Марина Эльденберт - Хроники Бастарда: Ив.

— Я поеду с тобой, — сказал он, — как мы и договаривались. Мне нужна эта чертова штука. Целиком.

Странно, но ему будто становилось легче от того, что он говорил. Говорил не под внушением, оставляя себе надежду услышать правду, а не туманный лепет послушной куклы. Охренительная исповедь с соблазнительной полуголой девицей, которую сначала удовлетворил, а потом покусал. Эка невидаль, сколько таких девиц было в его жизни?.. Таких не было. Ему хотелось рвать и кромсать, как в старые добрые времена, как будто вместе с кровью своих жертв он мог выпустить собственную боль, сочащуюся сквозь поры вот уже который год. Иногда ему становилось интересно: говорят, что время стирает все. Сколько веков пройдет, прежде чем он окончательно погрязнет в цинизме и безразличии?

Страх и удивление в глазах Ив сменились яростью. Она рванулась так, что чудом не порвала цепочку с медальоном.

— Если хотел заполучить это, — она презрительно сощурила глаза и спрыгнула с постели, совершенно не стесняясь своей наготы, — то не нужно было так напрягаться и соблазнять меня, Эванс. Ужасно, что тебе придется составить мне компанию на раскопках.

Схватив халат, Ив накинула его на плечи, и Риган едва успел перехватить её у дверей. Умеет же девчонка разрядить обстановку: её только что цапнули за плечо, и по идее она должна бежать от кровожадного любовника так, что только пятки сверкают. Она и бежит, вот только совсем по другой причине. Потому что считает, что ему нужны были не её прелести, а старинная побрякушка. Риган даже не старался сдерживать смех, обнял её за талию и притянул к себе.

— Я хотел тебя, — весело сообщил он, — и сейчас хочу не меньше. Твоя бирюлька всего лишь повод. Но сейчас я рад тому, что повод нашелся.

Его прикосновения по-прежнему волновали ее, но Ив продолжала злиться, и в объятиях словно превратилась в статую. Это не отменяло того, что для Ригана она все ещё оставалась горячей штучкой. Прав он все-таки был в своих предположениях, что в самых тихих девочках самые сильные водовороты страстей.

— Убирайся, — тихо, но твердо приказала она и добавила уже язвительно. — Ты не сможешь меня убить, пока не нашел то, что ищешь. А я единственная в поле зрения, кто знает, где искать.

— Открою тебе секрет, дорогая Ив, — насмешливо произнес Риган, — захоти я того, ты мне выложишь все, не сходя с места. Где, что, как. Но я не хочу. Я хочу провести это время с тобой.

Он притянул её к себе, целуя в губы, положив руку на соблазнительную задницу. Ив яростно ответила на поцелуй, соски от прикосновения к груди затвердели, а ее сердце колотилось так, будто вот-вот собиралось выпрыгнуть из груди.

— Не все так просто, — услышал Риган, едва оторвавшись от её губ, — потому что я сама пока многого не знаю. Но только я способна разгадать вторую часть шифра, оставленного отцом.

Она говорила правду. Страх испарился, уступив место ярости и силе духа, благодаря которой она до сих пор держалась, не скатившись в истерику. Возможно, именно эта самая сила заставила его выжидать неделю перед тем, как перейти в наступление. Именно она побудила его открыться и не пудрить мозги вмешательством в её разум. Впервые за долгое время ему хотелось понравиться женщине не на час или на неделю, представиться самим собой, а не фальшивым образом циничного дамского угодника.

— Вот как, — произнес он, увлекая её за собой на кровать, — в таком случае, нам с тобой все же предстоит долгое совместное путешествие. А взаимное удовольствие — не худший вариант временного партнерства, не так ли?

Глава 4

Ив не могла поверить в то, что произошло. Поначалу она занималась самообманом, пытаясь перевести новое знакомство в дружбу, заставить себя поверить в то, что Риган ее совершенно не интересует, как мужчина, потом позволила себя соблазнить. За ангельской внешностью Эванса скрывался настоящий дьявол. Сознание археолога помогло смириться со странной природой нового знакомого быстрее, чем можно себе представить: принять его существование, как факт, как нераскрытый секрет огромного, до конца неизведанного мира. Как только первый шок миновал — а случилось это утром следующего дня, когда Ив проснулась одна в своей постели, с шумом в ушах, слабостью и обнаружила рану на своем плече, на неё волной обрушились собственные эмоции. Все это время Риган шел к своей цели, а она благодаря своей неопытности растаяла и доверилась ему. Она проклинала свою наивность, из-за которой позволила ему проникнуть не только в свою постель, но и в тайну отца. Ив даже не знала, что для нее было ужаснее. Риган искал сокровища затерянного мира, а она оказалась его счастливым билетом в мир, который был для неё дороже всего. Она по-настоящему увлеклась им, но нужна была только для того, чтобы получить древнюю реликвию. Он использовал её в своих целях. Когда все закончится, Риган просто уйдет и забудет, что такая наивная дура встречалась на его пути. От злости и отчаяния Ив желала никогда не найти вторую часть медальона, но понимала, что это уже ничего не изменит. В ней самой.

С вечера их первой близости прошло ещё несколько дней. Риган продолжал развлекаться с ней, заставляя хотеть его и испытывать настоящее блаженство. Как бы ни старалась Ив списать все на его чары, она прекрасно понимала, что он не делает ничего такого, чего ей самой не хотелось бы. Тело предавало ее раз за разом, и Ив отдавалась на милость победителя. Риган знал, как доставить ей удовольствие, где прикоснуться, поцеловать или укусить. Ив словно в тумане помнила, как замирала от наслаждения, кричала от сладкой боли. А утром, когда он уходил, ненавидела себя. Потому что знала, что он вернется снова и желала того, чтобы он хотел ее, а не древнюю побрякушку. Подарок отца был частью тайны, и он оставил после себя лишь зашифрованные послания. Язык, которому отец учил Ив с детства. У них с Тома ушло несколько лет, чтобы определить местонахождение затерянного города. Невероятно, но находился древний мир на острове Крит. Цивилизация под цивилизацией. Оставалось ещё несколько знаков, которые предстояло расшифровать на месте. Ив знала, что все связанное с загадочным миром опасно, подозревала, что смерть отца просто представили несчастным случаем, но отступить не могла и не хотела. И только одно заставляло сердце сжиматься от боли: что если отца преследовали такие же существа, как Эванс? И что, если это они его убили?..

Как вести себя с Риганом она не представляла. Он приходил к ней каждую ночь, и они занимались сексом до рассвета. Он доказывал, что она зря лишала годами себя удовольствий. Обойди Ив целый мир, вряд ли нашла бы любовника лучше. Она поверила в то, что он хотел ее не меньше, иначе все и в самом деле закончилось бы гораздо раньше. Но от этого она не переставала чувствовать себя игрушкой, и это приводило в ярость. Гнев позволял не впасть в уныние. В подобных метаниях проходило время до дня отъезда. Днем она предавалась сомнениям, самобичеванию и собственным страхам, а ночью забывала обо всем в его объятиях.