Разведи меня - Инга Максимовская
– Иван Ильич. Это опять время. Доставка одежды займет…
– Плевать как ты это сделаешь. Арабам отнеси пожрать и выпить. Час не принципиален. Им я нужен, а не они мне. Чтобы через час эта… Мадемуазель выглядела прилично, а не как выпавшая из автобуса в час пик. А ты… – смотрю на ошалевшего воробья, вытаращившего свои и без того лупоглазые зенки. – Если понравишься мне в деле, принята на место пузатой.
– Ты… То есть вы… Это… В смысле в деле понравлюсь? Вы что? Вы мне предлагаете…
– Я дракон огнедышащий, дура, жрущий наглых очкастых, бесштанных баб на ужин. А трахать тебя. Кому такое в голову может прийти? – рычу я, и вправду, кажется пуская из глаз искры, и из носа дым. – Ты же хотела быть жертвой?
Я точно рехнулся. Тащить в свой офис хрен знает кого. Я точно офонарел. Она скалит свои идеальные зубы, и от этой ее скобки у меня в мозгу мутится и кажется накрывает панической атакой меня.
– Да пошли вы, знаете куда?
– Знаю, я пошел в кабинет. И еще, Ира, введи мадемуазель в курс дела. Как тебя зовут, кстати?
– Вас, – шипит нахальная мерзавка.
– Что?
– Вас. Мы на брудершафт не пили. Меня зовут Аргентина Дмитриевна Тихонова.
– Тина значит, – ухмыляюсь я. Мне от чего-то страшно нравится ее дразнить.
– Что? – в ее глазах мелькает странная искра страха.
– Тина, производное от вашего имени. Так вас зовут родные?
– У меня нет родных. И зовут меня Аргентина Дмитриевна. Это на будущее. Если оно у нас с вами получится. Запомните, а лучше запишите.
– Я запомню, – ухмыляюсь я, глядя ей прямо в глаза. – Через час в конференц-зале. Обманула, что знаешь языки, вылетишь пробкой, учти, Аргентина Дмитриевна. И еще, документы отдай вон ему, – киваю на амбала, замершего у двери словно чурбан.
– Это еще зачем? – напрягается девка, прижимая к груди свою дурацкую сумочку.
– Пробьешь девку по всем базам. Понял? Как там тебя?
– Жора, – бубнит охранник. – Понял, пробить девку.
Я разворачиваюсь резко. Чертов день, чертова сопливая идиотка в очках. Мне срочно нужно выпить и привести себя в порядок и свои мысли. Но я ведь абсолютно точно ее где-то видел. Хотя, я бы наверняка ее запомнил, слишком уж она странная. Бледная, блеклая, но…
Глава 9
Аргентина (Гена)
Знающие люди говорят, что если вам очень сильно везет, есть повод насторожиться, Вселенная обязательно наведет баланс. Хотя, чего мне терять, кроме весьма условной свободы и сомнительно счастливой жизни в рабстве у семейства Демьяновых?
Иван Ильич сидит так близко, что я чувствую исходящие от него волны яростного спокойствия. Да, и так бывает. Мне кажется он усталым и незаинтересованным. Ему скучно, это видно всем вокруг, как мне кажется.
Я читаю договор, вслух и с выражением, поддерживая амплуа деревенской дурочки. Смотрю в документы, будто боясь поднять глаза и посмотреть на окружающих. Шикарные очки, зря я на них грешила. Толстая оправа позволяет мне наблюдать за моей жертвой и его партнерами незаметно.
– Скажи им, что мне не нравятся пункты три, пять, и семь данного договора, – наконец перебивает меня Демьянов. И слава богу. У меня во рту пересохло так, что язык начал прилипать к небу. Хватаю со стола стакан, жадно глотаю воду, обливаюсь немного. Прекрасно, я же неуклюжая идиотина, и моя торопливость только это подтверждает.
– Я бы покатал тебя на своем верблюде, – скалится один из деловых гостей моего нового босса, надеюсь. Черноглазый, смуглый, красивый мужик, судя по всему не знающий отказа. Зубы у него крепкие, хоть проволоку перекусывай. Он опасный. И он видит меня, я это знаю точно. Меня настоящую. Прожигает взглядом, доставая до печенок. – Украду после встречи. Тебе понравится. Он у меня большой и горячий. Ты другая, ведь так?
Его гортанный голос звучит тихо и вкрадчиво. По моему телу бегут ледяные мурашки, похожие на иглы. Черт, только этого не хватало.
– Мне кажется, вы ошиблись, я терпеть не могу верблюдов, – из меня сейчас «лезет» Тина. Она бы сейчас просто послала этого черта туда, на чем он меня сейчас зовет покататься. – Предпочитаю абиссинских жеребцов. Но вы уже сказали, что у вас горбатый верблюд.
Черноглазый наливается злой краснотой, под смех своих двух соплеменников, обряженных в дорогущие костюмы. Черт, как быстро я умею заводить врагов, аж самой страшно.
– Ты, дикая пустынная кошка, – шипит навязчивый кавалер.
– Тогда вы должны знать, что эти хищники не приручаемы, – ухмыляюсь я и замечаю, с каким интересом следит за мной мой почти босс. Задумчиво трет переносицу кончиком длинного пальца. У него красивые руки – руки музыканта или хирурга.
– Что он говорит? – рык Демьянова приводит меня в подобие спокойствия. Спасибо, дорогая жертва, что не позволил мне показать себя во всей красе. А я ведь уже схватилась за стакан, горя желанием разбить его об голову горячего арабского мачо. – Ты что, подсадная? Черт, и как я сразу не догадался. Слишком гладко все. Вы меня решили кинуть? Скажи своим дружкам, что я такого не прощаю.
– Послушайте, он просто предложил меня на верблюде своем покатать, и напоить верблюжьим молоком, – распахиваю я глаза, наивно и восторженно. – Представляете? Как думаете, не будет наглостью, если я соглашусь. Мне очень нравятся корабли пустыни. И молоко… Вкусное оно, не знаете?
– О, боже. Как ты дожила до своих лет с такой наивной глупостью? – щурит глаза Иван Ильич. И сейчас в них злость совсем другого рода, чем была в начале встречи. И нос… крылья раздувает так, что кажется сейчас они разорвутся. Странный мужчина, непостижимый.
– А что? Послушайте, я…
– Скажи им, пусть проваливают к чертям своим, или кто там у них? И договором этим пусть подотрутся. Если они не уважают мои правила и моих сотрудниц, значит не уважают меня. И в этом случае, сотрудничества у нас не получится, – его голос спокоен, но я чувствую надвигающуюся бурю. Смотрю на сжавшиеся огромные кулаки, лежащие сейчас на столешнице и по моему телу проходит огненная волна странного возбуждения. Надо же. – А то я их покатаю прямо сейчас на верблюдах моих охранников.
– Я не ваша, это раз. И чего вы взъерепенились? Подумаешь, верблюды. Я вот раз на кобыле каталась. Правда потом болело все, и…
– Если ты сейчас не закроешь свой рот, Тина, я начну убивать, – хрипит Демьянов, как-то абсолютно безумно глядя на чертову скобку на моих зубах. Переборщила я с образом конечно. – И начну с кобылы.
– Во первых, Аргентина Дмитриевна, а во вторых… Слушайте, вы готовы отказаться от таких денег, только потому, что…
Он встает, больше не говоря ни слова и молча идет к выходу, давая понять всем вокруг, что сделки не будет и встреча закончена. И мне вот совсем не в жилу оставаться один на один с разозленными до состояния Шайтанов, черноглазыми красавцами, сейчас совсем не веселящимися. Они хотят мою голову на палке. И наверняка она бы уже болталась где-нибудь на заборе, будь их воля.
– Долго сидеть собираешься? Или ждешь, пока тебе все трое верблюдов покажут? – останавливается у самой двери Демьянов. – Скажи дяденькам аривидерчи и бегом за мной. Я страшно хочу есть. Кобылу бы проглотил.
– Аривидерчи, – пищу я, вскакивая с места, как заяц на пружине. – Вас проводят до выхода.
Успокаиваюсь только оказавшись в приемной великого и ужасного. Его помощницы нет на месте. И судя по тому, что нет и сумочки ее и верхней одежды, она уже ушла. Он молчит все время. Но спокоен, и даже кажется повеселел. Напевает, что-то под нос, про синего верблюда, вроде. Странный мужчина, непонятный и от того еще более интересный и страшный. Я не знаю, как с ним себя вести. Настроение его меняется, как морская погода.
– Где ты живешь? – ни с того ни с сего интересуется Демьянов.
– А вам зачем?
– Отвезу тебя домой.
– Не стоит,
