Марси Мартин - В погоне за мечтой

Эд принялся перечислять тревожные признаки, которые могли привести к концу.

— Какой же ты президент «Пасифик Би энд Ти», если сразу же начинаешь паниковать, — заметил Мелроуз, когда Эд замолчал. — Я потолкую с Остином, а потом мы втроем решим, как поступить. А пока успокойся и держи себя в руках.

Положив трубку на рычаги, Мелроуз откинулся на спинку кожаного кресла. Из-под нахмуренных бровей он оглядел просторные комнаты, больше походившие на жилье, чем на офис главы «Палмер интернэшнл». Солнечные лучи падали в открытые окна; издалека доносились знакомые крики пастухов, возвращавшихся на ранчо. «Все так спокойно», — подумал Мелроуз, вспоминая о суете, поднявшейся в офисе в Гонолулу.

В былые дни он постоянно летал в Оаху и обратно. Но теперь, обзаведясь факсом, Мелроуз больше не бывал в штаб-квартире. Ему нравился его офис на ранчо, и за те двенадцать лет, что прошли после смерти его жены, он предпочитал проводить время здесь, а не в пустом доме в Хило.

Семьдесят лет… Казалось, эта цифра не имеет к нему отношения, несмотря на то что его живот немного округлился, а светлые волосы стали почти белыми, несмотря на то что бывшие коллеги — его ровесники — ушли на покой много лет назад и сейчас коротали время за игрой в гольф или катаясь на яхтах. Но Мелроузу это было не по душе. Спокойное великолепие ранчо — вот, что ему нужно. Он свил себе здесь гнездышко на старость и то и дело подумывал о тех днях, когда будет наблюдать за тем, как растут детки Ники…

Забавно, что все мечты, годами зреющие в его голове, могли пойти прахом из-за одного-единственного телефонного звонка.

Встав из-за стола, Мелроуз вышел из офиса и направился в дом по дорожке, вьющейся среди цветов. Вечерние коктейли и обсуждение закусок Мэлии уже стали традиционными на ранчо. Пробило половину шестого, и Мелроуз был уверен, что найдет Остина на обдуваемой вентиляторами веранде.

Мелроуз вспомнил тот день три года назад, когда Остин вернулся из сафари по Южной Америке. Там он сошелся с одной богатой колумбийской вдовушкой, владеющей изумрудными копями, от которых она хотела избавиться. «Такая возможность предоставляется раз в жизни», — заявил Остин с сияющими глазами.

Одной из дочерних компаний «Палмер интернэшнл» была компания по производству украшений из кораллов. Дела у нее шли весьма неплохо. «Мы можем внезапно объявить о закрытии копей и использовать в своих целях рынок сбыта кораллов. Прибыль будет колоссальной. А для начала нам нужно всего лишь немного денег…»

Вспоминая слова Остина, Мелроуз скривился. Это был хороший ход — настолько хороший, что и он сам, и Эд Колеман вошли в дело. Уж таким был Остин. Его периодически осеняли великолепные идеи, но вообще он не питал никакого интереса к бизнесу и предпочитал жить, то отправляясь на рискованную охоту, то взбираясь на горные пики, то путешествуя первым классом по свету на деньги, оставленные ему родителями, отказываясь при этом завести семью, чтобы не связывать себе руки.

Раздвинув ветви баньяна, Мелроуз поднялся по ступенькам на веранду. Остин сидел за столом в шортах, рубашке с короткими рукавами и теннисных туфлях, держа в руках высокий стакан с коктейлем. «Может, именно поэтому он так молодо выглядит», — подумал Мелроуз, глядя на загорелого, подтянутого Остина, на его вьющиеся, выгоревшие на солнце волосы. Ему был уже пятьдесят один год, но никто не давал ему больше сорока.

— Привет, старик, — небрежно поздоровался он. — Что-то ты припозднился сегодня.

— Думаю, ничего страшного, если я сейчас выпью только первый скотч, а не второй. — Налив себе виски, Мелроуз уселся на свое обычное место. Сделав небольшой глоток, он мрачно посмотрел на Остина. — Мне только что звонил Эд Колеман.

— Да? И что же наш друг банкир сообщил тебе?

— Прошлой ночью на северо-западе Колумбии было землетрясение.

Остин пристально посмотрел на Мелроуза.

— Есть и хорошие новости, — продолжал Мелроуз. — Никто не погиб.

— А плохие?

— Судя по предварительным данным, от копей остались одни руины.

Остин на мгновение изменился в лице.

— Это ужасно, — проговорил он.

Мелроуз вздернул брови.

— Боюсь, масштабы бедствия преуменьшены. Эд был просто в панике.

— Я позвоню ему завтра.

— Ты ничего не решишь телефонным звонком, Остин. Все кончено.

— Неправда, — возразил Остин.

— Без прибыли, на которую мы рассчитывали, мы не сможем заменить…

— Все будет хорошо, — перебил его Остин. — Изумруды там же, где были. Нам нужно лишь время на то, чтобы перестроить…

— Но у нас нет времени, — пожал плечами Мелроуз. — Черт, целый год понадобился для того, чтобы с копей стала поступать первоклассная продукция, — и тут это землетрясение!

На лице Остина мелькнула улыбка — такая же холодная, как и блеск его голубых глаз.

— Стало быть, вопрос в том, позволим ли мы матушке-природе одолеть нас?

— Я бы сказал, что она уже немало сделала для этого.

— Ты слишком быстро сдался, — усмехнулся Остин. — Я всегда держу в рукаве козырную карту. Вели ребятам в Колумбии взяться за восстановление копей. У нас все будет хорошо.

Мелроуз внимательно поглядел на него своими проницательными глазами.

— Ты или очень умен, или невероятно глуп.

Остин торжествующе улыбнулся.

— Ты и вправду не веришь, что я в состоянии поправить дело?

— Пожалуй, не верю, — признался Мелроуз.

Тут к ним подошла Мэлия — она несла на подносе блюдо с моллюсками во льду, к которым подавалось множество разных соусов.

Мэлия пришла работать на ранчо, когда ей было всего восемнадцать лет. Она была худенькой, как былинка. С тех пор она, правда, немного поправилась, но все еще оставалась самой хорошенькой женщиной на острове. Ее длинные, черные как смоль волосы были заколоты на макушке, смуглая кожа была нежной и гладкой.

— А ты счастливчик, — заявил Мелроуз.

Остин посмотрел ему в глаза — он понял, что Мелроуз имеет в виду Мэлию.

— Счастье или удача, старина, достаются тем людям, которые их добиваются.

Все трое подняли головы, услышав стук копыт лошадей, прискакавших к конюшне. Они увидели, как Ники и Кимо, объятые клубами пыли, спрыгивают на землю, и услышали их веселый смех.

Мелроуз усмехнулся.

— Похоже, Ники рада вновь оказаться дома.

— Да и Кимо ее приезд явно по душе, — равнодушным тоном заметил Остин.

Было бы нелепо отрицать очевидное в присутствии его любовницы, каковой являлась Мэлия на протяжении последних тридцати лет, но, несмотря на влияние Америки, здесь, в сердце островов, по-прежнему были сильны сословные предрассудки.