Наталия Орбенина - Адвокат чародейки

– Еще бы! – засмеялась Киреева. – Вы же наступили на гриб!

Они оба одновременно наклонились к траве и соприкоснулись лбами.

– Какие, к черту, грибы! Я только тебя и вижу! – прошептал Анатоль.

– Тс-с, – Розалия приложила пальчик к губам, удовлетворенно улыбнулась и оглянулась. Где это там задержалась ее наблюдательная подопечная?

Выйдя из зарослей высоких елей, Зина с испугом остановилась в нескольких шагах от брата. По выражению его лица девушка поняла, что гувернантка уже сообщила ему, что их тайна раскрыта.

– Так-с, значит, ты, Зинуля, ненаглядная моя сестрица, ничего-таки не набрала, ни одного грибочка? Плохо смотришь по сторонам! Не туда глядишь! – и он с силой вырвал корзинку из рук перепуганной сестры.

Молодой человек сильно пнул ногой корзинку, она полетела в сторону, ударилась о ствол дерева и развалилась.

Желтовские в плохую погоду не скучали никогда. Им обоим всегда было чем себя занять. Александра Матвеевна страстно любила читать. И не просто читать, а с разбором. Не всякие там глупости, предназначенные для «неразвитого» женского ума, а настоящие труды по истории, философии. Высокую поэзию, иностранных авторов. Она и Сережу пристрастила к этому занятию, рассказывая мальчику, что его покойный отец обрел столь блестящий ум и широкие познания именно благодаря систематическому и правильному чтению. Начитавшись до головной боли, мать и сын с жаром принимались обсуждать прочитанное. Вольтер, Руссо, Дидро, Гюго, Дюма были просто членами семьи. Результат не замедлил сказаться. Сережа с легкостью выдержал экзамены, поступил в училище правоведения и слыл там одним из лучших учеников. И даже теперь, летом, он не расставался с книгой. Правда, в последние годы у юноши появилась еще одна страсть. По утрам он непременным образом изнурял свое тело физическими упражнениями. Мать со страхом наблюдала, как он поднимает гантели – вдруг у него что-нибудь лопнет внутри? Сергей мог часами крутить педали велосипеда, объезжая живописные окрестности Иматры. Александра Матвеевна хоть и тревожилась, но не без внутреннего удовольствия наблюдала, как из тщедушного, худого подростка вдруг сделался крепкий статный молодой человек. Вот и теперь, несмотря на мелкий моросящий дождь, он накинул плащ и оседлал своего двухколесного друга. Вчера от Боровицких принесли приглашение принять участие в прогулке за грибами, но, к удивлению Желтовской, сын на сей раз повертел записку в руках и ответил вежливым отказом. Александра Матвеевна видала, что Сережу что-то гнетет, что он стал реже бывать у Боровицких и вообще, уже без прежней охоты ездил к ним. Она попыталась было заговорить с ним об этом, но Сережа отшутился, и это еще больше растревожило душу матери. Ведь они всегда были так близки! Она всегда знала, что происходит в душе ее сына. Но теперь он вдруг захлопнулся, как раковина. Что ж, мальчик взрослеет, сам пытается осмысливать жизнь. Ничего, у него столько мудрых советчиков! Она бросила взгляд на корешки многочисленных книг. Однако Сереже уже давно пора бы и вернуться.

Александра Матвеевна с нарастающим беспокойством открыла крышечку часиков, висевших на цепочке у нее на груди. Часики издали легкий мелодичный звон и показали четверть пятого. Может, он все же заехал на велосипеде к Боровицким?

Глава 6

Домой, ему уже давно пора домой. Да и ноги устали крутить педали. Только пусть уж лучше изнуряющая усталость тела, чем непроходящая боль души! Этот гибкий стан, эти выразительные миндалевидные глаза, высокая грудь, от вида которой у него просто перехватывает дыхание! Сережа на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл их… прямо перед ним, в мороке дождя, на дорожке стояла его мечта, его греза – Розалия Марковна.

Молодой человек тряхнул головой, отгоняя наваждение, прекрасное видение засмеялось и исчезло. Велосипед наехал на корень старого дерева, и юноша, не удержав равновесия, упал. Сережа ударился очень больно, потер ушибленное место и с трудом поднялся. Что ж, это даже хорошо, что он упал. С неба – на землю! Размечтался! Приди в себя, дружище! Что толку мучиться несбыточными мечтами? Не суждено, нет, не суждено сбыться твоим снам и грезам!

От горького осознания своего бессилия сердце его сжалось, захотелось плакать. Сережа даже всхлипнул слегка, ведь никто его не видит в этот миг. Он покатил велосипед рядом с собой – слишком неровной была дорожка под ногами. Он далеко заехал, дома и дачи скрылись за деревьями, вокруг высились могучие ели, пружинил мох, покрытый брусничными кустами. Тут уж дорога не для велосипеда. Надо вернуться обратно.

Сережа брел, опустив голову. Светлые волосы падали ему на лицо, слезы текли словно сами собою. Мама давала ему разные книги, и он читал их со всею жадностью юного пытливого ума. И постепенно в его сознании возник некий образ, зыбкий, но притягательный. Образ его будущей возлюбленной, его невесты, его богини, которой он будет поклоняться и любить ее всей душой. Поначалу все это было только смутным предчувствием. Но однажды оно вдруг обрело более явственные, реальные черты. Возвращаясь зимой домой из училища, Сережа вдруг увидел идущую навстречу ему по тротуару молодую девушку. Она зябко прятала носик в пушистый ворот шубки, а руки – в муфту. Проходя мимо него, девушка вдруг поскользнулась, охнула и едва не упала. Сережа подхватил ее, да так, что она очутилась в его объятиях.

– Ах, сударь! Простите! – Она сверкнула на него своими выразительными глазами.

– Это вы меня простите! – пролепетал молодой человек, сраженный взором этих глаз. Он поклонился и хотел было представиться, но девушка, подарив ему еще одну волшебную улыбку, устремилась дальше по улице и быстро скрылась из виду.

С этих пор мечты Сережи обрели зримые черты той прекрасной незнакомки. Он рисовал ее в своем воображении – в легком платье, с распущенными волосами; они вели долгие захватывающие беседы. Они кружились в вальсе, он держал ее за тонкую талию, вдыхал аромат ее кожи, прикасался к щеке. А рядом были ее губы – властные, зовущие, страстные… Ох!..

И каково же было удивление Сергея, когда, приехав летом на дачу в Финляндию к Боровицким, он увидел там свой идеал! В первый момент у него что-то так сильно перехватило в груди, что он не смог вымолвить ни слова. Несколько дней юноша не мог ни есть, ни спать. Одна мысль точила его. Она тут, рядом, почти в двух шагах, полчаса ходьбы! Как хорошо, что Боровицкие без конца их с маменькой приглашают, не надо изобретать повода для визита. Но плохо иное. Он – в присутствии своего ангела – и двух слов связать не сумел! Когда же наконец Сережа немного успокоился, взял себя в руки и попытался обратить на себя внимание Розалии Марковны, тут его и поджидала настоящая трагедия. Она была влюблена, несомненно, влюблена! В Анатоля! В эту красивую пустоту! Сереже не нужно было никаких фактов, он просто это почувствовал, так как и сам заболел любовью. Он, точно зверь, чуял, что чувство это разлито вокруг, по всему дому Боровицких. Оно сияет ярким нимбом над головами молодых людей. Ему, несомненно, не тягаться с Анатолем! Он рядом с кузеном – точно мышь, рожденная в подполье! Анатоль подобен яркому павлину: тут тебе и оперение, и осанка!