Норма Бейшир - Единственная

Норма Бейшир

Единственная

Книга первая

ТРЕФЫ

Нью-Йорк, июль 1986

Излюбленным местом встреч нью-йоркской элиты был гриль-зал ресторана «Времена года», отделанный ореховым деревом во французском стиле, изысканно убранный цветами. Здесь собирались крупные чиновники и издатели, высокооплачиваемые агенты и процветающие литераторы — заключенные тут сделки и контракты немедленно «обмывались».

И когда «Нью-Йорк таймс» среди бестселлеров текущего года первым назвала роман Слоун Дрисколл, радостное событие решили отметить именно в ореховом зале. Пятый бестселлер Слоун! На свое торжество она пригласила близких друзей: литературного агента Кейт Уинслоу и редактора Адриену Адамсон. Эти милые и умные женщины сделали все возможное и невозможное, чтобы обеспечить роману успех.

Кейт — маленькую, изящную, броско одетую даму — за глаза многие называли акулой за крепкую хватку в коммерческих делах.

Привлекательная, уверенная в себе, с вкрадчивыми манерами Адриена в работе проявляла железную волю и требовательность, чего с первого взгляда никак нельзя было в ней заподозрить. Слоун они нравились обе — понятные и близкие по духу. Подчас она даже завидовала их самоуверенности (возможно, чисто внешней) и тому, что удачная семейная жизнь сочеталась у них с успешной карьерой.

Изящным жестом поправив волосы, выбившиеся из-под огромной красной шляпы, наполовину скрывавшей ее лицо, Слоун подняла бокал.

— За вас! Без вашей помощи я, наверное, давно бы сбежала обратно, в Чикаго.

Зазвенел хрусталь.

— За будущее, и продолжай в том же духе.

Кейт усмехнулась, услышав про Чикаго. Она хорошо помнила их первую встречу восемь лет назад: как изменилась с тех пор Слоун!

— Да, со времен Чикаго ты прошла большой путь.

— Восемьсот девять миль, если быть точной, — улыбнулась Слоун.

Кейт пристально посмотрела на нее.

— Ты же знаешь, что я имею в виду, говоря о Чикаго.

Скандальность ее поведения была тогда общеизвестна: многие пытались влиять на нее, но в конце концов махнули рукой. А может, дурная слава сослужила ей добрую службу? Позднее, когда она стала писательницей и ее книги раскупались быстрее, чем произведения иных именитых авторов?

— Ты по-прежнему собираешься в свое «книжное турне» по двадцати двум городам?

— Честно говоря, маршрут еще не продумала, но, наверно, решусь.

Слоун любила эти «книжные турне», походы по книжным магазинам, встречи с издателями и книготорговцами — и тут она узнавала последние новости, слухи и сплетни, столь важные в литературной жизни, а также уязвимые места своих соперников и недоброжелателей.

— Как ты думаешь, Слоун, — Адриена перевела разговор на другую тему, — много ли найдется писателей, которые заложили бы душу дьяволу, только бы оказаться на твоем месте?

— Думаю, изрядно. Восемь лет назад я сама была такой, — произнесла она, допивая бренди «Александр». — До сих пор не могу поверить, что кто-то в этой жизни мне завидует.

Кейт улыбнулась.

— Это правда.

К столику подошел директор ресторана. Извинившись, что прерывает беседу очаровательных леди, он попросил госпожу Дрисколл расписаться в книге почетных гостей. Слоун не могла отказать, и подруги заканчивали десерт вдвоем.

— У меня созрела гениальная идея новой книги! — Слоун быстро вернулась. — Я горю нетерпением поскорее начать… А тут это «книжное турне»…

— Может, тебе до поездки набросать кое-что? — предложила Адриена. Она ценила умение подруги работать быстро и хорошо.

Слоун покачала головой.

— Увы, не успею. Через два дня уезжаю во Францию недели на три. Нельзя начать и сразу бросить. Запал кончится.

— Едешь во Францию? — Адриена удивленно повернулась к Кейт.

— Ты разве не знаешь?

— Впервые слышу.

Кейт вопросительно взглянула на Слоун. Восемь лет они не просто знакомы: они друзья и деловые партнеры. Но до сих пор она не привыкла к таким вот ее внезапным, непредсказуемым штучкам.

— Позволь узнать, зачем это тебе понадобилась Франция, да еще сейчас, когда…

— Сейчас, сейчас, именно сейчас! Имею я право отдохнуть?!

— Только отдохнуть?

— Я лечу в Довилль. Там начинаются соревнования по конному поло. Ну как, серьезная причина?

Адриена с сомнением посмотрела на Слоун.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что собираешься заняться поло для новой книги? Узнать новых героев? Но у тебя и без того богатый опыт.

Слоун поняла намек: однажды интервьюер спросил ее, берет ли она сексуальные сцены своих романов из «головы» или из «сердца» — ведь у нее в этом деле богатый опыт?

— Я подумаю над твоими словами, — серьезно заметила Слоун, — подумаю и скажу о своем решении.

— Ма, так ты решила? — Тревис сидел на широченной кровати в спальне матери и смотрел, как она упаковывает вещи в дорогу. — Что тебе больше нравится: азартные игры, танцы до упаду или купание в фонтане?

Мать ответила вполне серьезно:

— К сожалению, из этого набора мне ничего на подходит. А вообще, откуда такие мысли?

Сын склонил голову и удивленно посмотрел на мать. Ее десятилетний сын — очаровательный ребенок. Темноволосый, кареглазый, взгляд наивный, но не по-детски проницательный. «Не похож ни на меня, ни на отца».

— Ну, ма, а то ты не знаешь, откуда? Да из газет, там про все написано: и как становятся банкротами, и как воруют детей — про все на свете.

— И давно тебя интересуют подобные сведения?

— С тех пор, как читаю «Плейбой», — прозвучал невозмутимый ответ.

— Тревис, не рановато ли тебе читать «Плейбой»?

Мальчик засмеялся:

— Не волнуйся, ма, я его не читаю.

— Конечно, только картинки смотришь… Ну ладно. Лучше признайся, что собираешься делать?

— Мне бы очень хотелось поехать с тобой.

— Я тоже не против. Но ведь у нас был уговор…

Еще раньше решено было, что Слоун не будет брать с собой сына в деловые поездки. С Тревисом оставалась Эмма. Вот уже четыре года она вела хозяйство, а когда надо — присматривала за ребенком. В этом году Тревису предстоит пойти в школу раньше, поэтому мысль о совместной поездке, увы, придется оставить.

Тревис убежал, но тут же снова заглянул в дверь.

— Ма, а не заказать ли нам на сегодня пиццу? Какую-нибудь сногсшибательную…

— С анчоусами пойдет?

— Да, пожалуй…

— Хочешь поужинать вдвоем?

— Хочу, мама.

Слоун вскинула брови.

— Неужели?

— Сегодня Эмма уйдет на весь вечер, и я… буду вести себя замечательно, сама увидишь.