Мария Скрягина - Свет смерти

Мария Скрягина

Свет смерти

La luz de la muerte

«Los muertos nos alumbran»

Мертвые светят нам,Свет их смерти — свеча во тьме,Мы шагаем по их следам,От предчувствия онемев.Мы испуганы, мы дрожим,Что там будет, в той темноте?Мертвые промолчат в ответ,Но станут светить живым.Не даст в вечной мгле пропастьСвет их верности и любви,Они здесь обнимали нас,Там спасут из кромешной тьмы.

«Хосе де Сальва, вне всякого сомнения, был одним из выдающихся поэтов современности. Его вклад в латиноамериканскую и мировую культуру поистине неоценим. Цитаты из де Сальвы мы можем найти у таких классиков латиноамериканского континента, как Кортасар и Борхес, а мюзикл „Буэнос-Айрес“, созданный по мотивам произведений де Сальвы до сих пор с успехом идет на мировых подмостках.

Карьера де Сальвы как литератора началась в 193… Надо сказать, что Хосе родился в очень бедной семье, на ранчо вблизи городка Сьюдад де ла Рейна, его мать была служанкой, отец — пастухом, Хосе был четвертым ребенком из одиннадцати. Об образовании он и не мечтал, но все изменила дружба с местным священником, отцом Антонио Алмейдой. Тот выучил его грамоте, взял покровительство над мальчиком и помог Хосе поступить в университет.

Писать стихи де Сальва начал в возрасте 12 лет, но до нас дошли лишь более поздние из его „ранних“ творений. Одно из первых и, несомненно, взрывных — „Майя“, вошедший в феерический сборник „Юность и Кровь“. Этот сборник сразу привлек внимание к молодому поэту. Неизвестно, когда Хосе встретился со своей музой — Яной Миловой, эмигранткой чешского происхождения, но, скорее всего, это было в первые недели обучения в университете. Яна изучала филологию, литературу и древние языки, тогда как юный де Сальва был вынужден по настоянию отца обратиться к юриспруденции.

До сих пор не утихают споры, кому же посвящена „Майя“, порывистое, страстное, трагичное произведение из 20 строк, взметнувшее де Сальву на вершину известности. Достоверно известно одно — Яна всю жизнь оставалась единственной любовью Хосе, любовью безответной, тяжелой, пронзительной, что нашло отражение во всех произведениях де Сальвы. Драматизм ситуации заключался в том, что Яна отвергала все его предложения о браке. Де Сальва был дважды женат, имел троих детей, но так и не был счастлив. „Мое нутро разрезано на части, я кровоточу, но еще живу, я глупыми молитвами о счастье тебя зову и вечно — вечно — жду“.

Ортенсия Сарамаго Оливейра — первая жена де Сальвы. С ней он познакомился на банкете, устроенном в честь выхода в свет своего четвертого сборника „Вечерняя песня“. Ортенсия принадлежала к старинному аристократическому испанскому роду. В 193.. у четы де Сальва родился первенец, сын Эмилио. Несмотря на кажущееся благополучие, брак вскоре распался, Хосе боготворил Яну и женился лишь в отместку за ее холодность. Второй брак, более поздний, состоялся в 194.. году. Хосе не оставлял надежд, ждал Яну, долгое время жил обособленно в собственном поместье под Буэнос-Айресом.

Трагична была судьба и самой Яны. Встретив в 193.. году знаменитого журналиста Ортегу Альвареса, она вышла за него замуж, но счастье продлилось недолго. Через несколько лет Альварес погиб в автокатастрофе. Яна остается одна, однако не ищет утешения в объятиях друга, а становится воистину воплощением женской верности и самопожертвования. Она по-прежнему занимается переводами, ее квартиру посещают художники, литераторы, журналисты, среди которых близкие друзья ее и ее покойного мужа.

Дата 12 января 195… года навсегда останется в памяти поклонников де Сальвы. В тот трагический день ему исполнилось сорок лет. В его поместье были приглашены самые близкие ему люди, присутствовали: его супруга Леонора Ломбардо де Сальва, Ортенсия Сарамаго, Яна, с которой он не виделся долгое время, поэт Маурисио Лафинур, художник-абстракционист Альберто Карвальес и композитор Освальдо Фаседо — весьма известные в то время персоны. На следующий день после праздника все были найдены мертвыми».

Конечно, я помню тот день, он был солнечный. Я сидела в плетеном кресле посреди лужайки у дома Хосе. Играло танго, одно из новых, сочиненных Освальдо. Он был как всегда гениален, мелодия быстро запоминалась, захватывала тебя, хотелось напевать ее и покачивать в такт ногой.

У меня не было желания ехать сюда, к Хосе, но он был по обыкновению настойчив. «Ну, чего тебе стоит?» Да, действительно, ничего.

Идет, какой-то немного смущенный, улыбающийся, в волосах уже седина и морщинки вокруг глаз, походка небрежная, как у студента, но, Хосе, ты уже не студент, тебе сорок.

— Ну, как, моя милая? — он наклонился и поцеловал мне руку.

— Все хорошо.

— Я очень рад тебя видеть. Сегодня будет отличный праздник. — Праздники остались где-то там, Хосе, в нашей с тобой юности. А это — просто времяпровождение. — Что-нибудь выпьешь?

— Да, пожалуй, водки с лимоном.

Наш кружок сформировался еще в университетские времена, с тех пор мы не разлучались. Это было даже странно — шли годы, появлялись семьи, дети, все стали преуспевающими, занятыми людьми, но отношения по-прежнему оставались теплыми и дружескими, и каждый мог рассчитывать на помощь другого в трудную минуту.

Мы продолжали встречаться тесной компанией, на вечерах наши поэты читали стихи, Освальдо садился к роялю, мы пели, пили, танцевали, обсуждали искусство, политику, аргентинские и мировые новости, свежие книги, пластинки, журналы… Когда-то и мой муж был среди нас, сжимал меня в объятиях и вел в танце так, что замирало сердце, когда-то… Потом он изменил мне, и когда я размышляла, забыть мне его или простить, автомобиль сбил Ортегу на одной из тихих улиц Буэнос-Айреса. Хосе пытался утешить меня, но мне никто не был нужен. Я укрылась в своем доме, притворяясь, что грущу о муже.

Я не грустила, я очень быстро забыла его. Предательство не следует прощать, никогда — так я думала. Появлялись мужчины, завязывались романы, но больше любви не было. И за это тоже не стоило его прощать.

— Ну, что ты такая печальная? — Хосе принес стакан со спиртным. — Пей да веселись! И, поверь мне, сегодня есть, за что выпить!

Он хотел сказать что-то еще, но его отвлек Карвальес, он потащил меня танцевать, и стал на ухо рассказывать о своей новой выставке в музее искусств. Потом меня перехватил Лафинур, и я узнала, что книга поэта была переведена на французский, а сам он был награжден премией. Я еле вырвалась из его лап, когда тот уже начал читать мне свою новую поэму. «Еще неоконченную, Яна, еще неоконченную…» Синеглазая красавица Нора рассказала, что дети отправлены к бабушке на каникулы, что она думает следующим летом свозить их в Париж, ведь она тоже побывала там в детстве, и это было так замечательно! Ортенсия тут же посоветовала навестить Флоренцию, куда ездила недавно, и дальше кумушки стали ворковать о достопримечательностях Франции, Италии, Европы, и мне ничего не оставалось, как ретироваться.