Нора Робертс - Поцелуй смерти

Многочисленные информационные карты центра по­могали посетителям найти дорогу в нужный им сектор. От нетерпения и потому, что этот сектор был знаком ей луч­ше других, Ева направила машину к отделу неотложной помощи и сердито уставилась на экран, вопрошающий ее о размере полученных повреждений:

«Это единственное место для парковки в секторе неот­ложной помощи. Ваши повреждения должны быть уста­новлены для того, чтобы вы могли оставить здесь свой транспорт. Пожалуйста, выйдите из машины и сообщите природу и степень ваших травм или заболеваний».

– Я испытываю беспокойство, – огрызнулась Ева и продемонстрировала экрану свой значок. – Полиция.

Экран издал протестующий звук, но Ева уже шагала через площадку для парковки к ненавистным стеклянным дверям.

Отделение неотложной помощи наполняли стоны, всхли­пывания и жалобы. Пациенты угрюмо ежились на сту­льях, заполняли анкеты на портативных экранах или с ос­текленевшими глазами ждали своей очереди. Кого-то вез­ли на каталке. Уборщица вытирала тряпкой кровь с пола серо-стального оттенка. Медсестры в светло-голубой уни­форме сновали туда-сюда. Иногда мимо проносились врачи в развевающихся длинных халатах, стараясь не встречаться глазами со страждущими.

Ева подошла к ближайшей карте, чтобы выяснить до­рогу в хирургическое крыло. Ближайшим способом до­браться туда оказался подземный трамвай, поэтому она присоединилась к стонущему пациенту, привязанному к каталке, двум утомленного вида стажерам и пожилой па­ре, шептавшейся о некоем Джо и его шансах на выздоровление с новой печенью.

Добравшись в правое крыло, Ева поднялась на эскала­торе.

Центральный холл походил на церковь высокими мо­заичными потолками и красочными панно, на которых, правда, были изображены не религиозные сюжеты, а цветы и деревья. Стулья и кресла располагались рядом с центрами связи. Дежурные в комбинезонах пастельного цвета были готовы в любой момент оказать помощь. Сделать операцию, подлатать или заменить внутренние орга­ны в частной клинике стоило немалых денег. И Центр Дрейка старался оказать щедрое гостеприимство тем, кто был в состоянии пользоваться его услугами.

Выбрав один из полудюжины регистрационных столи­ков, Ева сразу показала дежурному значок, дабы избежать лишних объяснений.

– Мне нужно поговорить с доктором Колином Кэгни.

– Пожалуйста, подождите минутку – я сейчас узнаю, где он. – Дежурный в сером костюме и безупречно повя­занном галстуке набрал номер, выслушал ответ и обернул­ся к Еве с вежливой улыбкой: – Доктор Кэгни на десятом этаже, где проводятся консультации. Сейчас он с пациен­том.

– Я могла бы его где-нибудь подождать?

– Да, разумеется; у нас для этого имеются специаль­ные комнаты. Посмотрим, есть ли свободные. – Он подо­шел к табло, на котором мерцали красные и зеленые огоньки. – Третья комната свободна. С удовольствием зарезе­рвирую ее для вас.

– Прекрасно. Передайте доктору Кэгни, что я ожидаю разговора с ним и что у меня мало времени.

– Конечно. Воспользуйтесь шестым лифтом, лейте­нант. Доброго вам здоровья.

– Спасибо, – буркнула Ева, которую всегда раздража­ла подобная назойливая вежливость. Очевидно, немеди­цинский персонал Центра подвергался жесткому тренингу.

Поднявшись на десятый этаж, она отыскала нужное помещение, Это оказалась маленькая, со вкусом обстав­ленная комната с экраном в полстены, на котором переливались мягкие краски, что, очевидно, должно было ус­покаивать пациента. Первым делом Ева выключила экран и, игнорируя низкий диван и два глубоких кресла, стала бродить по помещению. Ей хотелось вырваться из этой ат­мосферы безупречного порядка, и она подошла к окну, выходящему на Вторую авеню.

Улица, забитая транспортом, выглядела утешительно шумной и неорганизованной. Ева некоторое время на­блюдала за медицинским вертолетом, описывающим круги над одной из посадочных площадок. Она насчитала еще два вертолета и пять машин «Скорой помощи», преж­де чем позади нее открылась дверь.

– Очень рад вас видеть, лейтенант.

Доктор ослепительно улыбнулся, продемонстрировав ровные и белые зубы, сверкающие, словно инструменты военного оркестра. Улыбка вполне гармонизовала с холе­ным гладким лицом, терпеливым взглядом проницатель­ных серых глаз под театрально-черными бровями. Сереб­ристую белизну волос подчеркивала черная прядь с левой стороны. На нем был не халат, а элегантно скроенный костюм того же графитно-серого оттенка, что и глаза. Рука казалось нежной, как у ребенка, что не помешало ему крепко пожать руку Евы.

– Доктор Кэгни?

– Надеюсь, вы будете называть меня Колин. – Он разжал руку, и его лицо снова расплылось в улыбке. – Мы несколько раз встречались на различных мероприятиях. Хотя, думаю, в связи с вашей работой и положением Рорка вы встречаете великое множество людей.

– Это верно, но вас я помню. – Ева действительно вспом­нила его, как только увидела: такие лица не ускользают из памяти. Острые скулы, квадратный подбородок, высокий лоб, золотистого оттенка кожа… – Спасибо, что согласи­лись поговорить со мной.

– Рад это сделать. – Он указал на стул. – Но, наде­юсь, вам не требуются мои профессиональные услуги. Вы не больны?

– Нет, со мной все в порядке. Я здесь по служебной необходимости. – Она опустилась на стул, хотя предпо­чла бы стоять. – Видите ли, одного бездомного убили прошлой ночью, и это дело рук человека, обладающего первоклассным мастерством хирурга.

Кэгни сдвинул брови и покачал головой:

– Не понимаю.

– У него удалили сердце.

– Господи! – Кэгни положил руки на колени, в его глазах мелькнули тревога и растерянность, – Это ужасно, но я все еще не понимаю. Вы хотите сказать, что его серд­це удалили хирургическим способом и унесли с места пре­ступления?

– Вот именно. Ему сделали анестезию и убили в соб­ственном импровизированном жилище. Свидетель видел двух мужчин, входивших туда: один нес нечто вроде док­торского саквояжа, а другой – тару для транспортировки органов. Операция была проведена опытным хирургом. Сосуды зажаты, разрез сделан точно. Это явно не люби­тельская работа.

– Но с какой целью? – пробормотал Кэгни. – Я мно­го лет не слышал о подобной краже органов. Говорите, бездомный? Вы определили состояние его здоровья перед операцией?

– Медицинский эксперт утверждает, что ему оставалось жить несколько месяцев. Его сердце явно было не в лучшем состоянии.

Тяжело вздохнув, Кэгни откинулся на спинку стула.

– Очевидно, вам на службе приходится видеть всякое, лейтенант. Я тоже собираю по кусочкам разорванные, разрубленные, переломанные тела. Казалось бы, нам дав­но следовало к этому привыкнуть, но есть вещи, которые не перестают ужасать. Люди находят все новые и новые способы убийства.