая красота может приносить зло?

— Не может. — Мэтью стянул рубашку, швырнул ее на джинсы, затем снял с Бака очки. — Поспи, Бак.

— Столько лет прошло с тех пор, как сожгли ведьму, а люди все умирают. Как Джеймс.

Мэтью стиснул зубы.

— Не колье убило моего отца, а человек. Сайлас Ван Дайк.

— Ван Дайк, — сонно повторил Бак. — Мы не смогли это доказать.

— Достаточно знать.

— Это все проклятие. Проклятие колдуньи. Но мы победим ее, Мэтью. Мы с тобой победим ее, — пробормотал Бак и захрапел.

К черту проклятия, думал Мэтью. Он найдет амулет. Не успокоится, пока не найдет. А потом отомстит ублюдку, убившему его отца.

Мэтью устроился в дальнем конце палубы, где не так был слышен мощный храп Бака, закинул руки за голову. Он смотрел на луну, похожую на разрубленную пополам серебряную монету, на рассыпанные вокруг нее звезды, но видел толстую золотую цепь, усыпанную бриллиантами, и выгравированные на рубиновом кулоне имена обреченных влюбленных.

Мэт знал легенду так, как другие знают сказки, которые им в детстве читали на ночь. Женщину сожгли на костре за колдовство и убийство. Умирая, она прокляла всех, кто извлечет выгоду из ее смерти, и веками ее проклятие преследовало всех связанных с амулетом. Мэт готов был поверить в легенду, но бесценное колье и без всякого проклятия толкало бы алчных и похотливых на убийство.