Жанна Аллан - Легенда озера Гранд

Скотта посмотрел на нее и отряхнулся. Она была права. Он искупался в озере. Рэйчел снова вытерла лицо.

— Ну, хватит. Или ты ведешь себя как следует, или я… — Что делают с непослушными щенками?

— Поставите его в угол? — поинтересовался Николас.

— Она этого не сделает. Она шутит. Вам ведь нравится Скотта, правда?

— Он мне нравится? Он самый незаконнорожденный, уродливый, дурно воспитанный, неисправимый мешок с собачьими костями, который я когда-либо видела.

Иен хихикнул.

— Видишь? Я же говорил, что он тебе нравится.

Николас разразился смехом.

У Рэйчел замерло сердце. Бормоча что-то себе под нос, она бросилась в дом. И только когда теплая вода из-под душа окатила ее, она позволила себе задуматься, что же происходит. Николас Бонелли диктатор — это одно. Николас Бонелли человек — это совсем другое. Когда он целовал ее вчера, она чувствовала физическое влечение, но не опасалась, что он ей понравится.

Рэйчел выдавила жидкое мыло на губку. Кто бы мог подумать, что светящиеся весельем карие глаза и смеющийся рот могут так волновать? Волновать? Рэйчел фыркнула. Когда этот высокий, темноволосый, наделенный суровой красотой, со шрамами и ранами детектив смеялся, он превращался в самого сексуального мужчину, которого она когда-либо видела.

В ее планы не входило физическое влечение к Николасу. Она сердито намылила волосы. И чтобы он ей нравился — тоже. Она хотела, чтобы Николас Бонелли восстановил честное имя ее отца. И вовсе не хотела попадать под его неотразимое мужское обаяние.

Ей это не нужно. Она отказывалась стать еще одним именем в списке его побед. К какой категории он отнес бы ее? Рэйчел, она же Куколка, хорошо умеет искать пропавших собак? Нет, она точно знает, что бы он сказал про нее. Боится воды. Или иначе: средство, при помощи которого его семья временно удалила его из дома и офиса. А когда она с ним покончит, то будет внесена в самый черный из списков. Рэйчел Стюарт, дочь Марвина Стюарта.

— Вы не упомянули, что Марвин Стюарт был вашим отцом.

Рэйчел отложила сандвич, аппетит у нее пропал.

— А должна была? — осторожно спросила она.

— Не обязательно. — Николас опередил ее объяснения. — Вы взялись ухаживать за мной просто потому, что вам нужны деньги. Но деньгами не объяснишь вашу дружбу с Дайаной.

Когда Рэйчел познакомилась с Дайаной Эддисон, она понятия не имела, что ее девичья фамилия Бонелли.

— Дайана что-нибудь говорила вам о моем отце? — спросил Николас. Рэйчел покачала головой. — Пока вы были в душе, мать Иена забрала его и Скотта, а потом позвонил отец. — Николас сделал глоток чая со льдом. — Мама только сегодня утром рассказала ему, что наняла вас. Он был рад услышать, что мы так хорошо ладим.

— Вы ему это сказали? — изумленно спросила она.

— А вы считаете, я признаю, что рыжая школьная учительница прижала меня к стенке? Временно, — добавил он, нахмурив брови. Он поковырял вилкой в фруктовом салате. — Я был уверен, что слышал вашу фамилию раньше. Отец тогда был потрясен случившимся. Он редко говорит дома о работе, но они с мамой долго обсуждали тот случай. Волей-неволей я тоже кое-что слышал. У отца сердце болело за вас, детей. Так вот, мне совершенно безразлично, что совершил ваш отец.

— Ничего. — Рэйчел сжала под столом дрожащие руки. — Он не продавал конкурентам Паркера и Тэйна секретную информацию.

Николас поднял брови.

— Он вам это сказал?

— Мне сказала моя мать. Его подставили.

— Вам виднее. У нас еще осталось арахисовое печенье?

— Вы не хотите знать, кто его подставил?

— Нет. Я хочу знать, осталось ли арахисовое печенье.

— Понимаю. — Рэйчел была благодарна Николасу, который сам начал этот разговор. — Думаю, ваш отец рассказал вам все об этом деле.

— Кое-что я помню с тех пор, когда это произошло. Отец рассказал мне остальное.

— Что он рассказал вам?

— Не нужно ворошить прошлое. Я бы не заговорил об этом, но хочу, чтобы вы знали: то, что я старался избавиться от вас, не имеет к вашему отцу никакого отношения.

— Что он вам рассказал? — упрямо повторила она.

После долгого молчания Николас отодвинул свою тарелку.

— Марвин Стюарт работал на Паркера и Тэйна, их компания занималась строительством торговых центров, многоэтажных зданий и аэропортов по всей стране. Они известны тем, что выполняют работу качественно, в срок и по умеренным ценам. Поэтому они удивились, — продолжал он, — когда их заказы стали получать другие фирмы. Поначалу они не подозревали, что идет утечка информации. Но через два года, когда их работу стали перехватывать одни и те же три фирмы, у Роберта Тэйна появились подозрения. Он обратился в полицию, но они ничего не обнаружили. Никто не мог подозревать такого ценного сотрудника, как Марвин Стюарт. По чистой случайности Тэйн открыл ящик в кабинете Стюарта, чтобы позаимствовать карандаш, и нашел там копию последних предложенных фирмой цен на выполнение подряда. Этих документов не должно было быть в столе Стюарта.

У Рэйчел сжался желудок.

— Вы забыли упомянуть, что Роберт Тэйн был не один.

Он бросил на нее быстрый взгляд.

— С ним был мой отец.

— У него не было ордера на обыск. Он не имел права рыться в столе моего отца.

— Отец признает, что если бы дело дошло до суда, то этой улики могло бы оказаться недостаточно.

— Но оно не дошло до суда, не так ли? — Рэйчел заставила себя встретиться взглядом с Николасом. — Потому что ваш отец убил моего. Он намеренно сбил его полицейской машиной, когда мой отец вышел на улицу.

Это прозвучало как прямое обвинение.

— Отец был прав, — ровным голосом произнес Николас. — То, что вы взялись за эту работу, не было простым совпадением, и деньги тут ни при чем. Что у вас на уме? Столкнуть меня с причала в надежде, что я камнем пойду на дно? Или это будет нож мясника посреди ночи?

Рэйчел была шокирована его словами. Наконец она смогла выговорить:

— Вы думаете, что я планирую отомстить?

— Объясните сами.

— Я хочу вас нанять.

Теперь пришла очередь Николаса застыть в недоумении.

— Нанять меня для чего?

— Чтобы восстановить доброе имя моего отца.

Он покачал головой прежде, чем она закончила фразу.

— Все улики были против него. Было убедительно доказано, что это мог сделать только ваш отец.

— Нет, не он один. — Спазмы в желудке усилились. — Это могли сделать еще два человека: Роберт Тэйн и ваш отец.

Николас бросил на стол салфетку и отодвинул стул. Неловко поднявшись, он схватил костыль и оперся на него.

— Хочу прилечь ненадолго. Сегодняшнее утро меня утомило.