Ирина Мельникова - Мой ласковый и нежный мент

– Да-а, дела, как сажа бела! – Людмила погладила подругу по голове. – А мне кажется, зря ты паникуешь, любит он тебя, просто работа у него такая.

– А мне от этого легче? – Антонина подняла голову и сердито сверкнула глазами. – Если появится сегодня, то с ходу вопрос ребром поставлю: или я, или работа его поганая!

– А если он все-таки работу выберет?

– А я, думаешь, сомневаюсь в этом? Она же для него и мать, и жена, и любовница. Мент проклятый! – выругалась Антонина и вытерла кулаком глаза. – Совсем у меня крыша от него поехала! – И разрыдалась окончательно. – Люблю я его, Мила, просто спасу нет, как люблю! Позвонит на работу, жди, мол, вечером, и я тут же все, готова, поплыла от счастья, ничего не вижу, не слышу, через десять минут на часы пялюсь, когда уж можно будет домой бежать, Стаську встречать. А дома тоже покоя нет, под окнами туда-сюда бегаю, все слушаю да выглядываю, не подъедет ли. И хорошо, если, как обещал, вечером придет, а то ведь и под утро завалится, ни рожи ни кожи от усталости, а зачастую бывает, и вообще не явится… – Она махнула рукой и опять обняла Людмилу за плечи. – Совет мой тебе, подружка, никогда не влюбляйся в милиционера, если лишних переживаний не хочешь.

Людмила усмехнулась:

– Вот уж на это точно не надейся! Я Вадика ни на какую милицейскую рожу не променяю, пусть она хоть золотой будет, или серебряной, или такой красивой, как у твоего драгоценного Стаса.

– Ну, это ты зря про рожу-то! – обиделась вдруг Антонина. – Сама знаешь, что сейчас в райотделе ни одного подонка не осталось, с которыми ты прежде воевала. Всех разогнали! Пара алкашей, правда, еще имеется! Но Стас говорит, Барсуков им предложил по собственной инициативе рапорты написать, пока дело до греха не дошло.

– Тоня, а за что его Барсом прозвали? – Людмила налила себе чаю из самовара и взяла из вазочки карамельку. – Шибко крутой, что ли?

– Говорят, что крутой! Стас с ним вместе в Высшей школе милиции в Омске учился, правда, на курс младше, так такие легенды о нем рассказывает!.. Девки за ним табуном бегали, в волейбол, в футбол как бог играл, чемпион по боксу… И опером был классным. – Антонина вздохнула. – Милицейская, как ты говоришь, рожа, а школу и академию с красным дипломом окончил. И звание досрочно по приказу министра получил. В тридцать пять уже подполковник. Это для тебя что-нибудь значит? Голова, выходит, у него соображает?

– Возможно, и соображает, только что ж он после академии и вдруг в нашу дыру согласился поехать? Или успел проштрафиться?

Антонина посмотрела на подругу и, присвистнув от удивления, покрутила пальцем у виска.

– Ты точно не от мира сего, Людка! Вся деревня уже в курсе, почему он сюда приехал.

– Ну, так будь добра, доведи до сведения своей непутевой подруги эти сплетни.

– Это не сплетни, – рассердилась вдруг Антонина. – Говорят, об этом даже в газетах писали. Дениса Барсукова лет пять назад жена бросила и замуж за какого-то банкира выскочила. Сына с собой забрала… А прошлой зимой этого самого банкира в машине вместе с женой и грохнули. Сынишка Дениса Максимовича только по счастливой случайности спасся. Его из машины взрывом выбросило. Тяжелая контузия, перелом ноги, но жив остался. Сейчас он в санатории вместе с дедом, отцом Барсукова. И все бы хорошо, да только не разговаривает мальчонка, то ли контузия на него повлияла, то ли до сих пор от шока прийти в себя не может.

– О господи! – Людмила вздохнула. – Бедный ребенок! Выходит, Барсуков из-за сынишки сюда приехал?

– Ну, наверное, не только из-за него. – Антонина внимательно посмотрела на нее. – Стас по секрету мне сказал, что Барсуков, когда тех поганцев брал, которые взрыв устроили, не слишком благородно с ними обошелся. А поначалу ему в городе хорошую должность предлагали…

– А сколько мальчику лет?

– Точно не знаю, но вроде лет шесть-семь.

– Маленький совсем! – снова вздохнула Людмила.

Антонина покосилась на нее.

– А теперь скажи, по-честному только, как тебе его папаша показался?

Людмила недовольно поморщилась:

– Опять ты за старое! Я же сказала: весьма неприятный тип. Мрачный, смотрит исподлобья…

Антонина закинула руки за голову и неожиданно громко рассмеялась:

– Мрачный, говоришь? А что ж тогда этот неприятный тип самолично тебя до моего дома довез?

– И до сих пор подобного порыва простить себе не может. Он, похоже, это из элементарной вежливости предложил и, поверь, даже зубами заскрипел от огорчения, когда я взяла вдруг да согласилась!

– Ох и дура ты все-таки, Милка, любые души прекрасные порывы готова осмеять и извратить самым непотребным образом. Потому и шарахаются от тебя мужики, что ты им никакой свободы слова и действия не позволяешь.

– У меня жених есть. – Людмила с неприязнью посмотрела на подругу. – Можешь что угодно по этому поводу думать, но я люблю Вадика и не собираюсь крутить за его спиной сомнительные романы.

– Ну как же, как же, тоже в школе учились и кое-что из классики помним. «Но я другому отдана и буду век ему верна…» Интересно, твой Вадим тоже посторонних женщин избегает или как? – Антонина с явно преувеличенным интересом заглянула в глаза подружки. – Сколько ему? Тридцать есть уже? Даже тридцать два? И как ты думаешь, он в вашу супружескую постель абсолютным девственником ляжет?

– Антонина! – Подруга грозно посмотрела на нее. – Иногда мне хочется тебя удавить!

– А мне тебя! – не растерялась Тонька. – Такой классный мужик в селе появился, а ты на него ноль внимания, фунт презрения! Да твой Вадик ему и в подметки не годится! Смотри, подруга, брошу я своего криминалиста и вплотную займусь этим Барсуковым. Что-то глаз у меня на него разгорелся!

– Это твое личное дело! – сухо сказала Людмила. – Смотри только, чтобы спираль не перегорела от чрезмерного усердия, а то придется в темноте не глазами сверкать, а тем фонарем отсвечивать, что Стас тебе навесит, когда о твоих новых интересах прознает.

– А ты за меня не бойся! – рассердилась Тонька. – Не хочешь любовь с милицейским начальством крутить – твое дело. Думаю, с этим у него и без тебя не заржавеет. Ко мне в дружину уже десять новых девок записались. Даже Надька из детсада рысью прибежала свой священный долг исполнить, а попутно, если получится, начальника РОВД закадрить. А мне что, пусть пытаются, главное, теперь никаких проблем с дискотеками не будет, вон сколько добровольных помощниц появилось.

– Что ж, этот Барсуков и на дискотеки твои ходит? – ехидно справилась Людмила.

– Естественно! Танцевать не танцует, но время от времени появляется, контролирует ситуацию, общается с народом и тут же проверяет, как милицейский наряд службу несет. Да, к слову, – Тонька посмотрела на часы, озабоченно покачала головой, но тут же перевела взгляд на подругу, – завтра мы с ним как раз по поводу народной дружины встречаемся. Вот уж присмотрюсь я к нему так присмотрюсь! – Она потерла ладони. – Точно не уйдет от меня живым, мамой клянусь!